В повелении [императора] говорилось: “Быть по сему”.
На тридцать пятом году (212 г.) прокладывали дороги, проложили путь от Цзююаня до Юньяна, [на пути] срыли горы и засыпали низины [и напрямик] соединили эти места [139]. После этого Ши-хуан сказал: “В Сяньяне людей множество, а дворцы и палаты прежних ванов малы. Я слышал, что столицей чжоуского Вэнь-вана был Фэн, а столицей У-вана — Хао и, [таким образом, местность] между Фэн и Хао стала [большой] столицей императоров и ванов”, и стал строить дворец для приемов в парке Шанлинь на южном берегу реки Вэй. Прежде всего построили передний зал дворца Эпан, с востока на запад [он был длиной] пятьсот бу, а с севера на юг — пятьдесят чжан, наверху могло поместиться десять тысяч человек, а внизу можно было водрузить знамена с древком длиною в пять чжан. Вокруг [дворца] шла крытая дорога, которая от дворца прямо вела к горе Наньшань. На вершине горы соорудили [памятные] ворота. Построили двойную дорогу от дворца Эпан через реку Вэйшуй вплоть до Сяньяна. [Эта дорога] напоминала созвездие Гэдао близ Полярной звезды, которое, пересекая Млечный Путь, тянется до созвездия Инши [140].
Дворец Эпан еще не был кончен, но [Ши-хуан] по завершении работ хотел переименовать его, выбрав другое название. Но коль скоро дворец строился вблизи [столицы], в Поднебесной его называли дворец Эпан [141]. [Прислали] более семисот тысяч преступников, осужденных на кастрацию и на каторжные работы, одни строили дворец Эпан, другие — [гробницу] на горе Лишань. Сюда доставляли камень с гор Бэйшань и лес из Шу и Цзин. Всего в Гуаньчжуне соорудили триста, а за пределами застав более четырехсот дворцов. Затем [император] поставил [памятный] камень в Цюй у Восточного моря, так как [это место] считалось восточными воротами Цинь. Вслед за тем [Ши-хуан] переселил тридцать тысяч семей в Лии и пятьдесят тысяч семей в Юньян, освободив их от повинностей на десять лет [142]. [79]
Лу-шэн дал Ши-хуану совет: “Мы, ваши слуги, ищем растение чжи, чудесное снадобье и святых, но никак не находим их, так как какие-то существа мешают нам. В [правилах] магии [143] [говорится, что] повелитель людей временами должен действовать скрытно, чтобы избежать встреч со злыми духами. Если он избежит злых духов, явится праведник. Когда местопребывание повелителя людей известно его подданным, это мешает небесным духам. Праведники, входя в воду, не намокают, попадая в огонь, не обжигаются, [они] парят в облачном эфире и существуют вечно, как небо и земля [144].
Ныне вы, государь, управляя Поднебесной, не можете пребывать в тишине и бездействии. Желательно, чтобы в дальнейшем люди не знали, в каком вы, государь, дворце находитесь, и тогда снадобье, [дарующее] бессмертие, можно будет добыть”.
Ши-хуан на это сказал: “Я преклоняюсь перед праведниками, [поэтому] я буду именовать себя “праведником”, а не говорить о себе “Мы””.
[Он] повелел соединить между собой двойными дорогами и дорогами, огороженными валами, все двести семьдесят дворцов, расположенных вокруг Сяньяна в пределах двухсот ли, наполнить комнаты во дворцах занавесями и пологами, колоколами и барабанами, населить их красавицами. Всему было определено [свое] место и не разрешалось перемещать [что-либо]. [Когда император] куда-либо являлся, того, кто сообщал о его местопребывании, наказывали смертью.
Как-то Ши-хуанди был во дворце Ляншань, и с горы увидел, что его первого советника [сопровождает] множество колесниц и всадников. [Это ему] не понравилось. Кто-то из свиты рассказал первому советнику, и тот после этого сократил число колесниц и всадников. Ши-хуан разгневался и сказал: “[Кто-то из] окружающих разгласил мои слова”. Учинил допрос, но никто не признался. Тогда [Ши-хуан] приказал схватить тех, кто находился в тот момент около него, и убить их всех. С этого времени никто не знал, куда направляется и где находится [император]. [Но император] слушал все [80] дела, и чиновники узнавали его решения в дворцах Сяньяна.
