Договорились, что в ближайшее время будет проведено общее собрание мызных рабочих и на нем путем голосования надо избрать мызный комитет, который и решит вопрос о конфискации имения. Особое внимание в городском комитете партии обратили на то, чтобы при передаче имения в руки трудящихся мызный комитет позаботился о сохранности движимого и недвижимого имущества.

Решили и еще один важный вопрос: о создании у нас отряда Красной гвардии, на случай, если богачи окажут сопротивление. В конце беседы товарищ пообещал лично прийти на помощь, если в этом возникнет необходимость.

Вернувшись из Таллина, кузнец сразу созвал людей и рассказал о результатах своей поездки, познакомил с решением о конфискации имений.[6] Это было первое собрание, на котором я присутствовал наравне со взрослыми. Мы решили начать разъяснительную работу среди работников мызы, причем определили, кто с кем конкретно станет беседовать. Если дело будет подвигаться успешно, надо в скором же времени провести общее собрание мызных работников для обсуждения двух вопросов: о конфискации имения и передаче его в собственность трудящихся и о выборах мызного комитета. Обсудили кандидатуры, которые можно было предложить собранию для избрания в комитет и в отряд Красной гвардии.

Жизнь в имении Соо забурлила. Общее собрание работников мызы было многолюдным, на нем присутствовали почти все рабочие и служащие, кроме управляющего — тот уехал в город. Присутствовали на собрании и подростки, в том числе и мы с братом.

Первым на собрании выступил кузнец. Он рассказал о земельной политике нового правительства и внес предложение о конфискации мызной земли и передаче ее в руки трудящихся, которые в дальнейшем станут совместно ее обрабатывать, чтобы государство рабочих и крестьян получало вдоволь продовольствия, а они, земледельцы, — возможность жить и трудиться по-человечески.

Посыпались со всех сторон вопросы. Смысл их сводился в основном к следующему: кто будет руководить работами, если не станет хозяина, не провалится ли все дело и т. д. Кузнец и плотник развеяли эти опасения: ведь в их имении и сейчас нет хозяина, однако дело все же движется, даже в такое сложное время, как военное, почему же оно не пойдет в новой обстановке, когда трудовой народ через свой комитет будет управлять хозяйством? А для руководства текущими работами будут наняты специалисты.

Собрание единодушно постановило отобрать у помещика имение. Управляющего обязали немедленно приступить к передаче имущества.

Единогласно прошли и выборы комитета. В него вошли кузнец Сепп, плотник Пулловер, Марипуу, Кару и доярка Хильда.

Председателем комитета был избран кузнец Сепп.

Прощание с мельницей

Осенью 1917 года на Эстонию хлынули войска кайзера. На островах они на время задержались, выжидая удобного момента для прыжка на материк, где установилась Советская власть. Бароны и все, кто был с ними заодно, обратились к немцам за помощью. В феврале 1918 года немецкие войска, возобновив наступление, появились на материке. Эстонский полк открыл им дорогу на Таллин, надеясь, что немецкие генералы оценят это, но те не нуждались в их помощи и отклонили предложение белоэстонцев о союзе.

Под Кейла совсем юные отряды красногвардейцев дали немцам отпор, они бились до последней возможности, чтобы задержать оккупантов подольше и дать Советской власти эвакуировать людей и корабли. Но силы были неравные, немцы взяли Таллин, а потом наложили свою железную лапу на всю Эстонию. В стране стал править штык кайзера.

Повсюду, куда ни ступала их нога, немцы устанавливали строгий военный режим. Было запрещено передвигаться куда-либо без разрешения немецких военных властей. Еще труднее стало с питанием: вместо полноценных продуктов в продажу поступали эрзацы, хлеб пекли с опилками и другими примесями. Крестьяне побогаче надеялись нажиться на продовольственном кризисе, но просчитались. Немцы и не думали разрешать свободный рынок, у них была своя цель: как можно больше выкачать продуктов из Эстонии, в первую очередь мясо, масло, яйца. Конфискацию продуктов кайзеровские войска осуществляли весьма просто: небольшие отряды солдат во главе с фельдфебелем объезжали на лошадях хутора и забирали все, что попадалось на глаза, — рогатый скот, свиней, гусей, кур. Все это они грузили на телеги и увозили. А тем, кто осмеливался роптать, совали под нос дуло винтовки. Вот тебе и суд, и закон!

