Володя Борисов, наш знаток искусства, в перерыве попросил администратора сообщить Борису Тенину о нашем желании встретиться с ним. Когда представление окончилось, нас, десять Героев Советского Союза, позвали в комнату артиста. Следует заметить, что никто из нас с Тениным еще не был лично знаком. Я полагал, что артист встретит нас с удивлением. Но этого не случилось. Борис Михайлович поднялся к нам навстречу, каждому пожал руку, а потом сказал:

- Что же вы, друзья мои, не предупредили заранее, что придете в наш театр? Мы бы для вас сыграли вот так (и показал большой палец). [247]

Началась дружеская беседа. Я смотрел на большого мастера сцены и восхищался его простотой, его тонким юмором, вглядывался в умные со смешинкой глаза. Я ловил себя на мысли, что вижу перед собой не артиста Тенина, а «человека с ружьем».

Борис Михайлович пригласил всех нас в гости. По дороге к гостинице «Москва», где в то время он жил со своей женой, мы сообразили, что Лидия Павловна не сумеет накормить такую большую компанию, и решили пригласить их поужинать в ресторан.

Там уже было много людей. Почти все время играл оркестр. Под мелодии танго и фокстротов танцевали пары. Мы чувствовали себя как-то неловко. За время войны успели отвыкнуть от ресторанов и вообще от такой обстановки.

Выпили мы за дружбу, за скорую победу. Коля Гунбин пригласил Лидию Павловну на танец. Его примеру последовали остальные летчики.

Ужин окончился поздно. Немного раньше ушли к своим родным Леонид Филин, Илья Мусатов и еще несколько товарищей. Остальные собрались ехать в гостиницу на Ленинградское шоссе, но вспомнили, что уже действует комендантский час. А пропусков у нас не было. Борис Михайлович нашел выход, предложив заночевать у него в номере.

С той памятной встречи прошло свыше тридцати лет. С большим интересом я всегда смотрел кинофильмы и телепередачи с участием Б. Тенина и Л. Сухаревской. Однажды, после гастролей их театра в Киеве, я решил написать письмо Тенину, напомнить ему о нашей встрече в Москве. Ответ пришел скоро. Борис Михайлович прислал книгу Г. Шахова «Борис Тенин» и письмо: «Дорогой [248] Алексей Николаевич! Благодарю за весточку. Мы с женой вспоминаем нашу симпатичную встречу и всю пятерку Героев, что коротала ночь в гостинице «Москва». Когда будете в столице, заходите к нам, будем рады видеть вас».

Тогда, после окончания коротенького отпуска, товарищи улетели в свои полки. А мы с Николаем Гунбиным отправились на подмосковный аэродром, в летный центр АДД - там проходил двухнедельный сбор заместителей штурманов полков по радионавигации. Мы изучали опыт войны, знакомились с новинками авиационной техники. В сжатые сроки прошли обширную летную программу. Летали днем и ночью на специально оборудованных самолетах, использовали для самолетовождения все способы радионавигации в комплексе, овладевали методикой обучения штурманов. 19 октября мы с капитаном Гунбиным вернулись в свои полки.

…В Севастопольском полку - радостный праздник. Летчику Семену Левчуку и штурману Борису Шестернину присвоено звание Героя Советского Союза. Мы поздравили молодых способных воинов, отлично выполнявших боевые задания, пожелали им новых успехов. Это событие, казалось, больше всех обрадовало подполковника С. А. Гельбака. Еще бы! Оно позволило ему лишний раз подчеркнуть: «Герои выросли в моем полку. Это я их вырастил и воспитал». Что ж, на сей раз его можно было понять.

Командир экипажа Семен Левчук и штурман Борис Шестернин прибыли в 20-й полк из училища. Оба молоды, боевого опыта, конечно же, не имели. А желание участвовать в боях было огромное. Это желание да еще незаурядные способности молодых авиаторов стали решающим фактором в становлении экипажа. Командир 2-й эскадрильи [249] Владимир Соляник и штурман этой эскадрильи Григорий Лущенко сразу же заметили Левчука и Шестернина, правильно оценили их достоинства, одним из первых среди молодежи дали «добро» для участия в боевой работе. Вскоре экипаж Левчука стал наравне с другими летать на боевые задания. Вначале на бомбардирование целей, а затем - осветителем и фотографом.

