Вегенер видел следы этой бомбардировки в лунных цирках и кратерах, считал, что именно метеориты образовали на Луне кольцевые горы. «Вряд ли можно будет пройти мимо того факта, что такие падения играли на Земле несравненно меньшую роль, чем на Луне», — писал он.
Как настоящий ученый Вегенер не любил делать скороспелые выводы, выдвигать необоснованные легковесные гипотезы. Живя в Гамбурге, по горло занятый работой в обсерватории и университете, он начал изучать новую науку — метеоритику.
Вырвавшись на несколько дней в Берлин, Вегенер с утра приходил в университетский минералогический музей и оставался здесь до закрытия. Служащие музея и студенты обратили внимание на сухощавого человека, медленно ходившего между рядами витрин с метеоритами. Однажды кто-то сказал:
- Да ведь это профессор Вегенер, тот самый, который открыл, что материки плавают!
Весть эта быстро разнеслась по музею. Студенты собрались вокруг ученого.
В другое время Вегенер непременно заговорил бы со студентами. Но сейчас он был так поглощен пришельцами из Космоса, что даже не заметил происходящей вокруг суеты. Он видел только метеориты.
Вот они, эти ничем не примечательные на первый взгляд камни — черные и серые, огромные и крошечные, покрытые тонкой корой плавления. А как причудлива их форма! Одни отточены, отполированы, точно снаряды, другие покорежены, неровны, шероховаты. Вот этот, например, возможно, он только часть какого-то большого камня. Но где же другая его часть? Покоится где-нибудь на Земле или, может, выдолбила кратер на Луне? Камни не отвечали. Они были молчаливы и неподвижны. Они ничего не рассказывали о своей прошлой, неземной, жизни. А Вегенера интересовало именно их прошлое, их путь до того, как они попали под стеклянный колпак музея.
В то время в метеоритике шла ожесточенная борьба. Борьба эта разгорелась из-за глубокого котлована, получившего впоследствии название Аризонского кратера.
В конце прошлого века американские ученые, путешествуя по Аризонской пустыне, наткнулись на огромное углубление диаметром в тысячу двести и глубиной в сто семьдесят четыре метра, окруженное валом в сорок-пятьдесят метров высотой. Между учеными завязался спор о происхождении этого углубления. Большинство настаивало на том, что когда-то здесь произошло извержение вулкана. Однако никаких следов вулканических пород в окрестностях найдено не было.
Горный инженер Барринджер, тщательно исследовав кратер, заявил, что он образован метеоритом, который взорвался в Аризонской пустыне много тысяч лет назад. Барринджера подняли на смех: «Как мог взорваться метеорит!», «Разве метеорит — бомба?»
Современная наука путем точных вычислений доказала, что при падении гигантских метеоритов, имеющих массу в десятки и сотни тысяч тонн и сохранивших космическую скорость — три-четыре километра в секунду, должен неизбежно произойти взрыв.
Во времена Барринджера этого еще не знали. Ученые не верили в возможность метеоритных взрывов. Годами накопленные факты говорили о том, что метеориты спокойно падают на Землю, образуя лишь небольшую, соответствующую их размерам выемку. Почему же Аризонский метеорит взорвался? Разве возможны такие взрывы?
Метеоритное происхождение Аризонского кратера было признано, лишь когда Барринджер нашел осколки метеорита. Однако и после этого продолжали раздаваться голоса, что осколки эти попали на кратер случайно:
Вегенер стал ярым сторонником Барринджера. Он был убежден, что при определенных условиях метеориты могут и должны взрываться, что Аризонский кратер вырыт огромным взорвавшимся снарядом. Ну, а раз есть один такой кратер, значит, должны быть и другие. «Само по себе мало вероятно, — писал Вегенер, — чтобы этот метеоритный кратер был единственным на Земле… Подобные падения громадных метеоритов случались уже неоднократно, по крайней мере в прежние геологические периоды. Удастся ли геологии открыть такие более старые кратеры падения, теперь уже ставшие неузнаваемыми, быть может, в результате размывания, — этот вопрос, вероятно, придется оставить открытым» (Вегенер оказался прав. Аризонский кратер был не единственной раной, оставленной на Земле снарядом из Космоса. Уже вскоре было доказано метеоритное происхождение кратеров в Аравии, Австралии, Аргентине, а также па острове Сааремаа И в наши дни ученые продолжают открывать на Земле неизвестные ранее следы гостей из Космоса.).
