Мышкин развел руками, пожал плечами — словом, сделал все, что делает человек перед тем, как ответить: «Кто знает… Мы приложим все усилия…» или что-нибудь в этом роде — и вдруг, к полному изумлению Гаврюшина, сказал совсем не то:

— Как вам сказать… Я думаю, разгадаем, — причем, что особенно поразило слушателей, довольно уверенно.

— Хорошо, если так! — Дерюгин удовлетворенно кивнул. — Я вам верю. Теперь вот что… Чего вам от Васьки надо?

— От Васьки — это от Зуева? — уточнил Мышкин.

— От него.

Мышкин немного подумал и решил раскрыть кое-какие карты — опять-таки к полному недоумению Гаврюшина, который был уверен, что сейчас Мышкин пошлет любознательного Дерюгина куда подальше — разумеется, в присущей инспектору деликатной манере. Когда этого не случилось, Гаврюшин почувствовал, что перестает понимать, что к чему.

— Видите ли… — осторожно начал Мышкин. — Дело в том, что Зуев для чего-то наведался к Роговым, соседям Козловой… Нас это, разумеется, заинтересовало.

— Это не он, — мрачно заявил Дерюгин. — Ни при чем он здесь. Под меня он копает — это да. Но убивать он ее не убивал…

— А почему, собственно, вы так уверены? — быстро спросил Мышкин, попутно отметив про себя, что информация про поход Зуева к соседям Дерюгина нисколько не удивила. «Параллельное следствие? — подумал он. — Следят друг за другом? Очень может быть…»

— Я его сто лет знаю, — твердо сказал Дерюгин. — Не тот тип. Васька расчетливый, сто раз отмерит, за то и держим. Исподтишка пакостить, подстроить что-нибудь… какую-нибудь такую комбинацию подлую… это пожалуйста, но убить не убьет. Да и на меня он попер, надо думать, не сам по себе… а по указке… — Глаза его мрачно сверкнули. — Я понимаю, — он заметил, что Мышкин собирается заговорить, и протестующе поднял руку, — сейчас вы скажете — это не доказательство. Но хоть подумайте… в эту сторону, чтоб время зря не тратить. То есть не в эту, а, наоборот, — в другую… Точно вам говорю — это не он.

— Я не это хотел сказать, — покачал головой Мышкин. — У меня тоже к вам вопрос… Почему вы сказали, что не знаете Катиного жениха?

— Сказал, потому что не знаю, — ответил Дерюгин по некотором размышлении.

— Вы подошли к нему как-то раз у Катиного дома… — напомнил Мышкин, словно рассказывая совершенно постороннюю историю.

Дерюгин взглянул на него исподлобья.

— Так вот оно что… — протянул он со странной, насмешливой интонацией. — Угадал, значит. Подходил, это верно… И даже припугнул его. Только я… не к жениху подходил. Я не знал, жених он или не жених. Просто подошел к тому, который к ней чаще других таскался. Я за ней, скажу вам честно, следил одно время… Значит, угадал… — повторил он. — А кто он и что, я и сейчас не знаю. Может, вы мне скажете?

— Извините, нет, — усмехнулся Мышкин. «Все это странно, — промелькнуло у него в голове. — Следить следил, а самого главного не выяснил. Чепуха какая-то. Врет? Пожалуй… Зачем?»

— Ладно, — сказал Дерюгин, поднимаясь. — Если у вас все, то у меня — тоже. Пойду я… Вы меня обнадежили. Спасибо, до новых встреч.

— До свидания, всего хорошего, — вразнобой ответили Мышкин, Гаврюшин и Коля.

— Ничего не понимаю, — сказал Гаврюшин, как только за Дерюгиным закрылась дверь, немало подивив Мышкина такой откровенностью. — Зачем он приходил? Узнать, как дела?

Мышкин молчал, о чем-то размышляя.

— Сказать, чтоб мы не трогали Зуева? — продолжал наседать Гаврюшин. — Зачем? Неужто он так в нем заинтересован? Он, говорит, под меня копает, и тут же — не замай! Это что ж такое?

— А может, он хочет указать нам на кого-то другого… — задумчиво проговорил Мышкин.

— Если хочет, то почему не указывает? — резонно поинтересовался Гаврюшин. — И на кого?

— Да, это вопрос… — неопределенно пробормотал Мышкин.

Гаврюшин уставился на него с величайшим подозрением во взоре и совсем было открыл рот, чтобы что-то спросить, но внезапно передумал, махнул рукой и встал.

— Я вижу, вы не настроены делиться, инспектор. Дело ваше… — бросил он, отчего-то краснея. — Я иду к себе…

— Да я… — начал было Мышкин, но Гаврюшин уже ушел.

