– Мам, не будь занудой! – Девушка картинно приподняла тонкие брови и облизала нижнюю полную губу. – Я помню, – чуть высунув изо рта острый розовый язык, она легко коснулась им серебристой выпуклой поверхности десертной ложки, – как и то, что превышение совсем небольшое. – Она замолчала, подождав, пока Нина поставит перед ней капучино.

– А ты хочешь поставить рекорд в показателях уровня сахара, а заодно – и холестерина? – отозвался брат.

– У отца до некоторого времени все с этими показателями было в порядке: сладостями и жирными продуктами он не злоупотреблял, занимался спортом. И что? – пожала покатыми плечами мисс Домье. – Это разве спасло его от рака поджелудочной железы? – резко спросила она. – Я фаталистка и умру той смертью, которая мне предназначена, вне зависимости от количества употребляемых мною десертов на завтрак, обед и ужин.

– Тебя, такую пухленькую, никто замуж не возьмет, – поддел, ухмыляясь Серж, с опозданием осознав отсутствие юмора в своей сомнительной шпильке.

– То-то я вижу, как ты в свой сороковник наслаждаешься семейным счастьем, – парировала его сестра. – А такие аппетитные, умные и богатые, как я, замуж выйдут всегда, если, конечно, захотят. Но у меня нет пока никакого желания обзаводится мужем и детьми. – Адель осторожно пригубила напиток, но несмотря на ее осмотрительность, кремовая шапка капучино оставила след на ее ярких от природы губах. – Мне живется и так в кайф. Зачем его обламывать раньше времени? А может, мы сменим тему? – сердито спросила она. – По-моему, у нас назрели более серьезные проблемы, чем результаты моих анализов. Но если вам эта тема очень интересна, то я могу сообщить, что количество уробилиногена в моей моче-6 миллиграмм на литр, что в пределах нормы. Меня, в принципе, не затруднит сбегать за остальными показателями жизнедеятельности моего организма, – она весело рассмеялась, но, заметив странное выражение лица своей матери, оборвала свой смех и спросила: – Что ты приготовилась нам сообщить, мам? Извини меня, ты все еще не можешь привыкнуть к моим шуткам. – Девушка кивнула в сторону брата. – Бери пример с Сержа… Смотри, с каким аппетитом он ест пудинг. – Невзирая на шутливый тон ее голоса, лицо Адель, внезапно нахмурившись, приобрело суровое выражение. – Я же вижу, Оливия, ты не знаешь как начать разговор. Давайте это сделаю я, – девушка чуть разозлилась, – как самая решительная в нашей пластилиновой семейке. – Она внимательно посмотрела потемневшими глазами на мать, а затем перевела твердый взгляд на переставшего жевать мужчину. – Вот что я надумала, – низким, чуть хрипловатым, голосом сказала Адель. – Давайте в конце концов пригласим этого детектива с его адъютантом. И просто послушаем их, посовещаемся, а уже в зависимости от предоставленной нам информации, приоткроем им карты ровно настолько, насколько это выгодно нам.

– Не знаю. У меня есть некоторые сомнения, – ответила мадам Виар.

– Касательно чего? – спросил Серж.

– Из-за возможной предвзятости этих молодых людей, – неуверенно пробормотала Оливия.

– Но если мы будем растягивать это сомнительное удовольствие от своих мазохистских шатаний в бесплодных попытках узнать это точно – можем опоздать, как в случае с Лорой, – глухим и слегка поникшим голосом заметил Серж, сразу же вспомнив заразительный смех и огромные темные глаза женщины, которая могла бы стать его женой.

– Серж прав. У нас нет другого способа узнать, насколько эти двое будут честны, – лукаво улыбнувшись, согласилась Адель. – Хотя даже встреча с ними не может гарантировать правильной тактики наших дальнейших действий.

Оливия задумчиво отпила остывший чай, чуть недовольно сморщив нос и поставив чашку на место. Можно было бы налить горячий напиток, но женщина вдруг поняла, что уже почти не ощущает вкуса еды. Какой тогда смысл что-то менять?

– Да, пожалуй, другого выхода и вправду нет, – ответила мадам Виар. – Они еще в Кальви?

