Полночь решит мою дальнейшую судьбу и развитие событий в тяжкой судьбе моих последователей. Я надеюсь на победный исход отчаянной охоты на криминал.

Глава 42.

Часы настойчиво тикали, ликвидируя последнее драгоценное время. Неизвестный голос напоминал мне, что все зависит от времени. Как вы помните, моя непобедимая команда правосудия, в которую пока входят специалисты разнообразных направлений, готовятся к театру ночного представления. Мы заранее обговорили, что хаос начнется в полночь. Откровенно заявляя вам, я пожелаю, чтобы следственно-оперативная группа умственно разрывалась от одновременной игры, устроенной в разных частях государства. Казалось, что во мне повторно заговорил кровавый охотник. Моя непобедимая команда вынуждена совершить спонтанный маневр для рассредоточения полицейского внимания. Частный детектив, которым я непрерывно являюсь, принял разумное и рациональное предложение больного кровавого охотника. Ностальгия в моем разуме усиливалась, словно спасение моей сильной напарницы Виктории Смирновой казалось наслаждением от осознавания своей значимости в слабом и беспечном обществе. Разумеется, моя карьера принципиального убийцы никогда бы не появилась, как ограничение особой мечты частного детектива Константина Комарова. Любопытная и редкая профессия талантливого убийцы с законами о справедливости не пользуется популярностью. Понаблюдав за местом своего дебюта на территории Российской Федерации, я испарился из невидимой линии горизонта, чтобы не привлечь постороннее внимание. Мое дальнейшее путешествие по столице напоминало экскурсию, словно я оказался в незабываемом отпуске. Настойчиое тщеславие уже напоминало о себе, вынуждая совершить внеплановую остановку и вооружиться газетой с криминальными новостями. Сам я устал, поэтому я совершенно не мог спорить с подсознанием. Спокойно припарковавшись на ближайшей автостоянке, я, покинув свой дорогостоящий легковой автомобиль и включив громкий режим ответственной сигнализации, отправился в полезный поход в направлении продуктовых магазинов, чтобы купить готовые продукты. Пока у меня отсутствовали реальные возможности, время и подходящее место для процесса приготовления пищи, поэтому мой логический разум, словно намекал, что придется довольствоваться полуфабрикатами. Наконец, наткнувшись на громадный супермаркет, я приготовил финансы для расходов. Но оказавшись в привычных стенах продовольственного здания, в котором выбор заявлял, что покупатель не оставит супермаркет без какого-нибудь стоющего приобретения для помощи по хозяйству. Я подбирал именно полуфабрикаты для питания в автомобиле. Объемная книга о Москве, фрукты, газета с последними криминальными новостями, газированные напитки явно складывались в корзину, словно предвкушали моего грандиозного появления в своей закрытой территории. Перед тем, как приблизиться к кассе для оплаты продуктов, я успел заглянуть в книжный отдел и присмотрел для своей читающей личности книгу с твердой обложкой и в качественном жанре динамичного напряженного триллера. Книга закончила сеанс покупок, и. словно высказывая обоснованные угрозы, строго-настрого запретила мне прикоснуться к высокопрофессиональной продукции и приобрести их в скромных стенах столичного супермаркета громадной Россииской Федерации. Оказавшись пассивным участником или, по правде сказать, невольным заложником очереди на кассу для неизбежной оплаты, мой разум автоматически планировал себе довольно плотное расписание на ближайшее время. Когда я обеднел сразу на триста российских рублей, я легко схватил прочный пакет с минимальным количеством продуктов и направился к парадному выходу, скрывая свое лицо от видеокамер. В Москве стояла жара, учитывая, что на улицах города царствовало лето. Шагая в направлении автомобиля, который стоял неподвижно, охотник представил, что его транспорт крепко уснул на своем законном пункте назначения. Парковка с автомобилями уже, можно сказать, охранялась, принимая во внимание давно знакомое присутствие хорошо исправных и круглосуточно работающих видеокамер вдоль периметра улицы. Вне пространства легкового автомобиля, я испытывал неподдельный страх разоблачения. Когда я, наконец, оказался в салоне, мое подсознание не скрывало бурю положительных эмоций о том, что никто не прочитал в моих глазах признаки серийного мстителя. Приступив к милой трапезе, я полностью расслабился и на всю мощность наслаждался мгновением кратковременного отдыха в тесном месте. Охота со стороны полиции и открытое навязчивое преследование со стороны федеральной службы и главного полицейского управления столицы волновали меня, но только на ничтожные пятьдесят процентов. Рассправившись с легким обедом, приятный обеденный перерыв закончился, вызвав в мое аналитическое подсознание ритуал мозгового штурма. Я взял в руки книгу о столице и приступил к процессу изучения и усваивания культурной информации. Я прилагал всю силу, чтобы тщательно углубиться в информационный водопад по истории и культуре столицы. К счастью для меня, книжный мир проявил инициативу при знакомстве и легко подружился со мной, когда я находился в детском возрасте. Я вычеркнул из пределов памяти моменты своего печального попадания в детский дом. Разумеется, моя литературная сущность переехала на новое место жительства вместе со мной. Поэтому я даже допускаю вероятность писательской профессии в собственной жизни. Судьба распорядилась иначе, не предоставив мне практически никакого богатого выбора в мире профессий, занятий или увлечений. С другой точки зрения, если бы я смог серьезно заниматься литературной деятельностью, то скорее всего, я писал бы прозаические произведения в детективном жанре или, например, в стиле леденящего триллера. Вероятно, именно поэтому я и приступил к написанию своей биографии, которая относится к самосуду в Российской Федерации. По моему объективному мнению, я вынужден создать и хорошо сохранить свои так называемые документальные трофеи, превращая голые факты в беллетристику. Во мне погиб успешный писатель, но живет детектив, который неплохо преуспел в роли ищейки. Наконец, я решил почитать газету с криминальными новостями, которая рассказывала о городских преступлениях. Мои стеклянные глаза оживленно скользили по самым подлым окрестностям словарного королевства, пролистывая развороты и фотографируя любопытные отрывки.

