- Прекрасно понимаете. Дело в том, дорогая Светлана Алексеевна, что я очень важный покупатель, точнее, покупатель, занимающийся особо важными делами. Вот, изволите ли видеть, - и он достал из кармана небольшую книжечку-удостоверение.

Изучив удостоверение Трегубца, Светлана Алексеевна изменилась в лице:

- Чем обязана?

- Понимаете, Светлана Алексеевна, драгоценная картина, только что перекочевавшая из ваших рук в мои - краденая. Более того, мокрая картинка: владельца-то ее убили.

- Я ничего не знаю, - взвизгнула девушка.

- Ну, это легко установить. В одном я, пожалуй, абсолютно уверен: о том, что она краденая, очень хорошо знает ваш друг.

- Какой друг?

- Аслан Цуладзе. Ведь это он направил к вам эту картинку, не так ли?

У Горловой внутри все похолодело.

- Он, - произнесла она почти шепотом.

- Похвальная откровенность, - сказал Трегубец. - Надеюсь, вы понимаете, что вляпались основательно: продажа краденого, соучастие в ограблении, убийство, то есть полный набор. Букетик потянет лет так на семь, не меньше.

- Но я, я… - залепетала Горлова. - Что же делать?

- Вот это уже вопрос деловой, - улыбнулся Василий Семенович. - А ничего не делать. В первую очередь сейчас вы позвоните Цуладзе, прямо отсюда, из кабинета, и скажете, что с делом все в порядке.

- Как в порядке?

- Слушайте, не перебивайте. Деньги отдадите этой горилле, которая сидит при входе. Как его зовут?

- Магомед, - пролепетала Светлана.

- Вот-вот, Магомеду. А кроме того, в разговоре с Цуладзе упомяните, как бы невзначай, что сегодня, чисто случайно, к вам забредал человек с Петровки, показывал ориентировочку: разыскиваются-де краденые картины. Показывал фотографии, среди которых была только что проданная Экстер. Скажете, что вы ничем себя не выдали и сумели узнать, что на банду уже практически вышли, а вас спрашивали, не забредал ли к вам кто-нибудь из кавказцев, не предлагал ли картины, и что в разговоре следователь упомянул его фамилию, что вы очень боитесь и что сейчас, прямо сейчас уезжаете и ему советуете сделать то же самое.

- Но я так не могу, - произнесла Светлана Алексеевна.

- Сможете, сможете, не волнуйтесь. Я вас провожу. У вас есть место, где вы можете отсидеться несколько дней так, чтобы Цуладзе не смог вас найти?

- Наверное, я найду. У меня у тети дача в Малаховке.

- Замечательно. Тетя там постоянно живет?

- Нет, тетя в Москве, она больна, но у меня есть ключи.

- И того лучше. Срочно к себе домой, собирайте вещички - и на дачу. Носа оттуда не показывайте, пока я вам не скажу. Поняли меня?

- Поняла.

- Ну и чудно. Звоните.

Дрожащими пальцами Горлова набрала номер и, торопясь, заговорила:

- Аслан? Аслан, слушай, все в порядке, я вещь отдала. Но только вот что: ко мне сегодня с Петровки приходили.

- Зачем? - спросил Аслан взволнованно.

- Они по всем музеям, галереям ходят, ориентировки дают на краденые вещи.

- Ну?

- Он фотографии показывал, следователь этот, - уточнила Светлана. - Там Экстер, которую я только что продала. Сказали, что владельца убили, про тебя спрашивали.

- Почему про меня? - спросил Цуладзе.

- Не знаю, они, видимо, всех спрашивают: не слышала ли я такую фамилию, не приходил ли ко мне кто-нибудь из ваших…

- Каких наших?

- Ну, с Кавказа. Аслан, милый, это очень опасно. Я сейчас срочно уезжаю, я тебе позвоню дня через два.

- Куда? Где Магомед?

- Магомед уже ушел, я отдала ему деньги, - соврала Горлова. - И ты уезжай, срочно, они явно на тебя вышли.

После чего она быстро повесила трубку.

- Замечательно, - сказал Трегубец. - Насколько я понимаю, через полчаса ваш возлюбленный будет здесь, поэтому давайте-ка поторапливаться, Светлана Алексеевна. Я сейчас с картиночкой выйду, а вы Магомеда зовите. Деньги отдадите - и на улицу, там я вас буду ждать.