– Ну а где же им еще быть? Ты же слышала: они растеряны и не знают, что делать дальше. У них и остается только надежда на разговор с нами. И завтра они придут в твой офис, маман, как миленькие, – решительно сказала девушка и добавила: – Машина их стоит на стоянке у отеля. Дружок этого детектива богат, вот они и не дергаются, бухают поди. – Взяв чашку с уже «поникшим» капучино, она глотнула напиток и откусила кусочек пирога, зажмурившись от удовольствия и тщательно прожевав, спросила: – Кстати, Серж, что там наш компьютерщик нарыл на этого рыжего панка?

– Адель, не употребляй ты, этот сленг. Ты же в школе работаешь, – вновь устало возмутилась ее мать, но скорее следуя привычке, уже даже не пытаясь хоть как-то повлиять на свою дочь.

– Могу я расслабиться хотя бы дома? Мам, ты отстала от жизни навсегда, – чуть громче, чем следовало бы, воскликнула девушка.

Мадам Виар расстроенно вздохнула.

– Оливия, это бесполезно, – скептически заметил Серж и снисходительно повел плечами. – Ты же ее знаешь. Не обращай внимания… у нее еще не закончился пубертатный период в умственном развитии. Это физически наша Адель выглядит как мамаша Кураж… только без детей, – насмешливо добавил он.

– А ты хоть помнишь, как она выглядела? – не скрывая обиды, спросила девушка, подумав про себя, что в скором времени жестоко отыграется на брате.

– Не помню, как ее описывал Бертольт Брехт, но я себе ее представлял примерно так.

– Хм… не думаю, братец, что у тебя здоровая фантазия. Может, старина Фрейд прав?

– Ты хочешь продлить беседу на эту тему? – резко перебил ее мужчина. – Мне рассказывать или продолжим наши препирательства?

– Нет. В следующий раз, – раздраженно бросила Адель.

– Рассказывай, Серж, – попросила мадам Виар, мельком взглянув на изящные часики и подумав, что их трапеза непозволительно затянулась.

– Итак, – начал мужчина, взяв свой блокнот, лежащий на столе, рядом с бокалом для воды. Открыв его, он прочитал: «Фрэнк Тодескини, тридцать два года, родился в богатой семье, но никогда не афишировал этот факт. Проживает в аристократическом районе Лондона. Его предки входили в совет директоров фондовой биржи с момента ее основания. Фрэнк получил образование в сфере компьютерных технологий, но себя никак не проявил. Работал по контрактам, но подробности узнать не удалось, как, впрочем, и многое другое. – Серж поднял голову от блокнота и продолжил: – Учитывая, что молодой человек ранее безвылазно сидел дома, сутками на пролет, по-видимому, за компьютером, можно предположить, что играет на бирже, возможно, через подставных лиц. Но недавно он решил все же попробовать поработать и ничего лучшего не придумал, как попытаться стать помощником частного детектива, хотя не обладает для этого даже минимальными знаниями и навыками. – Он вновь опустил взгляд на блокнот. – Никогда не был женат, гетеросексуал, хотя постоянной подружки не замечено. Умен, тщеславен, склонен к риску. Меломан, циник и игрок. Не равнодушен к спорту, но безразличен к религии, политике… – Нахмурившись, Серж добавил: – Честно говоря, что-то больше узнать об этом типе нам не удалось.

– Но не будет же этот Марк таскать его за собой в качестве бесполезного компаньона, – скривив пухлые красивые губы, риторически заметила девушка.

– А этот Фрэнк не может быть хакером? – задумчиво спросила мадам Оливия.

– Вполне. Но ты же знаешь, что у нас применяется мощная и комплексная защита от взлома: криптографическая, встроенные брандмауэры и системы IDS, сканеры безопасности, контроль целостности данных. Видишь ли, если бы не существовало антихакерских программ-мир накрыл бы компьютерный апокалипсис, – подытожил свои пояснения Серж и, подумав, добавил: – И если бы не эти контрмеры-многие бы могли пострадать, и мы в том числе.

– Но мы же не занимаемся промышленным шпионажем, – заметила мадам Виар.

– А вторжение в частную жизнь? – возразил ее пасынок. – Да не беспокойся, если бы что-то пошло не так, мы бы об этом уже знали. Наши компьютерщики не зря получают свои немалые деньги.

– Как и наши психоаналитики? – язвительно спросила Адель.