Итак, наш конвой спокойно продолжал свой путь. Атлантика успокоилась, и «Хесперус» смог — к сожалению, слишком поздно — пополнить свой запас глубинных бомб, а «Уайтхолл» получил возможность принять нефть.

Вскоре в наш район прибыли патрульные самолеты, и я, наконец, смог отдохнуть. Когда самолеты «Суорд-фиш» патрулировали вокруг нас, я мог отдыхать со спокойной совестью. Единственной отрицательной стороной улучшения погоды была исключительно хорошая видимость. Теперь подводные лодки не могли быть застигнуты с воздуха врасплох. Они имели возможность безопасно уйти на глубину, прежде чем самолеты нападут на них. В других условиях потерпевшая поражение «волчья стая», которая все еще пыталась, правда без прежнего подъема, «укусить нас за пятки», могла бы понести еще большие потерю

К 16 мая конвой благополучно прошел опасный район. Потеря двух судов все еще терзала нас, но мы чувствовали, что отомстили за них.

Глава 12.

Поисково-ударные действия

Зимой 1943/44 года и последовавшей за ней весной эскорты конвоев, которые следовали в Англию, часто усиливались кораблями нового класса, непрерывным потоком поступавшими с американских судостроительных верфей.

В США они классифицировались как «британские эскортные миноносцы», а нам они были известны как фрегаты типа «Кептен». Все эти корабли носили имена капитанов военно-морского флота времен войн с Францией. Их строили с невероятной быстротой, используя новую технологию сварки заранее подготовленных секций. 45 суток — таково было наименьшее время, которое проходило от закладки корабля до завершения его постройки. Это очень малый срок, если вспомнить о сложном электрическом и электронном оборудовании, поставленном на такой корабль, и о трудностях строительства корпуса и установки машин.

При массовой постройке боевых кораблей, имеющих паровые турбины в качестве главных двигателей, особенно сложным является производство массивных зубчатых передач. Они передают мощность быстровращающихся турбин на сравнительно медленно вращающиеся винты, которые на скорости хода в 20 узлов, по-видимому, должны делать около 200 оборотов в минуту. Чтобы преодолеть эту трудность, конструкторы отказались от турбин с зубчатыми передачами и заменили их турбинами с электропередачей.

Имелось два типа фрегатов: паротурбоэлектрические и дизель-электрические. Первые имели максимальную скорость 24 узла, вторые — 18 узлов.

Эти корабли заключали в себе черты как американской, так и британской конструкции. Британскими были мостик открытого типа, гидроакустика и устройства для глубинного бомбометания. Машинные установки и электрооборудование были американскими. Корпус имел более красивые обводы по сравнению с теми, которые нравились нам до сих пор. Новые корабли отличались обтекаемой формой. Из-за этого они были подвержены сильной качке на волне. Чтобы уменьшить стремительность качки, корабли по прибытии в Англию оборудовались стеллажами для хранения большого количества глубинных бомб на верхней палубе. Это несколько замедлило качку, но все же требовались только три секунды, чтобы корабль перевалился с одного борта на другой. Такая качка утомляла и очень раздражала, так как ничего нельзя было оставить незакрепленным, и даже такая в нормальных условиях неподвижная вещь, как стиральная резинка, бесконечно подпрыгивала на штурманском столе и падала на палубу.

Основная слабость этих кораблей заключалась в несовершенстве их артиллерии. Я до сих пор не могу понять, где американцы отыскали короткоствольные 75-мм мушкетоны, которыми были вооружены эти корабли. Помнится, в шутку мы окрестили их слоновыми ружьями. Они выпускали один снаряд в минуту. Я подозреваю, что он целиком состоял из стали и не был начинен взрывчатым веществом. Единственный раз мы из злости открыли огонь из этих мушкетонов, но снаряды отскакивали от цели не взрываясь. Эскортные миноносцы, которые американцы предназначали для своего флота, были вооружены 127-мм пушками — оружием иного класса.

