– Мисс Старлингтон, – Фред холодно обратился к Энн, – примите наши извинения.

– Принимаю, – равнодушно произнесла та.

– В общем-то, повестку нашего собрания, во всяком случае, касающуюся всех присутствующих здесь людей, мы исчерпали. Все остальные вопросы относятся к нашему холдингу, и не вижу смысла обсуждать их здесь и сейчас, – безапелляционно проговорила миссис Старлингтон.

Мне стало все понятно, хотя об этом было несложно догадаться в самом начале этой встречи. Предварительный план Минервы оказался вдруг нарушенным: суд над Энн не состоялся, а вместо него произошло позорное разоблачение ее протеже Линды Доэрти. И теперь женщине нужно было как-то выходить из ситуации с наименьшими потерями для себя… Мне же было необходимо продолжение… Я обвел глазами зал, но все будто бы забыли о том, что у меня есть ответы на все вопросы… Почему молчит Кристиан? Чего ему бояться? А Джулия? Ведь Лора была ее коллегой… Или люди стали настолько бесчувственны и равнодушны друг к другу, что их уже ничего не волнует, кроме своих собственных интересов? Действительно, зачем? Никого все равно не вернешь… А предстоящий вкусный ужин и приятный вечер совсем не хочется откладывать.

Но тут я встретился с глазами Теллера. Иногда своевременная глупость, а может, наивность – неплохой помощник здравому смыслу. Инспектор встрепенулся и ожил, и тут, увидев выражение его лица, я – наконец-то! – понял, что чаще всего является движущей силой поступков Алекса.

– Ну так теперь, мистер Лоутон… вы согласитесь с выводами полиции, что мисс Лора Кэмпион погибла в результате несчастного случая? – спросил Алекс самодовольным тоном. – Надо честно признавать свое поражение, – усмехнулся он. – Согласны?

Мне стало так радостно, что я был готов даже расцеловать инспектора, но его возможное нежелание такой благодарности с моей стороны остудило мою экзальтацию.

– Конечно, я думаю так же: любой человек должен признавать свою ошибку, даже если очень не хочется, – благодушно ответил я.

– А вам что – не хочется? – язвительно полюбопытствовал Теллер.

– Только не в этом случае, – сказал я, улыбаясь.

– Почему? – агрессивно прорычал Теллер, вероятно, не в силах совладать со своим гневом.

– Потому что ее убили, – просто ответил я. – Возникшая пауза спровоцировала молчаливый эмоциональный накал: атмосфера стала ощутимее напряженной; окружающее пространство мгновенно наполнилось пульсирующей гаммой чувств и эмоций: любопытством, недоверием, удивлением, и, возможно, ненавистью. Некоторое время, но не более минуты, никто не хотел проявлять нетерпение. Я тоже молчал. И в этой звенящей и тягостной тишине любой звук и даже шепот, казалось, может стать подобием раската грома в преддверии грозы, раскалывающей небо. Холодный голос Минервы, прозвучавший неожиданно громко, вдребезги разбил сгустившийся воздух на тысячи осколков, а те, разлетевшись, будто вонзились в присутствующих острыми иглами злобы и вражды. Хотя женщина задала обычный и вполне очевидный вопрос:

– Вы нашли убийцу мисс Кэмпион?

– Да, – бесстрастно подтвердил я.

– Насколько мне не изменяет память, это я наняла вас расследовать смерть мисс Кэмпион, – безмятежно заметила Элизабет. – Поэтому считаю, что именно мне принадлежит право решать: каким образом вы должны отчитаться передо мной по результатам расследования… и нужна ли мне для этого такая компания. – Она чуть наклонила голову набок и посмотрела на меня пристальным взглядом. По-видимому, таким образом Элизабет пыталась понять, какую конкретику я собираюсь поведать, и как близко мне удалось подойти к истине.

– К моему сожалению, это не совсем так, миссис Старлингтон. Вернее, так обстояли дела до определенного момента, после которого все несколько изменилось. Нам удалось обнаружить связь убийства мисс Кэмпион с событиями, произошедшими более двадцати лет назад, – медленно произнес я, – это – во-вторых. А во-первых, вы же сами назначили мне отчетный день в прошедшее воскресенье, но из-за неприглядной истории с мисс Доэрти, я просто не успел. А что?… В вашей жизни есть какие-то обстоятельства, которые вы хотели бы скрыть от своих родственников и коллег? – недоумевая, спросил я, очень стараясь, чтобы мой голос прозвучал естественно, дабы все гости, точнее, почти все, поверили в мою искренность. Это бы означало для меня «зеленый «свет, и в этом я полагался исключительно на самонадеянность миссис Старлингтон. Хотя интуиция мне шепнула, что я ошибаюсь.

