В завещании сэра Уильяма был один важный пункт: старик оставил 10 % акций компании будущему первенцу Генри и Элизабет, урезав при этом финансовые интересы Дэвида и Эммы. Через какое-то время основание для «важного пункта «было обусловлено появлением на свет божий Энн Станрлингтон, дочери Генри и Элизабет. Все шло, как и планировала миссис Старлингтон, да и ее супруг тоже был вполне удовлетворен своей жизнью. И будущее не предвещало никаких серьезных проблем, тем более – несчастья. Но в 1996 году мистер Старлингтон погиб в автомобильной катастрофе, впрочем, его жена стойко перенесла удар судьбы. У нее была работа, которой женщина отдавалась фанатично, даже с некоторым остервенением, и это обстоятельство незамедлительно принесло свои плоды: увеличились прибыли компании, и открылось несколько филиалов холдинга. А Элизабет стала подумывать о создании международного концерна, но затем обратила свое внимание на другие отрасли хозяйственной деятельности, в частности – на ресторанный и рекламный бизнес.

Оливию очень ранила смерть брата. Поначалу она даже заподозрила преступный умысел в его гибели, но ни полиция, ни нанятый ею частный детектив не нашли ни единого криминального следа в той автокатастрофе. Мадам Виар не стала раскрывать свое инкогнито, хотя ее супруг вложил немалые инвестиции в развитие компании семьи Старлингтон. После смерти Патрика акции «Старлингтон энд Парк» достались его детям, мадам Виар вполне хватало дивидендов, которые обеспечивались успешным парфюмерным бизнесом. Серж, Жюльетт и Адель были миноритариями, то есть не являлись крупными держателями акций, тем не менее несколько раз они появлялись на заседании Совета акционеров, проводимых в Тауэринг-Хилле. Но эти их появления были обусловлены обычным любопытством, потому что мелкие акционеры не могут принимать какое-то действенное участие в делах компании. Конечно же, тайна их матери в том, что она являлась дочерью сэра Уильяма, была сохранена. Зачем ворошить прошлое? Мадам Оливия ни на что не претендовала, но своим появлением могла бы нарушить вполне удовлетворительный баланс распределения прибылей между семьями своих родственников, кроме того, факт ее «воскрешения» не мог не вызвать мутный поток домыслов, слухов, расспросов… Тогда бы журналисты, подхватив эту новость, не отказали бы себе в удовольствии покопаться в грязном белье, которое есть в каждой семье, а в такого рода пиаре женщина не была заинтересована. Но это была не единственная тайна Оливии. Вот почему появление журналистки Лоры Кэмпион со своими предположениями о родстве Мишель и Кристель серьезно испугало мадам Виар: если бы ушлая журналистка потянула эту ниточку – могла бы раскрутить клубок информации, предавать огласке которую Оливия пока не собиралась. Конечно же, убивать мисс Кэмпион у нее и в мыслях не было. Мадам Виар дала задание штатным психологам составить психологический профиль журналистки; всевозможные сведения о ней были собраны незамедлительно: жизненный уклад, вкусы, привычки, планы на ближайшее будущее… Психо– эмоциональный образ был успешно составлен. Можно было приступать к реализации плана по некоторой переориентации интересов Лоры Кэмпион. Обладая этой информацией, Серж Домье, «одолжив» на время фамилию своей биологической матери Клэр Морель, отправился в круиз, чтобы увлечь журналистку и подсыпать ей вполне безвредные галлюциногены. Все почти удалось, но, отправляя Сержа в романтическое плавание, психологи не потрудились составить психологический профиль самого молодого человека. То, что он увлечется журналисткой, в некоторой степени допускалось, однако, чтобы так сильно… вплоть до готовности жениться… Этого психологи не предполагали. Мадам Виар тогда даже серьезно задумалась об уровне профессионализма этих деятелей. Впрочем, и сама Лора стала строить другую, отличную от прогнозируемой, линию поведения. Нужно было что-то срочно делать. Во-первых, Ларс, «внештатный шпион» семьи Домье-Виар, заменил препарат, вызвавший у женщины галлюцинации. Затем было решено пригласить журналистку для серьезного разговора. И конечно же, Оливия уже не возражала против романа своего пасынка с мисс Кэмпион, однако они опоздали. Мадам Виар до сих пор не знала: произошел ли несчастный случай вследствие принятия женщиной злосчастных препаратов или ее убили. И теперь женщина испытывала чувство вины за содеянное; гнетущее, тягостное ощущение не давало спокойно жить этой, уже немолодой, женщине. Безусловно, она собиралась встретиться с детективом Марком Лоутоном и его странным помощником, но опасалась их некомпетентности и субъективности в оценке происходящего. О том, что Мишель Байю могла быть убита, ей сказал брат, но он так и не выяснил: кто убийца. В прошлом у актрисы могли быть другие любовники, женатые на ревнивых женщинах, да и в театре у девушки было немало врагов. Так что в этом деле мадам Виар не видела какой-то перспективы, хотя у нее были определенные подозрения, впрочем, что стоит версия, если нет возможности подкрепить ее конкретными фактами? Мотивы были у многих…

