— Не понимаю, тебя, гариец, — ответил император.

— Зачем войну рождаешь, когда жизнь родилась?

— Хм… — Амур не знал что ответить. Он понимал, что переспрашивать у этих людей что-либо бесполезно. Если не понял, это твои проблемы. А старики всегда говорили странно и очень редко, не особо вдаваясь в подробности. Это Дарьяна всегда разжёвывала ему непонятное.

— Ты хочешь смерть посеять в этих краях, не нужно смерти, — сказал старик, не дожидаясь пока мыслительный процесс у собеседника придёт к завершению. — Не нужно войны. Не думай об этом, император. Мы сами всё сделаем, не стоит готовиться к убийству, как готовишься. Ты готов ради власти умертвить брата собственного, не ошибёшься ли?!

— Не брат он мне, гариец. Предатель он и достоин смерти! — холодно ответил Амур.

— Потому что, ты так решил? А чем ты отличаешься от него? Вам всем нужна власть и все готовы смерть нести ради гордыни своей!

— Мне справедливость нужна, о власти я не думаю давно. Иные цели преследую.

— Если власть не нужна и цель та, о которой думаешь, тогда не думай больше ни о чём, о мести не думай. Не собирай войну!

— Старик, Тариман к концу будущего лета будет здесь. Если его не остановить, Гария окунётся в море крови.

— Мы сами всё сделаем. Не пройдёт он дальше предгорий с этой стороны, но ты должен забыть о своих планах и думать о жизни, которую породил, — сказал старик.

— О чем ты, гариец?

— Наши воины выступят против твоей армии.

— Она уже не моя.

— Не важно.

— Почему же раньше не выступили, когда я стоял во главе похода? — возмутился Амур.

— Ты не поймёшь, — коротко ответил старик.

— Но что мешает нам объединиться и вместе выступить против Таримана?

— Ты, Амур, смерть сеять будешь. Мы же не убьём ни одного человека. Поэтому вы не должны далее помышлять об этом. Ты с болью пришёл в эти края и продолжаешь приумножать её. Откажись от этого и всё встанет на свои места.

— Нет, старик, ты не ведаешь, о чём толкуешь. Я не успокоюсь, пока Тариман будет идти по моему следу. Пусть даже одержав над ним единожды победу, он еще больше озлобится, но вернётся обязательно. Это станет целью…

— Как знаешь, Амур, пусть будет по-твоему… — с обречённостью в голосе ответил гариец. — Ты будешь собирать эту боль, пока не соберёшь всю до капли. Так и должно было быть…. Мы лишь помочь хотим, но ты отказываешься, что ж, неси до конца свою ношу, император. Только помни, что войной не остановить войну. Прекратив её здесь, она вспыхнет в другом месте и далее. Ты будешь тешить себя мнимой победой, но вихрь разрушения расти будет, уже независимо от твоей воли и твоего участия. Это будет приумножаться из года в год и целью жизни человека станет стремление к смерти…

— О какой жизни ты говорил, гариец? — спросил, Амур.

— О той, что в доме твоём живёт, но ты уже думаешь о смерти… — старик развернулся и быстро растворился среди заснеженных деревьев.

Амур нахмурил брови, пытаясь понять, о чём говорил гариец, затем на его лице появилось недоумение и наконец, озарение…. Не тратя ни мгновения, он вбежал в дом, схватил тулуп и бросился бежать, по уже порядком засыпанной снегом лесной тропе.

Ничего толком не понимая, Сибур скомандовал Маргасу оставаться за старшего. Взял с собой десяток бойцов и поспешил вслед за Амуром.

К полудню следующего дня, Амур достиг своего дома. Он не останавливался на ночлег и шел всю ночь. Сильное волнение, не покидавшее его ни на миг, придавало бодрости и сил. У входа в еловую аллею стояла Дарьяна. Увидев мужа, на её лице засияла радостная улыбка.

Чем ближе Амур подходил к ней, тем сильнее начинало биться его сердце. Он очень боялся плохих новостей, которые мог услышать, и которые частыми были в империи в подобных случаях.

— Я вижу тревогу на твоём лице, мой муж, — произнесла девушка, когда Амур остановился в пяти шагах от неё и застыл с немым вопросом.

— Почему ты не отдыхаешь в постели и почему одна? — трясущимися губами спросил он.

— А почему я должна быть в постели?

— Не томи, женщина…!

Дарьяна подошла к нему, взяла за руку и повела в дом…

Когда сумерки почти опустились на землю. К дому Амура вышли запыхавшиеся бойцы во главе с Сибуром. Они долгое время, молча, топтались у входа не решаясь зайти. Дверь отворилась, и на крыльцо вышел Амур. Все замерли в ожидании, не смея произнести ни звука.