Ну, а если метеориты могут наносить такие раны Земле, то Луна должна страдать от них еще больше. Если на Земле космические снаряды вырыли огромный Аризонский кратер, то на Луне они должны были вырыть множество кратеров: из-за отсутствия атмосферы размеры их грандиозны. Лунные цирки и кратеры сродни Аризонскому, они имеют с ним одинаковое происхождение — метеоритное.
Вегенер ловил каждую весточку об Аризонском кратере. Как хорошо было бы переплыть океан и самому осмотреть его! Но времени на такое дальнее путешествие нет. Зато услыхав (правда, это было уже несколькими годами позже) о кратере Каалиярв на острове Сааремаа, ученый, не раздумывая и не откладывая, выехал туда. Шутка ли сказать — на Земле найден еще один метеоритный кратер!
ЧУДО НА ОСТРОВЕ СААРЕМАА
Каалиярв — глубокое озеро, диаметром сто десять метров, окруженное валом в шесть-семь метров высотой, а также шесть неглубоких сухих ям, разбросанных к югу и юго-востоку от него, были известны ученым давно. Давно спорили они об их происхождении.
В двадцатых годах нашего века инженер Рейнвальд высказал мысль о метеоритном происхождении озера. В то время никто не поддержал инженера. Буржуазное правительство Эстонии отказалось помочь исследователю в его работах. Один, на свои скромные средства, в свободные от службы дни, он десять лет трудился на кратере. Лишь в 1937 году Рейнвальду удалось найти осколки метеорита, и он доказал, что озеро Каалиярв — след столкновения Земли с огромным космическим снарядом.
Но в двадцатых годах метеоритное происхождение Каалиярв было лишь смелым предположением Рейн-вальда. Вегенер решил сам бсмотреть озеро…
Вал, окружающий озеро Каалиярв, весь порос деревьями и травой
Еще с моря, стоя на носу парохода, ученый вглядывался в остров Сааремаа. Он привык к ледяным гренландским скалам, вздымающимся в небо и круто обрывающимся в море. Сааремаа же распластался на воде. Берега его лишь слегка выступали из моря. Казалось, стоит набежать даже небольшой волне, и она зальет весь остров, его и след простынет.
Немедленно по прибытии в главный город Сааремаа — Курессааре Вегенер нанял телегу и поехал на Каалиярв, что лежит в двадцати километрах северо-восточнее города. Короткоухая сааремааская лошадка рысцой побежала по гладкой дороге.
Вегенер смотрел по сторонам. Все вокруг было ровно и плоско: плоский остров, плоская земля, плоские поля. Ни гор, ни крупных возвышенностей. Далеко видна убегающая вдаль, усыпанная мелким гравием дорога. Только ветряные мельницы высились как сторожа над этой плоской землей. Один раз, правда, промелькнул вдали небольшой холм, но возница объяснил, что этот холм — Вал, окружающий озеро Каалиярв, весь порос деревьями и травой дело человеческих рук — остатки крепости, где укрывались когда-то воинственные сааремаасцы.
Стрелка на дорожном столбе с надписью «Каали» показала налево. Возница свернул на более узкую, но такую же аккуратную дорогу.
И вдруг, что это за диковинка? — прямо перед Вегенером выросла поросшая лесом гора! Он стал карабкаться на нее. Но вершины достичь не мог. Вершины у горы не было — вместо нее была глубокая яма, на дне которой блестело круглое озеро. Высокий вал, окружавший озеро, весь порос деревьями и густой травой, а по склонам его то здесь, то там виднелись вздыбленные, приподнятые глыбы доломита.