– Разве не видите, это честный бой! – заорали они, и поединок продолжился.

– Что, принц, нервишки шалят? – оскалился лейтенант, пританцовывая вокруг Камрина и выжидая момент для следующего удара. – Вашим же оружием мы вас и прикончим, а коли ваш король мирно не захочет присоединиться к Аназии, мы вам тут устроим жизнь! Отравим вам воду и воздух, и вы тут все передохните!

Камрин тяжело дышал от утомления и боли в плече, но все сказанное лейтенантом о подлом плане в отношении островитян, привело его в бешенство и придало демоническую силу. Собрав волю в кулак, он изловчился и ударил лейтенанта в живот ногой. От неожиданности тот отпрянул назад, опуская оружие, а Камрин со словами «Вам это не удастся, пока я жив!» одним круговым движением отсек противнику голову.

Последние слова лейтенанта «Тогда мы твою смерть уско…» не были закончены. Голова покатилась с плеч, а еще секунду-другую стоявшее с мечом в руке тело рухнуло на землю и конвульсивно забилось, оросив траву фонтаном крови.

Камрин, чтобы не упасть от дрожи в ногах, оперся на свой меч – он только теперь осознал, что убил человека, но понимал, что иного выхода не было. В конце концов, они должны защищать свой народ.

Увидев смерть сослуживца, чужеземцы пришли в неистовую ярость, ведь они уже почти были уверены в его победе. С дикими криками они бросились на христосцев, забыв о договоре. Двое из врагов устремились к Камрину, решив покончить с ним раз и навсегда, но христосцы опередили их, встав на защиту принца. Гуатр громко закричал, чтобы немедленно уводили Камрина, но к группе аназийцев подоспели другие, ранее отсутствовавшие. Они сразу же бросились к ящику с оружием и вступили в бой. Кто-то выстрелил из пистолета и случайно попал в своего же.

– Чего делаешь, дурак! – заорали на него. – Кто стреляет в такой суматохе? Хватай меч! Их надо своим же оружием убить, чтобы потом никто не смог доказать, что это наших рук дело.

Долго и жестоко дрались противники. Теперь получилось так, что один христосец противостоял трем-четырем аназийцам. Положение было очень сложное, и Камрина защищали, как могли.

– Надо отходить в сторону леса, туда они не сунутся, – решил Гуатр. – Поторопитесь!

Он оказался прав: поняв, что христосцев им просто так не одолеть, аназийцы не решились сунуться в чащу, и прекратили преследование.

69

Пробравшись через лес к другой стороне хребта, христосцы нашли укромную пещеру и там уложили раненого Камрина на подстилку из травы. Гуатр, оторвав кусок своей одежды, перевязал рану на плече принца. Кто-то из братьев принес воды и поднес кружку к губам раненого. Отпив несколько глотков, Камрин поперхнулся и закашлял – было ясно, что он сильно ослаб и ему требуется помощь лекаря.

– Его надо немедленно доставить в замок, – сказал Гуатр.

– Они могут нас поджидать на дороге, поэтому кто-то должен пробраться к замку, привести подкрепление и целителя. Сколько людей мы потеряли?

На вопрос Гуатра ответил печальный голос:

– Семь человек. Но чужеземцы потеряли куда больше…

– Да, это слабое утешение, сынок, – заметил Гуатр, соображая, как им сейчас лучше действовать.

Наконец, он приказал Сантену взять пятерых воинов и постараться добраться до королевского замка за подмогой. После того, как гонцы скрылись в лесу, Гуатр расставил посты, сменил повязку на плече Камрина и приготовился ждать.

Камрин потерял много крови, и часто впадал в забытье, шепча что-то в бреду, и Гуатр молился за его жизнь и за братьев, которых, как ему казалось, слишком долго уже не было.

Наконец на рассвете, из кустов рядом с пещерой раздался долгожданный голос Сантена, обрадовавший всех. Юноша привел сорок воинов и целителя, который немедленно приступил к осмотру раненого. Он склонился над Камрином, положив рядом кожаную сумку, в которой находились лекарства.

– Расступитесь, дайте больше воздуха! – потребовал целитель. – Рана глубокая, и он много крови потерял. Его лучше не трогать, пока я не сделаю, что необходимо. Со мной пусть останутся человек шесть, чтобы потом забрать Камрина, а вы остальные ступайте, куда считаете нужным.

