Юнг Бахадур Рана, бывший первым премьер-министром династии Рана, захватил власть в 1845 г., хладнокровно убив своего родного дядю. Затем он в одночасье истребил всех противников королевы, с которой поддерживал дружеские отношения. В этой кровавой бойне, известной как резня Кот, погибли сотни членов аристократических семей.
После этого Юнг Бахадур Рана отправил в ссылку королеву, жаждавшую продолжать бойню, и стал полновластным хозяином страны. Он пережил дюжину покушений на свою жизнь. После него были последовательно умерщвлены еще три премьер-министра, и до 1949 г. убийство правителя Непала было обыденным делом для захвата власти.
Даже отцеубийство в высшем слое непальского общества не является исключением в истории страны. И, напротив, естественная смерть являлась редким исключением для любого непальского властителя.
Такой консервативный уклад жизни характерен для всей бюрократии Катманду. Что же касается простых непальцев, далеких от политики, то их жизнь идет отнюдь не в соответствии с предписаниями руководства страны, чья власть никогда не распространялась за пределы долины Катманду.
Такой была обстановка и в тот год, когда Борис сделал попытку «начать бизнес» с местными властями. Вскоре он обнаружил, что даже летосчисление, принятое в стране, было воспринять чересчур сложно. Практически на каждый день приходился какой-нибудь праздник, сопровождавшийся разнообразными религиозными церемониями, что было связано с тем, что большая часть населения страны соблюдала как индуистские, так и буддийские каноны.
Даже в 2007 г. по непальскому календарю, что соответствует 1951 г. европейского, в глубине страны по слухам приносились человеческие жертвы. Ежегодно тысячи быков, коз и кур обагряли своей кровью жертвенные камни бесчисленных святынь Катманду.
Трудно было придумать более неподходящее место для того, чтобы начать бизнес. Борису пришлось попытаться преодолеть массу самых неожиданных препон.
Рождение в сентябре 1953 г. третьего сына Николая стало для него дополнительным стимулом удвоить усилия. Укрепившись в своем предприятии, он начал попытку реализовать свой план строительства ликероводочного завода. В симпатичное бунгало Лисаневичей частенько наносил неожиданные визиты король Трибуван, приходивший выпить чего-нибудь или поужинать. Такое необычное внимание вызывало зависть в окружении короля и сплетни в городе.
Однажды вечером в гостях у Бориса были два молодых секретаря британского посольства, когда внезапно появился король Трибуван. На следующий день британский посол был необычайно раздражен, обвинив своих ни в чем неповинных подчиненных в том, что они, не испросив официального разрешения, встречались и беседовали с Его Величеством. Король встречался с Борисом, пренебрегая протоколом, т. к. помнил об их дружбе, зародившейся в Калькутте, когда Его Величество фактически был пленником премьер-министра.
В свою очередь, и Борис часто навещал короля, который жил в небольшом бунгало в дворцовой усадьбе. Дело в том, что сам большой дворец сильно пострадал от страшного землетрясения 1934 г., когда погибли две сестры короля. К сожалению, здоровье короля пошатнулось. Из Калькутты вызвали друга Бориса, доктора Рональда, венецианского кардиолога. Он остался в Непале на несколько месяцев, но Его Величеству становилось все хуже и хуже. В конце концов, было решено отправить короля в Цюрих на специальное лечение. 13 марта 1955 г. Борис узнал о кончине короля в цюрихской клинике.
— Это был первый и последний раз, когда я видела Бориса плачущим, — вспоминает Ингер. Борис потерял близкого и настоящего друга.
Узнав о кончине короля Трибувана, все население долины погрузилось в траур. В Швейцарию вылетел принц Басундара, и тело короля доставили в Непал. Тысячи непальцев, одетых в траурные белые одежды, собрались в аэропорту, чтобы проводить короля в последний путь.
Когда Борис приехал туда, на гроб было возложено столько белых цветов, что для того, чтобы двадцать четыре носильщика получили возможность поднять погребальные носилки, пришлось убрать часть из них. Затем длинная процессия начала траурное шествие с примитивного аэродрома вдоль долины к священной усыпальнице в Пашупатинатх, до которого предстояло пройти около семи километров. Эта усыпальница является самой дорогой святыней для непальцев и одной из самых почитаемых во всем индуистском мире.
