После обучения педагогического коллектива и встречи с родителями необходимо организовать систему отслеживания динамики психологического здоровья учащихся во время обучения в школе, или, как теперь принято говорить, мониторинг психологического здоровья. Он должен состоять из диагностики, анализа ее результатов и их фиксации, последующего осмысления.
Диагностика проводится ежегодно. Оптимальное время — вторая половина сентября, когда адаптация после летних каникул закончена. Прямых диагностических методик, направленных на изучение психологического здоровья, пока нет. Поэтому приходится обращаться к косвенным методам. В качестве показателя, свидетельствующего о наличии нарушений психологического здоровья, можно использовать повышение тревожности, нарушение адаптации к школе.
На основании результатов диагностики и наблюдения за учениками в группе детского сада или классе выявляются группа риска и группа особого внимания. В группу риска включаются в целом адаптированные к социуму дети, которые по результатам диагностических методик проявляют несколько повышенную тревожность. Группу особого внимания составляют дети с выраженной дезадаптацией к школе или семье, проявляющие резко повышенную тревожность.
Результаты диагностики доводятся до сведения педагогов и родителей.
Поскольку в группу риска, как правило, входят большинство учащихся, полезно организовать в школе групповые занятия профилактической направленности. Материалы для организации таких занятий представлены в литературе[11].
Дети, включенные в группу особого внимания, должны пройти углубленную диагностику с целью выявления конкретного нарушения психологического здоровья. С ними должна быть проведена индивидуальная коррекционная работа. Кроме того, необходимо дополнительное консультирование педагогов и родителей (см. 1.6, 1.7).
Еще раз подчеркнем: сохранение психологического здоровья детей — важнейшая задача детских учебно-воспитательных учреждений, активная роль в ее решении принадлежит педагогу-психологу.
1.3. УЧЕБНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ ДЕТЕЙ
Эмоциональное благополучие дошкольников и младших школьников в значительной степени зависит от того, как оценивают их родители, воспитатели, учителя. Для взрослых важно, чтобы ребенок обладал социально значимыми качествами, прежде всего связанными с процессом обучения. Переход к обучению с 6 лет, повсеместное внедрение обучения не только дошкольников, но и детей более раннего возраста, а зачастую и младенцев делает сомнительным утверждение о том, что ведущей деятельностью дошкольников сегодня является игра. Многие дети неспособны к сюжетно-ролевой игре и требуют специальной игровой подготовки. Все большее значение для ребенка приобретает учебная деятельность, поскольку успехи или неудачи в учебе часто определяют отношение к нему взрослых.
Уже к трехлетнему возрасту у детей формируется такое новообразование, как нацеленность на результат. И если этого результата удается достичь, ребенок испытывает радость и гордость за свои достижения. Есть мнение, что такая гордость является основой будущего самоуважения, активности, веры в свои возможности. Однако учебная деятельность и соответственно ее успешный результат значительно важнее для ребенка, чем результат какой-либо другой деятельности. Во-первых, это социально оцениваемая деятельность; во-вторых, в учебном труде ребенок имеет объективные основания сравнивать себя с другими детьми; в-третьих (это относится только к младшим школьникам), оценку учебной деятельности дает учитель — особенно значимая фигура для детей; в-четвертых, оценка учебной деятельности, т. е. удача или неудача в учении, важна для родителей. Как отмечает К. Юнг, многие родители компенсируют свое чувство неполноценности через ребенка, т. е. требуют от него успехов в учебе, не считаясь с его действительными возможностями[12]. В. К. Лосева и А. И. Луньков поясняют, что у родителей может актуализироваться собственный страх школы, источник которого лежит в коллективном бессознательном. Он возник еще в древние времена как страх перед учителем, ограничившим власть родителей. И этот собственный страх родителей также ведет к тому, что от ребенка требуют обязательной успешности, а всякий неуспех в учебе вызывает негативную реакцию[13]. Следовательно, неудачи в учении будут сопровождаться отрицательными эмоциональными переживаниями из-за наличия того, что от ребенка ждут общественно значимого результата в его основной деятельности — в учении.
Более того, именно в детском возрасте происходит начальное формирование будущего жизненного сценария ребенка как удачливого или неудачника. Поэтому можно утверждать, что психологическое здоровье дошкольников и младших школьников находится в тесной взаимной связи с их успехами или неудачами в учебной деятельности.
Неудачи в учении. Цель учебной деятельности школьника состоит в усвоении основ знаний в области науки и культуры. В структуру учебной деятельности обычно включают: учебную задачу — то, что ученик должен непосредственно усвоить; учебные действия — подбор учебного материала, необходимого для освоения учеником; действия контроля — указания на то, правильно ли ученик совершает учебные действия; действия оценки — определение того, достиг ли ученик необходимого результата. Неудачу в учении рассматривают как несоответствие результата, полученного ребенком и выявленного путем оценки, результату необходимому. Однако такое определение нельзя назвать полным, поскольку не всякое несоответствие результату будет вызывать у ребенка субъективную неудовлетворенность своей деятельностью. По нашему мнению, понимание неудачи предполагает наличие переживания ребенком этого несоответствия и последующее изменение поведения. Следовательно, определим неудачу в учении как несоответствие полученного ребенком результата учебной деятельности необходимому, вызывающее эмоциональное переживание и последующее изменение поведения.
Важно отметить, что изменение поведения может быть как позитивным, уменьшающим вероятность следующих неудач, так и негативным, приводящим к ухудшению учебной деятельности.
В отечественной психологии неудачи в учении самостоятельно не рассматривались. Однако косвенно эта проблема затрагивалась при изучении неуспеваемости учащихся — трудности или невозможности освоения ими учебной программы. Многие специалисты (Л. И. Божович, 3. И. Калмыкова, Л. С. Славина, В. С. Цейтлин и др.) говорили о том, что среди неуспевающих лишь малая группа детей отличается пониженной обучаемостью, остальные — это педагогически запущенные дети, которых систематические неудачи в учении привели к снижению самооценки, учебной мотивации и, более того, равнодушию к успехам и неудачам в овладении учебными умениями. Можно предположить, что столь малая проработанность проблемы школьных неудач в отечественной психологии объясняется тем, что российские авторы, следующие принципам, заложенным Л. С. Выготским, несколько переоценивают внешнюю обусловленность детского развития. Действительно, проблема субъектности и связанная с ней проблема смысла жизни получили развитие в отечественной психологии лишь в 70-90-е гг. XX в. (А. В. Брушлинский, В. И. Слободчиков). Однако нельзя не остановиться на таких важных для нас исследованиях, как работы А. И. Аршавского, И. С. Коростылевой, В. С. Ротенберга. Неудачи рассматриваются ими как ситуации, в которых действия человека, направленные на достижение цели, не приводят к желаемому результату. Следуя одна за другой, неудачи приобретают для человека большую эмоциональную значимость или личностный смысл, чем достижение цели. И это приводит к развитию пассивной стратегии поведения, так называемой обученной беспомощности. Ее человек приобретает вследствие длительного ощущения неконтролируемости ситуации, независимости успешности результата от усилий. Если ребенок не понимает, почему одни его действия оказываются правильными, другие — ошибочными, он начинает воспринимать ситуацию как неподконтрольную. Важно и то, чему человек приписывает причины неудачи. Если он считает, что в неудачах виноват сам, то тут открывается возможность для формирования «обученной беспомощности», т. е. привычной боязни неудач. Большое значение имеет также фактор времени, т. е. считает ли человек свои неудачи происходящими только в настоящем или предполагает, что они будут преследовать его в будущем.