— Да так просто спросил. Сегодня ни один фильм не обходится без политики. Везде только и слышно: социализм, план и тому подобное…

— Фильм был о любви. Хороший фильм.

«Слава богу, — подумала она, — он ни о чем не знает. Пока не знает».

Взгляд Кристы остановился на куртке отца, где на ниточке висела одна пуговица.

— Сними куртку, — попросила она. — Я пришью тебе пуговицу.

Отец осмотрел себя с ног до головы и одним рывком оторвал пуговицу.

— Так у нас пришивают пуговицы! — проворчал он и, сняв куртку, хотел бросить ее на стол, но передумал и сказал: — Хотя подожди, мне еще нужно сходить в хлев. — Надев куртку, он вышел из дому.

Криста рассердилась. «Ведь он знает, что я кормила корову, — подумала она. — Но нет, ему все нужно проверить собственными глазами. Бернд прав: со мною обращаются, как с ребенком».

Спустя некоторое время Криста услышала, как хлопнула входная дверь, как отец поднялся по ступенькам, но тут же снова спустился вниз. Когда он наконец вошел в комнату, лицо его было спокойно.

— Вот тебе куртка, а я пошел спать. Спокойной ночи!

— Алло, Рихард!

Начальник погранзаставы капитан Масберг встал, ожидая, когда к нему подойдет долговязый бригадир Мюллер. Они поздоровались.

— Что нового, Ахим?

— Дождь льет, а хлеб еще в скирдах. Беда, да и только! Помогай нам!

Капитан сдвинул фуражку на затылок и нахмурил брови:

— Твоя просьба несколько неожиданна. А когда, завтра?

— Не завтра, а сейчас нужны мне люди.

— Не спеши, дружище. Нельзя же так неожиданно. — Капитан вытащил торчавшую из кармана Мюллера соломинку.

— Так-так, — проворчал Мюллер, — уж не хочешь ли ты посмотреть, как наша рожь сгниет в поле? Уж не думаешь ли ты, что булки растут на полках кондитерских. А я-то думал, что кооператив и погранзастава…

— Прекрати! — перебил его капитан. — Перестань! Я посмотрю, что можно сделать.

— Вот это другой разговор! — Рот Мюллера расплылся в широкой улыбке. — Хороший ты человек! Привет, я пошел!

— Следующий раз говори заранее, что тебе понадобится! — вдогонку крикнул ему капитан и в тот же момент заметил штабной автомобиль, который на большой скорости ехал по улице.

Когда джип подъехал к капитану, тот принял положение «смирно» и доложил:

— Товарищ майор, на вверенной мне погранзаставе никаких происшествий не случилось!

Майор Дризнер слушал капитана, сощурив глаза, а когда тот замолчал, протянул ему руку со словами:

— Садитесь в машину, поедем на заставу!

Капитан сел в машину, и она тронулась.

— Сколько людей просил у вас Мюллер? — спросил майор, повернувшись к сидевшему на заднем сиденье капитану.

— Просил как можно больше. Хлеб еще в поле…

— Людей дайте, но только так, чтобы это не отразилось на службе.

Вдали показались постройки заставы.

Через несколько минут майор и капитан уже стояли у карты. Вызвали к себе командира одного из взводов и замполита обер-лейтенанта Нестлера.

Майор по очереди посмотрел на подчиненных и сказал:

— Я буду краток, товарищи офицеры. По сведениям нашей разведки, на вашем участке или же на участке соседней погранзаставы противник организовал себе лазейку. Недавно в Эрфурте был задержан один агент «Восточного бюро», который примерно четыре недели назад проник на территорию республики. Следы ведут в ваш район. Что вы мне на это скажете?

— На моем участке? — переспросил капитан Масберг с недоверием. — На контрольно-следовой полосе у нас в последнее время не обнаружено никаких следов. Это я могу точно утверждать. — Капитан показал на карту. — Контрольно-следовой полосы как таковой нет только вот в этом уголке, на участке в триста метров, но он у нас контролируется часовыми и средствами сигнализации. А за моих пограничников я смело ручаюсь!