Пашупатинатх располагается на берегу реки Багмати, главной реки долины Катманду. Она считается священной в связи с тем, что является притоком священного Ганга. Пашупатинатх — это городок, окруженный сотнями небольших усыпальниц, в центре его высится позолоченная двухэтажная пагода Шивы, возле которой стоит гигантский золотой бык, на котором по преданию восседал Шива.
Только индуист в состоянии постичь значение этой святыни, таинственного магнетизирующего центра индуизма в Непале. Крутые берега реки Багмати в Пашупатинатхе испещрены многочисленными рядами сооружений, включающих эмблемы фаллического культа Шивы.
Пашупатинатх также знаменит своими обезьянами, которых подкармливают священники и которых нельзя обижать, т. к. они символизируют Ханумана, культовое божество индуистов.
По обеим сторонам дороги из аэропорта в Пашупатинатх располагаются террасированные рисовые поля и редко залесенные пастбища. Когда сюда подошла похоронная процессия, между высокими кирпичными стенами двадцатью рядами стояли сотни тысяч непальских крестьян, пришедших из всех районов страны, чтобы проводить в последний путь своего «доброго короля». Трибуван был особенно популярен у народа тем, что представлял собой символ нового Непала, свободного от династии Рана, представители которой не пользовались уважением из-за своей жестокости.
По мере продвижения погребальных дрог женщины, мужчины и дети рыдали, вознося к небу стенания, которые не могли не тронуть даже самые черствые сердца. В тот день погода была облачной и дождливой.
В Пашупатинатхе начался длительный и сложный индуистский ритуал кремации короля. На берегу Багмати соорудили огромное кострище из сандалового дерева, на которое возложили тело покойного. В тот момент, когда должны были зажечь погребальный костер, произошла заминка. Дело в том, что в прошлом было традицией сжигать королеву вместе с ее покойным мужем. Этот обычай, именуемый «сати», устарел, однако по протоколу в огонь следовало бросить золотые обручальные браслеты королевы. Но подавленная горем королева позабыла цифры комбинации дворцового сейфа, в котором держала свои драгоценности. И пока королевский сейф вскрывали, все сановники страны молча стояли вокруг погребального кострища с телом короля. На крутых берегах реки можно было видеть тысячи вельмож со всеми их регалиями. На похороны прилетели все послы, аккредитованные в королевстве, но по большей части имевшие свои резиденции в Дели.
Когда принцы Гималайя и Басундара зажгли огонь, солнце, весь день скрывавшееся за тучами, засияло на небе и глухое бормотание толпы сменилось ликующими криками: «Король умер, да здравствует король!».
После кремации началась траурная церемония. Все мужчины Непала обрили головы, никому не дозволялось носить кожаную обувь, и потому все окружающие шли босиком или в кедах.
Трон короля унаследовал его старший сын, принц Махендра Бир Бикрам. Официальная коронация должна была начаться по окончании траура. В течение одиннадцати дней двое младших сыновей усопшего короля принцы Гималайя и Басундара жили в храме Трипурешвар в Катманду на берегу Багмати, одетые в гладкие домотканые белые туники. Они спали на соломенных тюфяках, питались только пресным вареным рисом без всяких приправ и пили только фруктовые соки.
На двенадцатый день вокруг храма был разбит палаточный лагерь. Каждая роскошно убранная палатка символизировала один из покоев, в которых прежде жил скончавшийся король. В них были размещены предметы убранства, украшавшие быт короля — мебель, домашняя утварь, одежда и прочее. Затем из Индии доставили брамина (ни один непальский священнослужитель не согласился бы исполнить непопулярную функцию «гонителя злых духов»), который должен был спать на ложе покойного короля, носить королевское платье и корону. Брамина обрядили в золоченое платье, надели корону и даже новые туфли, купленные королем в Швейцарии незадолго до кончины. Затем в палатке, символизировавшей столовую короля, брамину подали обед, причем в меню входили блюда, по традиции запрещенные у индуитов. После этого брамину вручили 150 тысяч рупий, которые он тщательно пересчитал. А затем он сел на слона и поехал вброд на другой берег Багмати, в то время как толпы людей провожали его криками и градом камней, «изгоняя» его из Непала. Эта церемония символизирует принятие брамином на себя грехов усопшего короля.