Он и его друг Алик Разумов в числе других выпускников получили назначение на Балтику. Прибыли, представились, устроились с жильем и сразу — за дело. Летать начали с первых дней. Его самолет — серебристый истребитель с огромной цифрой «52». Боевой самолет — боевая учеба. Сначала полеты парами, потом звеном. Мощные турбины будили небо даже тогда, когда землю и море закрывали липкие серые облака.
На Балтике погода неустойчивая. Взлетаешь — видимость до горизонта, а возвращаешься — начинаешь искать «окошко» в хмурой пелене, чтобы проскочить через него на аэродром. Помнится, и он попал однажды в непредвиденные сложные метеоусловия. Командир приказал набрать высоту. В ответ скупое: «Вас понял». Земля запрашивает: «Как дела?» В ответ одно лишь слово: «Нормально». Волновался? Пожалуй, нет. Смотрел на приборы. Да больше и некуда было смотреть — фонарь словно ватой облеплен. Ня земли не видно, ни неба. Самолет будто висит. И вдруг показалось, что он заваливается набок. Защемило сердце. Не завалить машину на крыло, не дать ей клюнуть носом, выдержать курс.
Потом посветлело. И снова серая мгла. Стрелка подошла к одиннадцати тысячам. С земли снова: «Как дела?» В ответ: «Нормально».
Когда истребитель зарулил на стоянку, Георгий не торопился вылезать из кабины. Стянул мокрый шлемофон, расстегнул ворот куртки, а из-под нее пар валит. Жарковато было на высоте, хотя за бортом и минус пятьдесят.
...Семьи военных часто переезжают. Получил приказ — собирай нехитрые пожитки и шагай через параллели и меридианы. Таков закон службы.
Четверо закадычных друзей — Алик Разумов, Леонид Линник, Виктор Качалов и Георгий Шонин — отправились на Север, в Заполярье, в тот суровый край, в котором в годы войны служил знаменитый летчик дважды Герой Советского Союза Сафонов. Там Георгий узнал много других славных имен. Герои войны, они оставались героями и в мирном небе. О них говорили не только как об асах, не знающих преград, но и как о хороших товарищах, готовых всегда прийти на помощь.
В те годы посчастливилось Георгию служить вместе с Юрием Гагариным. Вспоминая ту пору, Юрий Алексеевич рассказывал:
— Он прибыл в соседнюю часть чуть позже. Летали с ним вместе. Но ближе узнал Жору, когда сюда приехал, в Звездный. Он прибыл в числе первых. В обращении прост. Волевой, прямой, честный. Что думает, в себе не таит. Если не нравится, рубит напрямую. Уважают его у нас. Летал хорошо и в простых и в сложных условиях, а случится — другу тяжело, последнюю рубашку отдаст...
Там, на Севере, была у них своя тайна. Обоих вызывали на беседу, обоим предложили испытательную работу. Но предупредили: до поры до времени об этом молчок. И они стали ждать вызова. Первым уехал в Москву Юрий, а вслед за ним и Георгий.
...Прошло время, провожали в полку и Георгия Шонина. Куда? Зачем? Этого почти никто не знал. Недавно куда-то уезжал, потом вернулся назад, а вот теперь снова отъезд. Наверное, навсегда.
Георгий Шонин из числа тех, о ком говорят, что он гагаринского набора. В 1960 году он пришел в Звездный. Пришел, когда такового, собственно, и не было. Только фундамент закладывался. Но подготовка уже началась. Не имея достаточно четкого представления о космосе, все они торопили время. Академик Королев сдерживал:
— Все будете в космосе. Кто-то пробудет в нем сутки, кто-то неделю, кто-то выйдет из корабля в открытое космическое пространство, кто-то смонтирует космическую станцию, кто-то ринется к планетам Солнечной системы. Космос велик, в нем для всех найдется дело...
Первый отряд тренировался, учился, работал. Первый отряд готовился.
Вместе прыгали с парашютом. Вместе летали в самолетах-лабораториях, привыкая к перегрузкам и невесомости. Вместе ездили на завод, где создавались космические корабли, на космодром — место будущих стартов. Вместе учились в академии. Вместе с Юрием Гагариным, Германом Титовым и Евгением Хруновым Шонин получил диплом с отличием. Товарищи его один за другим уходили в космос, он ждал. И вот наконец...