Хоу-шэн и Лу-шэн [145], советуясь между собой о задуманном, говорили: “Ши-хуан по природе своей жесток и своенравен. Выйдя из владетельных князей, он объединил Поднебесную, все его намерения исполнялись, всем его желаниям следовали, и [он] стал считать, что с древних времен никто не может сравниться с ним. Он особо полагается на тюремных чиновников, только тюремные чиновники пользуются его расположением. Хотя ученых мужей — боши при дворе семьдесят человек, они только занимают должности, но не используются [на службе]. Первые советники и крупные сановники получают готовые решения и действуют только по [указанию] государя. Государь радуется, что внушает трепет наказаниями и казнями, в Поднебесной [чиновники] боятся наказаний, держатся [только] за жалованье, никто не смеет выполнить до конца свой долг преданности. Государь ничего не узнает о [своих] ошибках и день ото дня становится все заносчивее, а низшие запуганы и подавлены, лгут, чтобы приспособиться.
Законы Цинь не дают возможности применять различные [более мягкие] меры, без всякой проверки [сразу] предают смерти. Хотя число звездочетов достигло трехсот человек и все они честные мужи, но, опасаясь упоминать о дурных предзнаменованиях, они льстят и не осмеливаются прямо сказать об ошибках императора. Все, как большие, так и малые, дела в Поднебесной решаются [только] императором. Он дошел до того, что на весах отвешивает один дань поступивших к нему донесений, на сутки установил норму и, пока не выполнит ее, не позволяет себе отдохнуть [146]. Коль скоро жажда власти у императора дошла до таких пределов, незачем добывать для него снадобье, дарующее бессмертие”.
И они бежали. Ши-хуан, услышав [об их] бегстве, страшно разгневался и сказал: “Я еще раньше собрал книги в Поднебесной и выбросил все ненужные из них. [Я] призвал отовсюду ученых-начетчиков и магов в большом числе, желая с их помощью установить великое спокойствие. Маги обещали постараться и добыть чудесное снадобье. [81]
Ныне я узнал, что Хань Чжун бежал, не доложив [о результатах]. Сюй Ши [Фу] и другие истратили огромные суммы — десятки тысяч [монет], но так и не нашли снадобья, [дарующего бессмертие], зато в своих низких, корыстных интересах [они] наперебой каждый день докладывали [об успехах]. Лу-шэна и других я весьма щедро одаривал, а теперь они клевещут на меня, обвиняя в отсутствии добродетелей. Что касается ученых мужей, находящихся в Сяньяне, то я послал людей расследовать, кто распространяет клевету, чтобы внести смуту в массу черноголовых”.
Затем [Ши-хуан] послал цензоров допросить всех ученых. Ученые мужи стали наговаривать один на другого, чтобы обелить себя [147]. Нарушивших запреты и законы насчитали более четырехсот шестидесяти человек, их казнили в Сяньяне. [Император повелел] сделать так, чтобы Поднебесная узнала об этом в назидание на будущее [148].
Еще большее число [ученых мужей] было сослано на границы. Старший сын Ши-хуана, Фу Су, увещевая отца, сказал:
“Поднебесная только что устроена, черноголовые в далеких краях еще не собраны [вокруг нас], все ученые прославляют как образец Конфуция, а ныне вы, государь, связываете их суровыми законами. Боюсь, что [из-за этого] в Поднебесной станет неспокойно. Прошу, подумайте, государь, над этим”.
Ши-хуан рассердился и послал Фу Су на север наблюдать за Мэн Тянем в области Шанцзюнь [149].
139
Цзююань (с эпохи Хань — Уюань) — местность севернее излучины Хуанхэ в совр. Автономном районе Внутренняя Монголия. Юньян находился в совр. уезде Чуньхуа пров. Шэньси, Сыма Гуан отмечал, что дорога была длиной 1800 ли (около 900 км). Хотя работы выполнялись армией Мэн Тяня и населением, но через ряд лет дорога так и не была закончена (ЦЧТЦ, т. I, гл. 7, стр. 244).