– Как шесть? – недоумение появилось на лице Гуатра. – Разве вы не знаете, что нас поджидают на дороге враги? Когда я услышал ваши уверенные шаги и громкие разговоры, то удивился. Что эти крысы, уже спрятались?

– Их уже и след просты. Наши люди побывали в их лагере, они все перебрались на свой корабль.

– Нам всем надо возвращаться в замок и быть начеку. Король уже обо всем знает, за нас всех волнуются, – торопливо проговорил Сантен.

– Да, тогда вряд ли они теперь сюда вернутся, а надо быть рядом с королем. На всякий случай пусть здесь останутся двадцать воинов, а нам пора.

– Ступайте с Богом, а мне надо как следует обработать рану Камрина, – сказал целитель и приказал оставленным с ним воинам: – Наломайте сучьев красного дерева, разожгите костер – мне понадобится пепел, и накалите докрасна нож.

– Я помогу, отец.

От неожиданного голоса Афры Гуатр вздрогнул:

– А ты чего здесь делаешь? Только тебя здесь не хватает, оставила мать и Тавына одних…

– Я знала, ты будешь меня ругать, поэтому сразу не могла подойти. Я останусь с Камрином. Позволь мне остаться!

– Ну, понятно, не ради меня же пришла. Оставайся уж…

После того, как целитель обработал рану должным образом, он присыпал её пеплом целебного дерева и перевязал принесенными с собой бинтами.

– Ну, вот, теперь надо подождать несколько часов, – вздохнул он. – Дочка, смачивай его губы водой и меняй компресс на лбу. Теперь ему сон не помешает, а когда придет в себя, надеюсь, гораздо лучше будет себя чувствовать.

Несколько часов целитель и Афра не отходили от Камрина – он бредил почти непрерывно. Девушка тихо молилась за жизнь любимого, а разведенный посередине пещеры костер согревал их грустные раздумья и своим мирным потрескиванием словно поддерживал мольбу о выздоровлении.

Наконец наступил момент, когда Камрин пришел в себя, лихорадка оставила его, и он лежал на своем ложе из травы и плащей христосцев, слабый и изнуренный, но в сознании. Целитель дал разрешение, воины сделали носилки и осторожно вынесли принца из пещеры, собираясь отправиться в замок.

Неожиданно прискакал всадник. Он о чем-то поговорил с целителем, а потом, не сходя с коня, спросил у Камрина, как его самочувствие, и снова умчался.

– Что случилось, отец? – слабым голосом поинтересовался Камрин.

– Наш путь лежит в Хашмар.

– Чужеземцы напали на замок?

– Еще нет, но это вот-вот может произойти. Ну, с Богом!

Через сутки они благополучно добрались до Хашмара. Как только путники переступили порог дома Монтенея, тот сразу понял – случилась еще одна беда.

– Тут и думать нечего, – сказал он. – Надо немедленно поднимать людей и идти на помощь Тавыну.

– Мы бы добрались раньше, если бы не рана Камрина. Его нельзя тревожить, поэтому мы часто останавливались. Но чужеземцев всего человек сорок, так что начеку надо быть, но, думаю, там справятся. Однако, в любом случае, Камрину там сейчас не место.

Граф Монтеней очень волновался за единственного внука и был рад, что его привезли именно к нему в дом.

Когда Афра и Камрин остались одни, юноша, чтобы не мучиться в догадках, решил выведать все у Афры:

– Афра, в замке что-нибудь случилось? Скажи правду! Я же не в голову ранен, чтобы нельзя было беспокоить меня. Должно быть, в замке мало людей – зря меня привезли сюда.

– Ты там только помешал бы! – Афра с состраданием посмотрела она на него. – Пока еще ничего не случилось, и отец Монтеней послал туда помощь.

Сотня всадников из Хашмара гнали лошадей во весь опор, но они, к сожалению, опоздали.

Специальный отряд аназийцев действовала нагло и вероломно. Они ворвались в замок, когда большинство людей было занято работой на полях, и никто не ожидал столь вероломного нападения. Чужеземцы встретили сопротивление во дворе замка, но часть из них уже пробилась в жилое помещение на второй этаж, сметая все на своем пути. Они искали короля, намереваясь заставить его подписать бумагу о добровольном переходе острова под юрисдикцию Анзии.