…Взглянув на своих детей, Оливия огорченно вздохнула, однако к Сержу у нее были небольшие претензии: слишком нерешителен для своего возраста, хотя умен и настойчив. Раньше мадам Виар думала о нем, как об очень добром и порядочном человеке, но все же не стоило врать себе. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить его подсыпать Лоре галлюциногенный, можно сказать, наименее безвредный препарат из всех имеющихся, а теперь назвать пасынка «исключительно порядочном» мужчиной было уже трудно. А разве возможно в современном мире наличие в людях такого, безусловно, эксклюзивного качества? Она давно ответила себе на этот вопрос и, к сожалению, для нее самой, ответ был отрицательным.

Жюльетт, ее старшая дочь, тоже пока не расстраивала Оливию. А вот Адель… И направление мыслей женщины вкупе с нравственно-философскими размышлениями не могли не затронуть личность ее младшей дочери. Вот кто вызывал у мадам Виар серьезные опасения. Она что-то упустила в воспитании Адель, а может, время настало такое, и мир слишком изменился: почему-то важные общечеловеческие ценности претерпели странные и отнюдь не положительные метаморфозы. Жесткое и прагматичное общество, не терпящее выражения сочувствия и соблюдения основных моральных принципов и ставящее во главу угла только культ потребления. А он прорастает в человеке огромной черной дырой, поглощая все хорошее, что в нем есть и превращает его в зомбированного биоробота, озабоченного только материальным аспектом собственного бытия… И ее дочь Адель нередко говорила, что если ты не пойдешь по головам окружающих, то по твоему собственному черепу пройдет толпа алчных и кровожадных монстров. Дочь не разделяла нравственных терзаний своей матери, но пока еще не переходила совсем уж пограничную черту, во всяком случае, Оливии хотелось в это верить.

…Адель надоело затянувшееся молчание. С улыбкой поглядывая на мать и брата, девушка погрузилась в раздумье: не слопать ли ей еще маленький кусочек пирога из каштановой муки с орешками пинии, миндалем и изюмом? Правда, она уже выпила две чашки кофе и съела творожный пудинг с ежевикой, но совсем не чувствовала себя наевшейся. Она всегда ела много, но набрав 132 фунта (60 кг) при росте 5 футов и 4 дюйма (160 см), ей удалось стабилизировать этот вес и больше не поправляться. Конечно, несколько фунтов были лишними. Но легкая полнота ей шла, что не так часто бывает у женщин, а ее формы как раз и привлекали мужчин своей аппетитной сексуальностью. Она об этом знала и не комплексовала по этому поводу. А раз так – зачем же отказывать себе в небольшом удовольствии? Девушка потянулась очаровательной пухленькой ручкой и, взяв длинными пальцами кондитерские щипцы, ловко подхватила ими немалый кусок пирога, делая вид, что не замечает укоризненного взгляда матери и ухмылки брата. В поисках прислуги Адель обернулась и, увидев Нину, попросила ее сделать ей капучино без сахара.

– Адель, так нагружать свой желудок углеводами с самого утра! – возмутилась мадам Виар. – Ты уже и так попала в группу риска! Или ты забыла о том, что уровень глюкозы в твоей крови превышает норму?