Майор задумчиво покачал головой:

— Вы переоцениваете свои способности. Разумеется, что контрольно-следовая полоса сильно облегчает нашу службу. Но мы с вами охраняем не саму полосу, а государственную границу. Вам понятно? Участок государственной границы! И прошу не переоценивать полосу. Если враг найдет на нашем участке лазейку, то будьте спокойны, он найдет и возможность в нее пролезть. И нам нужно закрыть эту лазейку! Мы обязаны, товарищи, сделать это! — Майор усмехнулся. — Подойдите ближе к карте и давайте подумаем, что мы можем предпринять.

Чем дольше продолжалось обсуждение, тем серьезнее становились лица офицеров. Когда все вопросы были утрясены, майор сел в машину и уехал к себе.

Капитан Масберг и обер-лейтенант Нестлер стояли на КПП и смотрели вслед удалявшейся машине майора.

— И все это свалилось на нас в понедельник! Что ты на это скажешь? — спросил капитан.

Замполит сощурился и ответил:

— Мне пока еще не все ясно, но попятно, что нам теперь нужно смотреть в оба.

Двое суток подряд сновали взад и вперед грузовики с песком на правом фланге участка заставы. Песок разбрасывали по земле вдоль проволочного забора, создавая пятидесятиметровую контрольно-следовую полосу.

Бернд Кронау с силой воткнул лопату в землю, поправил автомат за спиной и вытер пот со лба.

— Ну и жарища же сегодня! — Бернд бросил взгляд в сторону часового, который лежал в сторонке в укрытии.

«Ему хорошо, лежи себе, и все, не то что копать», — подумал Бернд.

— Ну, как идут дела? — спросил, подходя к Кронау, обер-лейтенант.

— Все в порядке, товарищ обер-лейтенант, вот только солнце сильно жарит.

К ним подошел рядовой Прош.

— Товарищ обер-лейтенант, посмотрите вон туда, — сказал он и показал рукой на кусты, росшие по ту сторону границы.

Из-за кустов вышли два западных пограничника и остановились. Тот, что был подальше и постарше, вдруг замахал руками и закричал:

— Эй, вы там! Как вам живется за колючей проволокой? Уж не копаете ли вы окопы?!

— Ты, толстяк, — крикнул громко Прош, — ты, видать, не только стар, но еще и глуп! Я одного не понимаю…

— Товарищ рядовой, замолчите! — приказал пограничнику замполит, — Пусть говорит что хочет. — И посмотрел на часового, который не сводил глаз с западных пограничников, усевшихся на камнях. Они еще раз попытались заговорить с нашими пограничниками, но тщетно. После двухчасовых напрасных попыток они встали и пошли прочь, крикнув на ходу:

— Всего хорошего, коллеги! Мы сюда часто будем наведываться, раз мы вам нужны. Сделали бы перерывчик, что ли, да покурили бы хороших сигарет!

Один из пограничников размахнулся и бросил пачку сигарет в их сторону. Сигареты упали почти рядом с контрольно-следовой полосой.

— До свидания, господин обер-лейтенант!

Прош хотел было что-то крикнуть, но Кронау взглядом остановил его.

— Что бы это могло значить, товарищ обер-лейтенант? — спросил Кронау. — Раньше они нам угрожали, а теперь иначе заговорили.

— Вы правы. — Нестлер кивнул. — Нечто подобное замечено по всей западной границе.

— Ясно. Но почему они так долго до этого доходили? — с усмешкой спросил Берид.

— Развитие событий принудило их к этому, но не нужно забывать, что волк и в овечьей шкуре останется волком. — Офицер поплевал на руки и добавил: — Ну, принялись за работу!

Во время обеда солдаты расположились в тени деревьев. Бернд лежал и думал о Кристе. «Нужно будет мне поговорить с ее отцом. Зайти к нему и все сразу выложить. Заявлю, что забираю ее в жены, и все. Да, может, старик и не так строг». — Бернд вытянулся на траве и закрыл глаза.

В комнате, где располагалось отделение унтер-офицера Керстинга, горела лишь одна настольная лампа, стоявшая на тумбочке возле кровати Кронау. Слева от него спал, широко раскинув руки, Руди Прош.

Бернд оторвался от книги, которую читал, и усмехнулся, бросив взгляд на спящего товарища.

Днем они работали на поле сельхозкооператива. Работала там и Криста. Приехал туда и Вилли Браунер.