«Новый порядок» дал знать о себе и в имении Соо. Первым делом был упразднен мызный комитет. Члены мызного комитета и другие советские активисты скрылись. Исчезли, конечно, кузнец Сепп и плотник Пулловер. Прибыв в имение Соо, отряд немецких солдат прежде всего заглянул в хлевы мызных служащих. У нас отобрали свинью. Отец не стерпел и на ломаном немецком языке сказал начальнику отряда, что нельзя же просто так забирать свинью, это же грабеж. Фельдфебель начал кричать:

— Мы спасли вас от большевиков, может быть, от смерти, а вы отвечаете такой неблагодарностью!

Немцы нагрузили телегу добром мызных служащих, а к имуществу помещика не прикоснулись. Сам помещик, фон Харпе, к этому времени бежал из России от революции и теперь находился в своем имении.

Оккупанты наглели с каждым днем. Любой шаг местных жителей регламентировался распоряжениями «запрещаю, приказываю». Население люто возненавидело интервентов. Уже через несколько месяцев то тут, то там на них стали совершаться нападения. Были случаи, когда крестьяне с помощью оружия возвращали обратно свой скот. Такие вооруженные стычки участились с распространением слухов о том, что эстонские красные стрелки вместе с полками Красной Армии перешли в наступление. К новому году были освобождены Нарва, Раквере, Тапа. Красные части вышли на линию Валкла — Приске — Ветла, то есть были примерно в 30 верстах к востоку от Таллина. Одновременно красные наступали в направлении Васкнарвы и Пайде. Развернулись бои на юге, здесь к новому году захватчиков и белоэстонцев выбили из Выру и Валги. У немцев уже не было воинственного духа — войну они проиграли, в Германии произошла революция, кайзер сбежал, и солдаты думали только о том, как бы поскорее уехать домой.

Снова надежда затеплилась в душе трудовых эстонцев. Вести о революции в Германии, о бегстве кайзера Вильгельма, о том, что в Таллине немецкие генералы передали власть какому-то «временному правительству» во главе с адвокатом Пятсом, а в Нарве возникло другое правительство — коммуна, что красные продолжают наступать, доходили и до деревни. Как всегда в таких случаях, быль мешалась с небылицей. Туман вокруг событий то сгущался, то расходился, докопаться до истины, особенно простому человеку, было нелегко.

Таким образом, положение в Эстонии было в высшей степени сложное и запутанное, и неудивительно, что вначале многие, особенно среди крестьян, не могли выбрать, с кем идти. Крестьянам было ясно, что надо выступать против помещиков, жизнь уже давно научила, что барон всегда враг. Что же касается Советской власти, то за нее безоговорочно были батраки. Бедный люд верил ей и хотел возвращения власти Советов. При приближении красных частей бедняки вливались в них, чтобы вместе сражаться против богатеев. Часть деревенских середняков заняла в отношении Советской власти выжидательную позицию. Многие бобыли, чьи хибарки стояли на земле хуторян и помещиков, а также часть малоземельных крестьян, арендаторов — а их было довольно много — мечтали о куске помещичьей земли. Советская власть до вторжения немцев не успела решить аграрную проблему. Поэтому некоторые теперь прикидывали, а не больше ли обещают социал-демократы, трудовики и другие…

На мельнице тоже шли эти разговоры. Крестьяне обсуждали события, гадали, что и кто им обещает.

Явно враждебную позицию занимали кулаки. Они утверждали, что надо с оружием в руках идти против красных. На немцев нечего, видно, надеяться. И надо держаться Англии, у которой сильный флот, или единокровной Финляндии. «Теперь или никогда, — рассуждали „серые“ бароны. — Мы — „соль земли“, настоящие земледельцы. Теперь, когда германская армия покидает нашу страну, надо сплотить все силы для борьбы против красных».