После удачного начала войны с Россией Адольф Гитлер решил выселить евреев в Припятские болота. Однако после поражения немецкой армии под Москвой в конце 1941 года об этом не могло быть и речи.
«Окончательное решение» еврейского вопроса, на которое Гитлер дал согласие, стало результатом не только присущей ему безжалостности, но и самым жестоким доказательством всей бессмысленной политики нацистов, которая в конечном итоге привела не к уничтожению евреев, но к созданию государства Израиль.
Единственным мероприятием, которое удалось Гитлеру за всю его 12-летнюю карьеру рейхсканцлера, стало самоубийство — он выстрелил себе в рот и умер на месте. Однако приказ фюрера полностью уничтожить тело, кремировав его в саду рейхсканцелярии, не был выполнен до конца. Плотный артиллерийский обстрел не позволял поддерживать пламя в воронке, куда после самоубийства вынесли труп Гитлера, и его сильно обгоревшие останки попали в руки советских войск.
Исходя из всего вышесказанного, о какой-либо успешной карьере Гитлера не может идти и речи. Никакой вспышки или озарения не было. Оставив в стороне моральный аспект проблемы, можно говорить о биографии игрока, который в течение чуть больше десятилетия, с начала 30-х до середины 40-х годов, несколько раз срывал банк, но быстро проигрался, поскольку поставил на карту все, что имел.
1.3. Попытки объяснения
Существующие объяснения феномена Гитлера можно признать удовлетворительными лишь отчасти. В июне 1945 года, уже находясь в плену, Альберт Шпеер писал: «Произошло необъяснимое историческое событие, которое человечество сможет оценить только по прошествии определенного времени». Отбывая заключение в тюрьме Шпандау, он развил свою мысль более подробно и пришел к следующим выводам: «Гитлер был продуктом определенной исторической ситуации. При нормальном течении событий он так и остался бы неудачником, мелким бюргером, который удивлял бы сограждан своими демоническими припадками. Все его фантазии не вышли бы за рамки брошюрок, которые бы писал этот одиночка».[103]
Нельзя признать неверной теорию, согласно которой взлет Гитлера объясняется простым стечением крайне неудачных обстоятельств, однако она не может считаться полностью удовлетворительной. Не подлежит сомнению то, что, к несчастью, Гитлеру часто и очень сильно везло. Как пишет Эберхард Йекель, «постепенное укрепление его власти не столько было предопределено какими-то вескими причинами, сколько являлось результатом случайного стечения обстоятельств, поэтому исследователь не может сбрасывать со счетов роль случая в истории».[104] По мнению Альфреда Хойса, «весь национал-социализм является чистой случайностью».[105] Тем не менее это позволило определенной личности с холодным расчетом и безоглядным оппортунизмом использовать случай в своих интересах.
Кроме того, Гитлеру очень помогли два события, серьезно повлиявшие на дальнейший ход истории. Подавляющее большинство немцев восприняли условия Версальского мирного договора как национальный позор, что давало великолепный шанс для популистских спекуляций. Еще в 1930 году историк Фридрих Майнеке писал: «Версальский мир является главным условием появления национал-социализма».[106] Спустя четыре года эту мысль развил юрист Карл Шмит, который писал, что крушение Германии в 1919 году стало отправным пунктом для Гитлера. В фюрере нашли свое выражение «вся сила сожаления о горести этого падения и воля к политическим действиям», направленным на то, чтобы изменить существующее положение вещей. Вторым по важности событием, обеспечившим успех Гитлера, был всемирный экономический кризис. В тяжелейшей ситуации, из которой не могли найти выхода традиционные политики, многие поверили в обвинения и рецепты Адольфа Гитлера. Увеличение голосов, поданных на выборах за НСДАП, было прямо пропорционально росту безработных. В этих кривых, как в зеркале, отразилось развитие кризиса немецкой экономики.
В одном из своих выступлений 12 октября 1932 года рейхсканцлер фон Папен прямо заявил: «Господин Гитлер, Вы здесь только благодаря сложившейся чрезвычайной ситуации». Этим словам вторил сам Гитлер: «Если бы не счастливый случай, меня бы не было здесь, меня бы не было вообще!»