Семен Левчук, смелый и решительный в боевых вылетах, скромный и молчаливый на земле, как-то сразу пришелся по душе и командирам, и товарищам. Борис Шестернин - человек разносторонних интересов, приятный собеседник. Он не только в совершенстве владел своим штурманским делом, но увлекался литературой, искусством, любил технику.

* * *

Шли дни и ночи напряженной боевой работы. С большим нетерпением я ожидал писем от родных и близких из Запорожской области. Писали мне сестры, племянники, друзья. Они интересовались боевыми успехами авиаторов, рассказывали о себе, о нелегком своем труде.

Не все летчики в полку получали письма. У большинства из них родной город или село были на временно оккупированной немцами территории. И тогда авиаторы, получавшие письма от родных, читали и перечитывали их вслух для тех, кто писем не имел. В эскадрильях все воины жили одной дружной семьей, жили общими интересами, радостями и огорчениями. И большую роль в сплачивании этой семьи играли письма.

Вспоминаю, как сильно переживал Коля Кутах, когда не мог получать письма из родного Канева. И когда, наконец, его городок стал свободным, радист сразу же написал родным. А сколько было [250] радости и восторга, когда пришел ответ из Канева!

Уже после войны племянница нашего радиста Диана в своем письме рассказывала, как были рады родные, когда узнали, что жив их Николай.

Однажды я получил письмо от первого секретаря Большетокмакского райкома КП(б)У Барановского Леонида Федоровича. Он писал о решении земляков купить для меня самолет-бомбардировщик. В конверте - несколько номеров районной газеты «Бiльшовицьким шляхом». Мои земляки, преодолевая большие трудности, лишения, восстанавливали разрушенное войной хозяйство, помогали фронту.

Ярким проявлением заботы о наших славных Вооруженных Силах было это решение токмачан. Читаю газету за 8 февраля. В ней напечатано обращение колхозников артели имени Димитрова села Юхимовки ко всем трудящимся района: «Чтобы приблизить светлый день окончательной победы над немецко-фашистскими варварами, колхозники и колхозницы артели имени Димитрова на общем собрании решили и внесли 10 000 рублей на приобретение боевого самолета-бомбардировщика, который вручить ко дню Красной Армии нашему земляку-односельчанину Герою Советского Союза Коту Алексею Николаевичу». В этом же номере помещено постановление бюро райкома КП(б)У и исполкома районного Совета депутатов трудящихся, одобряющее инициативу колхозников.

В передовой статье «Величие советского патриотизма» (та же газета за 11 февраля 1945 года) сообщалось о ходе сбора средств на строительство самолета. Были также напечатаны сообщения из сел о поддержке патриотического призыва юхимовских колхозников. Привожу некоторые из них:

«Девять комсомольцев Солодко - Балковского сельсовета внесли на строительство самолета 1000 [251] рублей. Старая колхозница села Марфа Гринь заявила: «Вношу на приобретение самолета 200 рублей. Пусть наш сынок Алексей Николаевич Кот беспощадно уничтожает фашистских собак».

«Коллектив Молочанской МТС перечислил трехдневный заработок, что составляет 4282 рубля. Деньги внесены наличными».

Тут же сообщение конторы Госбанка о том, что на лицевой счет № 350005 трудящиеся района уже внесли наличными 180000 рублей. Сбор средств продолжается.

11 марта в той же газете было опубликовано письмо Председателю Государственного Комитета Обороны. В нем сообщалось, что трудящиеся района собрали 300000 рублей на приобретение самолета-бомбардировщика. «Просим Вас разрешить приобрести самолет-бомбардировщик и передать его нашему земляку Герою Советского Союза гвардии капитану Коту Алексею Николаевичу».

Вскоре из Москвы пришло письмо. Верховный Главнокомандующий благодарил токмачан за их патриотический поступок. «Желание трудящихся района будет выполнено», - такими словами закончил он письмо.