– Вы хотите сказать, что знаете ответы на все вопросы, на которые ни мы, – Хантер чуть приподнял левую руку в указательном жесте, – ни полиция не смогли ответить? – скептически спросил он.

– Такую смелость мне вряд ли вообще когда-нибудь возможно будет проявить, – улыбнулся я.

Некоторые гости зашушукались, послышался приглушенный смех.

– Марк, всем известна ваша любовь к полемике. Не надо уходить от ответа, – чуть громче, чем следовало бы, сказала Элизабет. – Вы хорошо знаете, что имел в виду Фред.

– Действительно, мистер Лоутон! Хватит вам уходить от темы! Вы в самом начале обещали все рассказать, – недовольно заметила Кейт, вероятно, читая мои мысли и правильно делая акценты в своей просьбе.

Не успел я открыть рот для ответа, как Кристиан опередил меня своим вопросом:

– Миссис Старлингтон, может, все-таки сделаем небольшой перерыв, коль уж мистер Лоутон и его коллеги решились нам поведать непростую, по всей видимости, историю?

Фред, похоже, взяв на себя роль судьи, внезапно показавшуюся ему вакантной (мантия и судейский молоток были бы вполне уместными атрибутами для него), решительно заявил:

– Думаю, что у нас и так ушло многовато времени на начальную стадию вашего рассказа, Марк. Может, все-таки сегодня заслушаем только небольшую его часть? Время позднее, семь часов… – бросил он спасательный круг Элизабет, глядя на нее вопросительно.

Чуть поджав губы и приподняв брови, женщина медленно, явно наблюдая за реакцией собравшихся, произнесла:

– Да, вы правы, мистер Хантер. Будет несправедливо, если из-за чьих-то тайн пострадают люди, не имеющие к ним никакого отношения. Разве, вы, Марк, так не думаете? – спросила женщина, чуть улыбнувшись.

– Да, я тоже так считаю, – вынужден был признать я, надеясь, что перспектива услышать о чужих семейных секретах не позволит остальным принять решение, на которое весьма настойчиво намекал Фред. – А давайте проголосуем? Тем более что небольшой перекус, полагаю, можно организовать и здесь, – смело, если не нагло, предложил я, отрезав таким образом Минерве пути к отступлению, коих, на самом деле, было совсем не много.

– Мы же не в школе и не на собрании любителей детективов, – отрезала Элизабет, но продолжение ее речи потонуло в гуле протестующих голосов. Несмотря на то что в этом шуме можно было разобрать только отдельные слова, общий настрой, тем не менее был понятен.

– Ну что ж… – медленно протянула Минерва, потерпев поражение и явно замешкавшись.

– Миссис Старлингтон, мисс Лора Кэмпион была для многих из нас совсем не чужим человеком, а ее смерть для некоторых здесь присутствующих стала серьезным ударом, поэтому мы вправе интересоваться обстоятельствами, которые привели журналистку к такому трагическому исходу, – веско и отнюдь не громко сказал Кристиан. – И вы должны понять наш интерес, и не расценивать его как обывательское любопытство.

Остальные гости тоже заговорили, соглашаясь с экстрасенсом.

– Хорошо, надеюсь, что у вас хватит стойкости для этого. Многие из нас, безусловно, не успели поужинать, – сказала Элизабет. (Про себя я подумал, что, судя по имеющимся у меня на руках материалам, одного перерыва будет явно недостаточно.)

– Предлагаю сделать сорокаминутный перерыв, чтобы перекусить, посетить туалет и прочее. – А потом послушаем мистера Лоутона и его коллег. Да, так будет лучше, – тихо произнесла она, похоже, для себя самой и вновь посмотрела на меня. Но в ее глазах мне ничего не удалось прочитать. Зато я для нее, по всей видимости, представлял собой открытую книгу. – Не паникуйте, Марк, – негромко проговорила она. – Мне некуда бежать. Мой дом – здесь. И самоубийцы из меня в ближайшее время не получится. Расслабьтесь.