...Идет по городу человек. Шагает по проспектам и площадям. Идет, улыбается, думает. Вот новые дома — светлые, радостные, деревья, чуть тронутые осенью. Кто-то засмеялся рядом — идет пара обнявшись.
Отчего это так хорошо сегодня на душе? Оттого, что похожи проспекты Москвы на улицы будущего. Простор, свет, мигающие неоновые огни. Эти проспекты — как магистрали его жизни. Он добился всего, чего хотел: он летал и будет летать, он работал — впереди еще большие работы, он постиг сложную технику — техника будет еще сложнее. Он космонавт. Его и Валерия Кубасова включили в экипаж «Союза-6». Завтра отъезд на космодром. Скоро полет, трудный и сложный.
...Бьют куранты на Красной площади. Длинная вереница людей у Мавзолея. Он встанет в ее конец и пройдет к Ильичу вместе со всеми. Это не просто традиция. Это потребность. Потребность души.
«Каждый полет советского человека в космос венчает собой огромный творческий труд ученых, конструкторов, инженеров и рабочих — создателей звездных кораблей. Мы счастливы, что нам выдала высокая честь — осуществить новый полет на корабле «Союз-6».
Заверяем Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Советское правительство, что возложенные на нас Родиной ответственные задачи мы выполним».
Это его слова перед стартом. А потом над миром звучал его позывной — «Антей». И было что-то символическое в том, что имя древнегреческого героя, черпавшего свои силы от прикосновения к земле, стало его космическим именем.
МИНУТЫ ЖИЗНИ
Валерий Николаевич Кубасов
Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, кандидат технических наук Валерий Николаевич Кубасов. Родился в 1935 году в городе Вязники Владимирской области. Член КПСС. Совершил три полета в космос: первый — в 1969 году, второй — в 1975 году, третий — в 1980 году.
«Эфирные поселения» — не просто красивый поэтический термин. Да и придумал его не поэт, а ученый. В нем — идея Циолковского, глубокая и обоснованная.
Как строить сооружения вне Земли? Прежде всего надо знать, как будут протекать в космосе различные технологические процессы, в частности сварка. Испытать сварочную установку «Вулкан» в космических условиях поручили инженеру Валерию Кубасову.
Между защитой дипломного проекта в Московском авиационном институте студентом-выпускником Кубасовым и стартом «Союза-6» пролегли долгие одиннадцать лет. И тем не менее, когда по радио объявили фамилию бортинженера корабля «Союз-6», профессор МАЙ А. Абибов воскликнул:
— Постойте! Постойте! Это тот молодой человек, который на защите дипломного проекта блеснул инженерной эрудицией!
Его работа привлекла пристальное внимание специалистов.
...Мы сидим в профилактории Звездного. Он — напротив. Крепкий, коренастый парень в тренировочном костюме, ладно обтягивающем мускулистое тело. Парень как парень. Совсем обычный. Да и все окружающее кажется прозаическим и совсем не космическим» Лишь голубоватая книжка, которая лежит на столе, говорит о предстоящем: «Бортовой журнал «Союза-6».
— Почему именно МАИ? Почему самолетостроительный факультет, а не другой? — спрашиваю.
Валерий только что закончил медицинское обследование. Еще несколько минут назад он лежал на кушетке, облепленный датчиками, опутанный разноцветной сеткой проводов.
За окном профилактория медленно гаснет неяркий сентябрьский закат. Серая пелена затянула стволы сосен и берез Звездного городка. И только невдалеке еще угадывается силуэт длинного низкого здания, где размещаются лаборатории и кабинеты.
— Это был пятьдесят второй год... — вспоминает он неторопливо. — Тогда казалось, что авиация — венец всех достижений науки и техники. В небо уходили все новые и новые реактивные самолеты. Хотелось приблизиться к размашистому ходу времени, соприкоснуться с техникой века...
...Родился он на древней Владимирщине, в Вязниках, на берегу Клязьмы. С высокого бугра открывалась такая даль, что захватывало дух. За старицами синий лес, внизу неторопливо несла свои воды речка, золотились поля... А, оглянешься назад — деревенская улица, пляшут разновысокие дома, белеют колоколенки, дымятся трубы...