Не сразу завязались узы дружбы, товарищества. Это определяется временем. Однако жизнь заставила всех одинаково подчиниться тюремному режиму, который с беспощадной непреклонностью насаждался и в подследственной тюрьме. Это уравнивало и сближало заключенных, объединяло их в борьбе против тюремного начальства.
В чем же состояло обвинение, на основании которого меня отдали под суд? Оно сформулировано в обвинительном акте по делу «Всеэстонской коммунистической тайной организации в Таллине в 1924 году». В этом объемистом, свыше 150 страниц, документе обо мне сказано следующее: «Вночь на 13 ноября 1923 года в Тарту и Валга распространялись выпускаемые Центральным Комитетом Коммунистической партии Эстонии листовки, в которых солдат народного войска в случае возникновения войны подстрекали к бунту и предательству родины, один слой народа натравливали на другой и содержались неверные сведения о деятельности правительства республики. По данным агентуры, распространением указанных листовок занимались студенты Артур Вальтер в Тарту и Арнольд Веймер в Валга, которые, в свою очередь, получали их от других деятелей тайной коммунистической организации.
В то же время стало известно, что общая квартира Веймера и Вальтера в поселке Вээрику, на ул. Вяйке-Вильянди, № 10, являлась явкой и пристанищем для заезжих деятелей подпольной организации. Встречал нелегальных деятелей большей частью Вальтер, тогда как Веймер, будучи инструктором-агитатором Валгамааского, Вырумааского и Петсеримааского отделений Партии трудящихся Эстонии, разъезжал по названным уездам и проводил народные собрания в связи с выборами органов самоуправления и, как явствует из материалов следствия, выступал на этих собраниях с резкими антигосударственными речами. Содержание всех речей, произнесенных Веймером до распространения 24 октября прошлого года листовок Центрального Комитета Коммунистической партии, было совершенно сходным с содержанием означенных воззваний, из чего следует, что план речей был дан ему коммунистической организацией или что он сам был автором листовок.
Одним словом, на основании вышеуказанных причин по распоряжению охранной полиции в квартире Веймера и Вальтера был произведен обыск. При обыске, между прочим, был обнаружен большой запас изданных Центральным Комитетом Коммунистической партии и помеченных 8 ноября 1923 года листовок под заголовком „Эстонскому трудовому народу“, которые, по агентурным данным, предназначались для отправки в Валга, куда Веймер и Вальтер собирались ехать на организованный студенческим социал-философским обществом концерт-митинг. По данным охранной полиции, распространением коммунистических воззваний и листовок занимаются только надежные члены рабочих организаций, состоящие в тайной связи с Центральным Комитетом партии. Следователь произвел осмотр обнаруженных в квартире Веймера и Вальтера листовок и литературы. В одной из листовок имеются следующие фразы:
„Вы должны обеими руками взять винтовку и пулемет, которые вам предлагают, но для того, чтобы по первому зову партии коммунистов повернуть их против теперешних предателей и мошенников. Ваш долг штыками расчистить место для правительства трудового народа.
Таллин, 1923 г., 24 окт. Центральный Комитет Коммунистической партии Эстонии“».
Далее в обвинительном акте говорилось, что ни Вальтер, ни я виновными себя не признали, говорили, что в антигосударственной организации не работали и листовок не распространяли.
Обвинительная часть акта гласила: «Арнольд Веймер, состоя в прямой связи с подпольным Центральным Комитетом Коммунистической партии Эстонии и будучи доверенным лицом Центрального Комитета и инструктором Вальгамааского, Вырумааского и Петсеримааского отделений Партии грудящихся Эстонии, в соответствии с указаниями Коммунистической партии Эстонии:
а) проводил в Валгамааском, Вырумааском и Петсеримааском уездах агитационные собрания в пользу Единого фронта. Между прочим, в своих выступлениях 13 ноября 1923 года в поселке Тырва и 16 ноября в имении Хольстре сознательно распространял ложные сведения о деятельности правительства республики, о намерении Эстонии напасть на Советскую Россию, преследуя при этом цель возбуждения антиправительственных настроений;
б) распространял листовки подпольного Центрального Комитета Коммунистической партии Эстонии, рабочей фракции и Единого фронта. Между прочим, хранил у себя в квартире с целью распространения листовки Центрального Комитета Коммунистической партии от 7 ноября 1923 года, содержавшие сообщения о намерении Эстонской республики напасть на Советскую Россию…»
Как видно из этого громоздкого акта, в руках обвинителей не было никаких доказательств нашей с Вальтером связи с Центральным Комитетом. Этот «вывод» сделан только на основании обнаруженных у меня листовок. Такая «аргументация» была характерна для всего «процесса 149-ти».