Но артиллерия почти не находила применения на Атлантике, и хорошие качества этих небольших кораблей перевешивали плохие. С прибытием их наши эскортные силы получили такое значительное подкрепление, что на последующем этапе войны стало возможным сформировать еще несколько поисково-ударных групп для ведения наступательных действий против немецких подводных лодок.

По прибытии в Ливерпуль в марте 1944 года я получил приказание оставить «Хесперус» и принять командование одним из новых фрегатов — «Бикертон». Я должен был сформировать соединение, которое впоследствии стало известно как 5-я эскортная группа. С отводом из Северной Атлантики большинства немецких подводных лодок после поражения их весной 1943 года эскортирование конвоев не представляло интереса. В этих условиях получение более или менее самостоятельного командования, обещавшего свободу действий, очень привлекало меня. Я надеялся, что мне удастся включить в новое соединение «Хесперус». Ведь я провел на нем три года войны, командовал им в течение всей норвежской операции и участвовал на нем в многочисленных и успешных боях при обороне конвоев.

«Хесперус» пронес меня через три зимы на Атлантике и ни разу не подвел. Те турбины, свидетелем первых испытаний которых я был в январе 1940 года на верфи Торникрофта, все еще работали с мягкостью швейной машины. Я знал на «Хесперус» каждую заклепку и каждый лист, и мне очень тяжело было расставаться с ним.

Мне разрешили взять с собой офицеров штаба Лильфа Стенли и Билла Ридли, который ради службы со мной пожертвовал самостоятельной командной должностью. Но мне было очень тяжело покидать других членов нашей дружной компании.

К счастью, времени для сожалений не было. Оба корабля стояли борт о борт, и я, поспешно сдав «Хесперус» своему преемнику капитану 3 ранга Легассик из военно-морского резерва, вступил на борт фрегата «Бикертон» и немедленно вышел в Белфаст, где должна была формироваться моя новая группа.

5-я эскортная группа состояла из шести фрегатов. Три из них — «Бикертон», «Эйлмер» и «Блай» — были турбо-электрическими и давали ход в 24 узла. Остальные — «Кемпторн», «Ките» и «Гудсон» — были дизель-электрическими с 18-узловым ходом. Командиров кораблей я не знал, за исключением Джеки Купера, бывшего командира «Суитбрайэр».

В отличие от моего первого выхода на «Уокер», на этот раз мне дали время на отработку группы. Это было крайне необходимо, так как в состав группы входили новые корабли с командирами, привыкшими к крепким маленьким корветам типа «Флауэр» или к поворотливым эскортные миноносцам.

В скором времени эскортная группа вышла на учение в Ирландское море. Изучая свой новый корабль, я одновременно испытывал способности новых командиров. Как мне недоставало моей хорошо отработанной группы «Б-2», моего чудесного главного старшины сигнальщиков и его матросов! Нередко терпение изменяло мне.

Боюсь, что моя репутация командира, быстро расправляющегося с неспособными, перекочевала и в новую группу. К счастью, Билл и Лильф смогли разубедить в этом моих новых командиров. Вскоре мы привыкли друг к другу, и наша группа стала дружным коллективом. 21 апреля 1944 года мы вышли в первую операцию.

Нам приказали находиться в поддержке эскорта конвоя. Эта задача была легкой, так как атлантические конвои проходили теперь через Атлантику почти беспрепятственно. Дело в том, что немецкие лодки стали действовать в стороне от них в поисках более легких целей.

Однако этот поход оказался очень полезным для нашей еще неопытной группы. Он позволил нам познакомиться с качествами наших кораблей в условиях атлантического шторма, продолжавшегося в течение трех суток. Большая часть личного состава кораблей вряд ли до этого выходила в море, если не считать перехода кораблей ив США после постройки, во время которого экипажи только разбалтывались.

Конвою никто не угрожал, и нас послали на поиск в район, где, согласно донесениям, находилась немецкая лодка. То, что нас опять использовали для поиска, как в недобрые дни 1940 года, вызвало тревогу. Но перед вторжением в Нормандию почти все немецкие подводные лодки ушли из Атлантики, и увеличившиеся эскортные силы теперь оставались без дела. Поэтому участие в поиске стало для нас хорошей практикой, и мы были рады полученному заданию.