Гитлера можно рассматривать как случайный продукт исторических обстоятельств только с учетом того, что он никогда не был бы вознесен к вершинам власти без той парламентской демократии, против которой он сражался. Во времена Габсбургов и Гогенцоллернов стоящие у кормила власти бесталанные князья, серые кардиналы и безответственные военные подготовили крушение старой системы. Это и привело к катастрофе первой мировой войны, разразившейся после убийства в Сараево. Однако именно парламентская демократия создала это ничтожество, которое во времена кайзера даже не приняли в Академию. Когда кайзеровскому фельдмаршалу Паулю фон Гинденбургу представили Гитлера, он заявил, что самое большое, что он когда-либо сможет предложить «богемскому ефрейтору», — это портфель министра почт.
В условиях кризиса Веймарской республики, которая на самом деле не являлась демократической в полном понимании этого слова, для этого неудачника появился шанс стать сперва главой партии, а затем занять пост рейхсканцлера. Так он смог вызвать столько бедствий, которые вряд ли мог бы сотворить человек с маломальским социальным положением и образованием.
В 1945 году Герхард Риттер задавал себе вопрос: «Имеет ли современная политическая партийная система право на существование, действительно ли она необходима?[107] Следует ли приводить в движение народные массы, чтобы они могли принимать участие в политическом процессе?» Гитлер не был «последствием демократии», как считал Винфрид Мартини. Однако, как пишет К. Д. Брахер, современная демократия со всеми своими трудностями и кризисами создала возможность и средства для установления тоталитарной диктатуры.[108]
Также вряд ли можно признать успешными попытки объяснить успех Гитлера финансовой поддержкой со стороны крупных промышленников.
«Существует великое множество слухов о мощных финансовых средствах Гитлера».[109] Наряду с сотней тысяч золотых марок Фрица Тиссена фюрер получал деньги от престарелых матрон (Гертруда фон Зейдлиц, фрау Бахштайн, фрау Брукманн), остзейских и украинских противников большевизма, из Чехословакии, Швейцарии, от еврейских банковских домов и даже от одной проститутки. Сам Гитлер представлял дело так, что его возвышение стало возможным «благодаря очень небольшим денежным пожертвованиям бедняков».
Тем не менее после вступления в должность рейхсканцлера 20 февраля 1933 года банкир Яльмар Шахт пригласил Гитлера на собрание, в котором приняли участие 20 финансистов и крупных промышленников из Рура, в том числе Густав Крупп фон Болен и Гальбах. На этом собрании в целях предвыборной борьбы с левыми партиями было решено передать Гитлеру 3 млн. рейхсмарок. Однако это не смогло повлиять на ход истории. Гитлер хорошо разбирался в финансовых делах, однако сами по себе деньги его не интересовали.
Теория марионетки, согласно которой Гитлер «предстает как полное ничтожество, бессмысленный рупор рейхсвера», была подвергнута сомнению еще Бертольдом Брехтом (запись в дневнике от 01.11.1941).
Более того, мнение о том, что Гитлера поддерживают, даже помогало ему. Так, фон Папен и его бароны просто представить себе не могли, что какой-то плебей, не обладавший малейшим опытом управления страной, сможет выйти из-под их контроля. Питая подобные иллюзии, ненацистское большинство в кабинете министров вело себя, как дама из старой английской песенки, которая захотела прокатиться на тигре. Сперва наездница весело смеялась, но затем пришло время посмеяться самому тигру — дамочка оказалась в брюхе хищника, морда которого расплылась в сытой улыбке.[110]
Идеологически зашоренные коммунисты видели в капитализме постоянную опасность. Вечером 30 января 1933 года, в день, когда нацисты пришли к власти, руководство КПГ играло в кегли. Сталин не считал Гитлера самостоятельной политической силой, рассматривая его только как выразителя совокупных интересов немецкого финансового капитала и крупной промышленности. Впоследствии Гитлер очень удивил Сталина, доказав ему, как он ошибался в оценке фюрера.