Экспедиции 1933–1935 гг. были такими же безуспешными. До Второй мировой войны экспедиции на Эверест были монополией англичан, т. к. Далай Лама разрешил переход через Тибет только им. Из-за войны попытки восхождений на время прекратились.

Сразу же после войны на штурм Эвереста пошли еще двое альпинистов. Они поодиночке проникли в Тибет и Непал, не имея на то разрешения. Один из них канадец Денмэн достиг поразительно высокой отметки — около 7,7 км. Другой — датчанин Ларсен также не добрался до вершины, но, как и Денмэн, вернулся живым и здоровым и рассказал о своем отважном восхождении. Однако, несмотря ни на что, Эверест оставался непокоренным.

Внезапно в 1950 г. Непал, хотя и неохотно, дал разрешение на восхождения иностранных альпинистов. Было принято решение облагать каждую экспедицию налогом в зависимости от высоты вершины, на которую они собирались совершить восхождение. Теперь стали доступны многие пути к вершинам.

В 1950 г. француз Морис Эрцог получил разрешение пройти через Непал к Дхаулагири. Этот пик, расположенный к западу от Катманду и Эвереста, оказался слишком труден для подъема, т. к. у экспедиции не было точных карт этой горы, и ее членам пришлось ходить вокруг да около в попытке определить возможный маршрут. Попутно они решили покорить несколько менее трудную вершину — пик Аннапурны. Рассказ об успехе экспедиции, которая чуть ли не стоила жизни двум ее членам, быстро облетел весь мир. Аннапурна стала первым восьмитысячником, завоеванным человеком. В последующие годы эта экспедиция вновь предпринимала активные походы в Гималаи.

В том же 1950 г. двое выдающихся альпинистов — Чарльз Хьюстон и Х. У. Тильман получили разрешение обследовать подножие Эвереста с его непальской стороны. Впервые официально допущенная группа иностранцев имела возможность посетить родное селение шерпов Солу Кхумбу. Шерпы — это могучие носильщики грузов, которые оказали неоценимую помощь всем гималайским экспедициям.

На следующий год Эрик Шиптон провел разведку южных подходов к Эвересту, проверив свое предположение, сделанное еще в 1935 г., о том, что путь к вершине находится именно там.

Все указанные выше экспедиции носили, в основном, разведочный характер, поскольку единственными имеющимися в их распоряжении картами были старые, неточные, четвертьдюймовые карты индийской геодезической службы, составленные британскими секретными агентами во второй половине XIX в. Самыми знаменитыми из этих агентов были пандиты — коренные индийцы, которых специально готовили для секретных переходов через Непал и Тибет. По дороге они делали записи, которые прятали в молитвенных колесах, и подсчитывали расстояния, используя для этого тибетские четки.

Первый полет над Эверестом был осуществлен в 1933 г., но после этого вплоть до 1950 г. в высоких Гималаях было проведено всего четыре крупных аэросъемки. Аэрофотоснимки помогали, но этого было недостаточно для точного уяснения топографии этих высоких гор. Поэтому таким альпинистам, как Эрцог, из-за нехватки нужных топографо-геодезических данных приходилось вести самостоятельное картирование.

Власти Непала не придавали большого значения этим первым экспедициям, поскольку не разделяли и не понимали страстного стремления людей Запада совершать восхождения на горные пики «просто для развлечения».

В 1952 г. группа швейцарских альпинистов сделала попытку взойти на Эверест и поднялась выше знаменитого ледника и ледопада Кхумбу по «Éperon des Genevois»[9] до Южного Кола, откуда Ламбер и Тенцинг прошли почти до вершины, но были вынуждены прекратить восхождение всего в 300 м от нее.

Заслугой швейцарцев было открытие южного прохода на Эверест. С этого времени началась гонка: каждая страна стремилась быть первой, чьи граждане побывают на макушке Земли. 1953 г. стал годом попытки англичан, а 1954 г. — французов.

Теперь все знают об истории восхождения в 1953 г. экспедиции бригадного генерала Джона Ханта. Мир был потрясен успехом Тенцинга и Хиллари, когда 29 мая 1953 г. они добрались до вершины нашей планеты. Британская экспедиция начала свой путь из Катманду, с той поры заменившего Дарджилинг в качестве центрального пункта для организации гималайских экспедиций.