В обвинительном акте приводились произвольно выхваченные из документов III, Коммунистического Интернационала фразы и на их основании делался вывод, что все организации, принявшие принципы Коминтерна, уже по одному зтому являются противозаконными организациями и их членов в Эстонии надлежит привлекать к судебной ответственности, как ниспровергателей государственного строя. И это невзирая на то, что эти организации были официально зарегистрированы и никаких оснований для обвинения их у властей не было. Не случайно на процессе один из защитников подсудимых заявил, что все обвинения стоят на очень «слабых ножках» и на основании их, собственно говоря, нельзя привлекать к ответственности, что так ведь через месяц-другой могут обвинить и его, адвоката, поскольку он защищал в суде коммунистов…
Так был состряпан этот обвинительный акт — без фактов, без соблюдения хотя бы видимой законности…
Нас было не 149, с нами шел весь народ
Почти все подсудимые на «процессе 149-ти» были схвачены в Таллине, в «Рабочем подвале». Газета «Советская Эстония» в корреспонденции Т. Давыдовой 27 ноября 1964 года (в связи с 40-летием «процесса 149-ти») рассказала, как это было. Автор нарисовала, по воспоминаниям, довольно яркую и точную картину. Обратимся к ней.
«Дверь распахнулась, и полицейские ворвались в подвал, в котором находились рабочие организации. Грубый рев: „Не двигаться с места!“ Собрание закрыто. Руководитель собрания ответил: собрание легальное, профсоюзное и будет продолжаться. Полицейские бросились к столу президиума и оттерли от него руководителя собрания. Затем, обращаясь к сидящим на скамьях слушателям, крикнули: „Вынуть документы!“, „Предъявить документы!“ Полицейские начальники выложили на стол свои списки. Медленно водя красными от холода пальцами по бумаге, сравнивали фамилии в списках с документами. Всех, чьи имена значились в полицейском списке, загоняли в один угол подвала как подозрительных. Начался обыск. Полицейские выдирали доски в полу, искали компрометирующую литературу. Искали, но ничего не нашли. Тем не менее арестованных посадили в автобус и отправили в помещение конной полиции, а оттуда в ту же ночь — по тюрьмам. В этот вечер обыски и аресты производились не только в „Рабочем подвале“, где рабочие Таллина собрались для обсуждения своих профсоюзных дел. Полиция врывалась также в квартиры активных деятелей рабочего движения, и не только в Таллине, но по всей стране. На следующее утро буржуазная газета „Пяэвалехт“ писала: „Была предпринята основательная чистка. По эстонской земле впредь не осмелится ходить ни один коммунист. Ничего коммунистического“».
Буржуазия тщательно готовилась к нанесению удара по рабочему классу. 21 января 1924 года охранная полиция быстро и повсеместно разгромила не менее 300 рабочих организаций. Однако радовалась и заклинала буржуазия рано. Ее уверенность в своей силе была наигранной: на самом же деле ее охватил животный страх, для которого имелось более чем достаточно причин. 1923 год показал, что революционное движение Эстонии уже представляет собою большую силу. В мае на выборах в Государственное собрание Единый фронт трудящихся получил 10 процентов всех депутатских мест, и это в условиях все усиливавшегося террора, фактического лишения права слова и собраний, аннулирования списков Единого фронта в самых пролетарских избирательных округах — в Таллине, Вырумааском уезде (вместе с городом Нарвой). В декабре на выборах органов местного самоуправления трудящиеся добились еще большей победы. В 47 волостях и 9 поселках списки Единого фронта получили наибольшее число голосов.