Мышкин огорченно покрутил головой, глядя ему вслед.

— Чего это он? — робко поинтересовался Коля.

Мышкин пожал плечами:

— Видимо, он решил, что я что-то знаю, но не хочу говорить…

— А… а вы знаете? — неожиданно брякнул Коля.

— Что именно? — уточнил Мышкин. — Что вы имеете в виду?

— Я говорю… Вы знаете… кто убил? — выговорил Коля, замирая от любопытства.

Мышкин посмотрел на него совершенно отрешенным взглядом.

— А я, Коля, не знаю, знаю я или не знаю, — задумчиво сообщил он. — Вот в чем беда. Потому-то я и не знаю, что Жене сказать…

— Как это — не знаете, знаете или не знаете? — путаясь в словах, переспросил Коля.

— А вот так, — сказал Мышкин. — Так оно и есть. С одной стороны, мне кажется, я знаю, кто это сделал… а с другой — не получается у меня… не сходится… Не пойму, как это может быть. Все-таки ошибся, наверное…

Он сокрушенно покачал головой.

— Не расстраивайтесь! — внезапно воскликнул Коля, глядя на Мышкина сверкающим взглядом. — Все равно разгадаете, вот увидите!

— Почему? — искренне удивился Мышкин.

— А видно по вам! У вас вид такой! — бестолково, но убежденно объявил Коля. — И потом, вы… ну… вы — необычный…

«Ну надо же! — сердито подумал Мышкин. — В одну дуду с Терещенко! Что это они из меня литературу делают?!»

— Почему это я необычный? — возмутился он вслух.

— Конечно, необычный! — упорно гнул свое Коля. — Вы все знаете, вас все слушают, вам все рассказывают… И говорите вы необычно, не как все…

— Нормально говорю… — пробурчал Мышкин.

— Ну да… но не всегда.

— Ну хорошо, — вздохнул Мышкин. — Пусть так. Оставим это. Что я могу поделать, в конце концов… Вот что, Коля… Я, пожалуй, сейчас поеду… К Роговым…

— Опять к Роговым? — удивился Коля. — Про Зуева выяснять? Или они все-таки чего-нибудь наврали?

— Нет, они не наврали. Просто… нужно кое-что уточнить…

— Все, молчу, — замахал руками Коля. — Больше не спрашиваю. Только… вы мне потом расскажете?

— Вам — первому, — улыбнулся Мышкин. — Было бы что…

Коля покинул кабинет на цыпочках — от почтительности. Мышкин подвинул к себе телефон, собираясь позвонить Роговым, и вдруг снова впал в задумчивость. «Почему, собственно, я решил, что догадался? — придирчиво спросил он себя. — У этой версии есть кое-какие достоинства… например, в ней сходятся некоторые детали, которые иначе никак не сходятся… но ведь, откровенно говоря, недостатков в ней все-таки больше… Да не недостатков — дыр! Прежде всего — мотив. Он есть, он даже очевиден, но… неубедителен. Убейте меня — неубедителен! И потом… как раз то, что меня к этой идее привело, меня же от нее и отталкивает. Потому что уж слишком похоже… Чудеса, да и только. Съезжу все-таки…»

Он заставил себя встряхнуться и набрал номер. Говорить нужно было как можно спокойнее и приветливее — ему совсем не хотелось их пугать. Разумеется, они все равно испугались, и Мышкину пришлось несколько раз повторить, что у него нет к ним никаких претензий, что он просто хотел бы уточнить одну деталь и очень надеется на их помощь и, кстати, на их память, потому что совсем не факт, что они эту деталь запомнили…

Дверь открыл Илья. Мышкин проследовал за ним в комнату и сел на стул. Секунду спустя туда же вошла Татьяна. Она поздоровалась и встала, прислонившись к стене, глядя исподлобья.

— Я так понял, что вы хотите… — начал Илья.

— Я хочу чаю, — перебил Мышкин. — Если не трудно. Горячего чаю… и уже потом — информации…

Обстановка немного разрядилась, на что он и рассчитывал. Все трое перебрались на кухню, Татьяна захлопотала, заваривая чай и подавая чашки, Илья закурил, слегка приоткрыв форточку, Мышкин сел на табуретку и вытянул ноги.

— Сейчас вам захочется послать меня к черту, — сообщил он самым безмятежным тоном. — И я вас вполне пойму. И все-таки я прошу вас набраться терпения и рассказать мне еще раз, с самого начала, все, что происходило в тот день, когда погибла Козлова. Как к вам пришел Дерюгин, что вы услышали и так далее…