— Сын родился у меня… — тихо произнёс он и облегчённо вздохнув, присел на ступеньку.

— Слава наследнику великого императора Красного Солнца! — вразнобой прокричали воины, и припали на одно колено, склонив головы в почтенном поклоне.

— Позволь спросить, Амур, он здоров?! — с опаской поинтересовался Сибур.

— Да, Сибур, с ним всё хорошо! И не наследник он…

Генерал вопросительно посмотрел, с нотками недоумения на лице.

— Он человек, Сибур, какого никогда не было и никогда не будет. Он поступит так, как решит сам. А наследовать рабство ему ни к чему. Он жить пришёл на этот свет и жизнь дарить. Позорное наследство ему ни к чему…

— Тебе виднее, Амур, но мы все безмерно рады, пусть ты и не считаешь его своим последователем, — слегка огорчённо ответил Сибур.

— А что в моей жизни произошло такого, Сибур, чего бы я без опаски желал своим детям?! — раздражённо спросил Амур. — Я часто в последнее время вспоминаю с самого детства себя, и пытаюсь понять — а для чего пришёл в этот мир? Что сделал такого, что меня по-настоящему волновало бы, успокаивало, радовало? И знаешь, генерал, столкнулся с большой загадкой, которую не просто разгадать. Вот давай вместе погадаем, если дашь мне на неё ответ, то поймёшь, о чём я речь веду, а если не поймёшь, тогда не смогу ответить на твои вопросы.

Все воины замерли, внимательно уставившись на императора.

— Я всю жизнь жил в страхе…. Да, Сибур, в страхе! Только не в том, который ты сейчас представил себе, а в другом. И только сейчас могу себе в этом признаться. В юности я боялся подвести отца, не оправдать его надежд, что вдруг не так как нужно запоминаю уроки боя, уроки устройства империи, боялся оказаться слабее младших братьев. В зрелости, когда отца не стало, я не перестал бояться. Наоборот, страх вырос в размерах вместе со мной и моими обязанностями. Я боялся сделать неверный шаг, чтобы не огорчить людей окружающих меня, не совсем понимая — что делаю вообще. Был страх сотворить что-то не так, чего не одобрил бы отец, дед, прадед. Они жизни свои положили за благосостояние империи. И положили эти жизни, как только осознали себя в детстве, как только стали что-то понимать, не будучи ещё участниками устроения той жизни. С тех пор все мы, ты, я, они, отдаём жизни почти с того момента как рождаемся. Нам уготовано то, чего сами мы не выбирали, но кажется нам, будто это наш выбор. Пройдут столетия, и в памяти людей запечатлеется Красное Солнце, как великая империя, и лишь смутно будут виднеться на волнах её истории наши затёртые имена. Но они будут связаны не с нами, как с личностями. Наши имена будут являться лишь придатком к главному. Посмотри, Сибур на Гарию! Ты видишь здесь страну как таковую? Может быть города, законы и далее подобное?! Здесь этого нет, это что-то неясно различимое, под одним неопределённым названием. Ты побывал здесь, прожил несколько мгновений. Какие воспоминания ты оставишь о Гарии? О стране с великой красотой городов? Или может как о стране, где устройство являет собой верх, низ совершенства? Нет, Сибур, ты запечатлеешь лишь людей! Страна внутри них, а не они в ней! Эти леса, эти горы, реки — это Гария! Но произнося имя этой страны, в памяти всплывать будут лишь люди, личности, каждый человек по отдельности заговоривший с тобой о чем-то, о чём помнить будешь до каждого его движения, жеста, слова. Ты это будешь помнить чётко, что не пустое всё. Средоточение силы здесь в человеке, а не в чем-то ином. Всё остальное размыто и непонятно. Всё, кроме людей, кроме каждого человека по отдельности, кажется каким-то незначительным, скрывающимся за непонятной пеленой. Незначительность обманчива, в этом суть её. Эта пелена представляется мне невероятной мощью, но мощью тихой, спокойной, прислушавшись к которой, хочется воссоединиться с ней и не думать ни о чём. Каждое дерево, каждая горсть земли, трава, зверь, все стоят невидимой стеной перед каждым гарийцем, в любой миг готовые стать на защиту человека. Вот она вся суть этой страны, её устройство. Но в отличии от привычного нам уклада, они живут в гармонии и нет иерархии. Никто никому не подчиняется, никто никого не неволит, не приказывает. Каждый имеет представление о том, что должен сделать для сохранения нужного в жизни. Ты безумца помнишь у предгорий, Сибур?