И, следуя собственным словам, Трегубец сложил перед Горловой все шесть пачек, подхватил пакет с Экстер и вышел в основной зал. Проходя мимо Старыгина, он сделал незаметный знак, вышел на улицу и, пройдя несколько метров, уселся в неприметную «шестерку», постаравшись сползти на сидение так, чтобы со стороны невнимательному взгляду было не понятно, что в машине кто-то есть. Минуты через три на улице появился Ян. Он сел на водительское сидение и сразу же тронул автомобиль с места. Коллеги заехали за угол и остановились.

- Ян, быстро к аппарату. Звони в ближайшее отделение, давай ориентировку на этого Магомеда, что в зале выставочном видел, чтобы срочно задержали: наверняка документы не в порядке.

- Понял, - ответил Ян и без лишних слов выскочил на улицу. Через две минуты он вернулся, очень довольный собой. - Едут!

- Спросили, кто говорит?

- Доброжелатель, - засмеялся Старыгин. - Что теперь?

- Теперь - подождем.

Они вышли из машины, дошли до угла, и Трегубец, слегка высунувшись так, чтобы видеть входную дверь в галерею, принялся наблюдать. Не прошло и двух минут, как Магомед с небольшой авоськой вышел из заведения Горловой и, оглядевшись по сторонам, двинулся в противоположную сторону от наблюдавшего за ним Трегубца. Далеко уйти ему не удалось: через двадцать метров рядом с ним остановилась патрульная машина, из которой резво выскочили два красномордых милиционера и, ухватив Магомеда за рукав, стали что-то горячо с ним обсуждать. Трегубец с удовольствием наблюдал, как дискуссия постепенно перерастала в рукопашную, как Магомеда скрутили и, надев на него наручники, сунули в «газик». Машина взревела уставшим мотором и понеслась прочь от «Дезире».

- Полдела сделано, - улыбнулся Трегубец. - Теперь так: я отбываю в неизвестном тебе направлении, а ты, Ян, через пять минут подхватишь женщину, что выйдет из галереи - это будет Светлана Алексеевна. Скажешь, что от Аркадия Ивановича. Отвезешь ее туда, куда скажет, после чего лично проводишь на вокзал и посадишь в электричку.

- Потом?

- А потом свободен, выпивай и закусывай. Ну, будь. - Трегубец хлопнул Яна по плечу и поплелся на работу.

- А картинка? - вслед ему крикнул Ян.

- А, картинка… Ну, пусть у тебя пока полежит, - уже удаляясь, ответил Трегубец и махнул на прощание рукой.

Ян действительно встретил Горлову и, честно выполнив указания начальника, отвез ее сперва на квартиру, где она быстро побросала в сумки вещи, потом на вокзал. Посадил в электричку и поехал (как опять же велел начальник) к другу раздавить бутылочку-другую.

Трегубец же в отличном настроении вернулся в Управление, посидел, позанимался текущими делами и ровно в шесть вечера отправился восвояси.

ГЛАВА 7

На излете второго дня, получив полную информацию о передвижениях следователя по особо важным делам по городу Москве, Паша Черкесов аккуратно расписал весь его маршрут по часам и положил оперативное донесение на стол Ермилову. Тот быстро пробежал глазами Пашины бумаги и задумался. «Галерея «Дезире», - сказал он сам себе, - что-то знакомое. Галерея «Дезире»…» В голове его, наверное, защелкала счетно-электронная машина и тут же выдала ответ: «Горлова, Света Горлова! Это же подружка Аслана. Что Трегубец делает в этой галерее? Неужели Аслана подцепили? Совсем некстати». Он подумал о восьмистах тысячах долларов, которые люди Аслана буквально позавчера привезли к нему в офис в двух спортивных сумках, и занервничал. «Если Аслана подцепили, это совсем… Тут путь ко мне. От него-то я отмажусь, но буча пойдет немалая. Если она пойдет - прости-прощай контракты, да и такое начнется! Надо срочно связаться с Цуладзе».

Он потянулся к телефону, и в этот момент услышал, как на его столе запищал селектор.

- Да, - сказал Геннадий Андреевич.

- Геннадий Андреевич, - прошелестела секретарша, - на проводе Цуладзе.

«Час от часу не легче!» - подумал Ермилов.

- Я возьму, - он поднял трубку и включил систему защиты от прослушивания. - Аслан, дорогой, сколько лет!