Конечно, я вырос, можно сказать, за колючей проволокой, учитывая, что я вырос в стенах детского дома, но я любил процесс чтения. Книга о жизни столицы, которая попалась в поле моего зрения, абсолютно не смахивала на остросюжетный триллер или криминальный детектив. У меня не было большого выбора. В детстве я совсем не предполагал, что я начну совершать серийные убийства, мотивируя и оправдывая самого себя тем, что я убиваю криминал и тем, что на моей стороне находится справедливость. Я покорно играл в слабого и беспомощного мальчика, учитывая тот банальный важный факт, что бессердченые воспитатели и взрослые воспитанники детдома избивали меня, демонстрируя свое значительное и лидирующее физическое превосходство по отношению к моей психологически травмированной личности. С другой стороны, физические травмы, полученные в детском доме, я четко зафиксировал в разуме и оставил себе на длительную память, как наиболее страшный оправданный стимул к командной бескомпромиссной борьбе со Злом и несправедливостью. Теперь я пребываю в статусе беглеца, которому широко улыбается близкое и практически пожизненное заключение в российской колонии особого режима. Конечно, принимая во внимание мое мировоззрение на проблемы алчной организованной преступности и маниакальных психопатов, у меня появился большой шанс закончить свое странное проживание в стенах психиатрической лечебницы. Пока я пребываю на свободе, я совершенно не планирую остановливаться на тех скромных считанных жертвах, которые избавили грешный мир от своего никчемного присутствия. Благодаря тем унижениям избиениям прошлое ненавистное детство не обошлось без моральных и душевных травм. Немного погрузившись и затерявшись в размышлениях, я сам не заметил, как мои зеленые глаза закрылись сами собой. Теперь я совсем не мог контролировать работу непредсказуемого подсознания. История повторялась, когда вместо цветных сновидений я лицезрел полуночные кошмары и ужасы. В спящих глазах вырисовывались картины насилия или смерти. Я наблюдал окровавленные трупы моих жертв и невинные трупы счастливых супружеских пар, которые только начинали вольное плавание во взрослой семейной жизни. Все молодые покойные жертвы не успели познать прелесть семьи и взаимной поддержки. Психопаты и уголовники, с которыми я по воле судьбы умудрился познакомиться на российской территории, временно оставили мой аналитический разум. Я обзавелся настойчивой идеей предотвращения касательно реального ареста частного детектива Константина Комарова, то есть самого себя. Вопрос безопасности волновал и пока волнует меня сильнее, чем моих последователей. Я могу понять беззаботность адвоката, врача-хирурга, военного снайпера и способного хакера. Моим хорошо ответственным "коллегам по убийствам" известно, что я должен уничтожить все улики и следы, которые могу указывать на нас. Сам я являюсь организатором, поэтому только я ликвидирую и подчищаю последствия деятельности в Москве и Белгороде. Пока бессознательное состояние физического сна не желало отпускать меня из своего плена, словно заставляло смотреть на преступные деяния своих рук. Неожиданно я проснулся от шумного звонка мобильного телефона. Быстро придя в себя, я взглянул на экран телефона. Как оказалось, военный снайпер изъявил желание оказаться моим собеседником в завершении рабочего дня. Я понимал, что у него появились уточняющие вопросы относительно устранения поклонника Татьяны Скворцовой. Я, не принуждая снайпера томиться в ожидании, схватил кричащий сотовый телефон, уже будучи готовым выслушивать эмоциональную и пламенную речь сообщника по правосудию. Темный салон автомобиля, в котором пребывает кровавый охотник, заполнился ледяным командным голосом детектива.