В течение шестнадцати дней экспедиция шла через восточную область Непала до Намче Базара, небольшого торгового поселения на большом Гималайском хребте, которое является центром расселения шерпов. Затем у подножия вероломного ледопада Кхумбу был организован базовый лагерь. Ответственным за материальное и продовольственное обеспечение этой памятной экспедиции был майор (ныне полковник) Чарльз Уайли, друг Бориса и популярная личность в долине Катманду.

Надо сказать, что своим успехом экспедиция в значительной мере обязана организационному таланту Уайли и прекрасному горному оборудованию.

Сам великолепный альпинист, майор достиг на Эвересте Южного Кола, расположенного на высоте 7986 м. Если, в первую очередь, триумф британской экспедиции был обусловлен замечательной работой всей команды, спокойным, но твердым руководством Ханта и выносливостью Эдмунда Хиллари и Тенцинга, то немалую роль при этом сыграло и четкое хозяйственное обеспечение всех лагерей экспедиции, за которое отвечал Уайли.

Можно было предполагать, что после завоевания Эвереста в Гималаях будет меньше экспедиций. Но вскоре выяснилось, что это предположение ошибочно. С каждым годом в Непал их отправлялось все больше.

Борис, в душе будучи сам спортсменом и горячим исследователем, полностью отдал себя в распоряжение сменявших друг друга экспедиций. Он охотно делился своим знанием страны и ее руководителей, чтобы содействовать всем, кто отправлялся в горы.

Скоро в отеле Ройэл стало нормой пребывание альпинистов, выходивших в Гималаи или возвращавшихся обратно. Борис терпеливо водил начальников экспедиций по коридорам власти в Синга Дурбар и содействовал им в получении разрешений на восхождения. Он оказал большие услуги французским и швейцарским восходителям, т. к. многие из них не знали английского языка, и, кроме того, бесчисленные экспедиции были облагодетельствованы им благодаря тому, что Борис размещал их в своем отеле по сниженным расценкам или вообще бесплатно.

— С экспедициями я всегда оставался в минусе, — вспоминает Борис. — Альпинисты возвращались с гор изголодавшимися, и необходимо было проследить, чтобы они отъелись! К примеру, скажем, Раймон Ламбер, взошедший с швейцарцами в 1952 г. на отметку 8600 м на Эвересте. Думаю, он побил все рекорды, отъедаясь после этого! На завтрак он с парой своих друзей проглатывали омлет из двадцати четырех яиц, две целых курицы и тонны каши! Многие альпинисты в горах теряли по семнадцать килограммов веса, но по возвращении им требовалась неделя пребывания в Ройэл, чтобы восстановиться.

Собранная Борисом коллекция камней — вящее свидетельство той роли, которую он сыграл в обеспечении экспедиций. Обломок камня с вершины Эвереста был подарком Барри Бишопа после успешного восхождения американцев в 1962 г. Камень с пика Дхаулагири преподнес ему его старый друг Норман Диренфурт, член победоносной швейцарской экспедиции.

Руководитель французской экспедиции Жан Франко принес Борису камушек с вершины Макалу, а один из героев восхождения на Аннапурну подарил ему камушек с Джанну. Голландские альпинисты Де Боой и Эйлер добавили к этой коллекции камень с Нилгири, расположенной в Западном Непале, а блестящий горовосходитель полковник Джим Робертс одарил Бориса фрагментом с вершины Аннапурны II.

Сам проведя три месяца в походах на большом Гималайском хребте, я прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько велика роль отеля Ройэл в поддержании духа изнуренных альпинистов, побывавших среди вечных снегов. Всех альпинистов в гималайском высокогорье поддерживает дума о том, как они примут первую горячую ванну в отеле Ройэл, полакомятся первой настоящей едой и прохладительными напитками в баре «Як и Йети».

Для альпинистов Ройэл представляется родным домом, а Бориса посвящают во все тайны вечных льдов, начиная от радостных вестей об успешных восхождениях и заканчивая трагическими рассказами о катастрофах. Живя в Катманду, он постоянно был в курсе всех горестей и радостей восходителей.