140
Созвездие Гэдао расположено в центральной части неба и по европейской звездной карте совпадает с созвездием Кассиопея, пять ярких звезд которого расположены в виде буквы W. Инши соответствует созвездию Пегаса. Между ними, действительно, пролегает Млечный путь (о звездном небе времен Хань см. гл. 27).
141
Э *** имеет значение “опираться, около”. Иероглиф *** в китайских словарях в данном случае приравнивается к *** или *** пан — “бок, сторона, рядом”. Таким образом, Эпангун в переводе значит Дворец рядом [со столицей]. Этот дворец намечалось соорудить размером 170 на 800 м, и он должен был превзойти своим величием все остальные сооружения. До сих пор вблизи Сяньяна сохраняются остатки стен дворца. Тяжелый труд согнанных на строительство людей нашел отражение в припевке того времени: “Эпан, Эпан! Сдохни Ши-хуан!”.
142
Цюй находился в совр. уезде Дунхай на севере пров. Цзянсу, у моря. Лин — уезд Линьтун в пров. Шэньси (см. прим. 49). Юньян находился в совр. уезде Чуньхуа пров. Шэньси (в 60–70 км севернее Сяньяна).
143
Чжи *** — род древесного гриба. По представлениям древних китайцев, чудесное грибовидное растение, цветущее три раза в год и обладающее способностью продлевать жизнь [Шаванн приводит название, тайное Gibot в “Memoires Concernant lts Chinois” т. IV, стр. 500,— “L’agaric ramifie”].
Фан *** в данном тексте воспринимается нами как эквивалент фанцзи, или фаншу *** — “ворожба, магия, колдовство, способы или правила магии”.
144
Описанию чжэнь-жэнь *** здесь придан сакраментальный характер, и поэтому термин может быть переведен как “праведник, небожитель”. В Чжуан-цзы дано более реалистическое описание таких людей (ЧЦЦЧ, т. III, Чжуан-цзы цзи-цзе, гл. 2, стр. 37–38), отсюда возможен перевод “настоящий человек” (так у Л. Д. Позднеевой. См.: “Атеисты, материалисты”… стр. 161).
145
Хоу-шэн был выходцем из княжества Хань; Лу-шэн — из княжества Янь. Шэн *** здесь в значении “ученый”. Оба представляли конфуцианскую политическую оппозицию при циньском дворе.
146
Дань (т. е. около 30 кг) донесений следует оценивать исходя из материала письма — бамбуковых дощечек, и притом весьма условно. Все же это свидетельство большой энергии и трудоспособности Ши-хуана.
147
Словосочетание цзы чу *** мы относим к фразе об ученых {“чтобы себя обелить”) и затем ставим точку. Таково объяснение Фан Бао, современная пунктуация текста у Такигава, Отаке, в Ши цзи сюань-чжу (стр. 13). Некоторые комментаторы связывают эти слова со следующей фразой, и тогда цзы относится уже к Ши-хуану: “[Он] сам выбрал тех, кто нарушил запреты…” (так перевел Шаванн, — т. 2, стр. 181; такова пунктуация у Гу Цзе-гана и в новом издании Цзы чжи тун-цзянь, стр. 246). Еще Легг отмечал трудность понимания этого места (“Chinese Classics”, т. I, стр. 9). По-видимому, возможно двоякое истолкование этого текста.
148
Слово кэн *** означает “погубить, истребить, свалить в яму” (см.: Кан-си цзыдянь, стр. 1274). Отсюда наш перевод “казнить” (также толкуют Шаванн, т. 2, стр. 182, О. Franke, Geschichte der Chinesischen Reiches, v. III, стр. 146), но в литературе распространено и другое понимание кэн — “погребать заживо” (см.: Легг, т. I, стр. 9; Уотсон, переводы Ши цзи, т. II, стр. 396; Переломов, “Империя Цинь”, стр. 180; Д. Бодде, стр. 117). Представляется, что подобное толкование придает акту Ши-хуана излишне жестокий смысл и не отвечает содеянному (это отмечалось и в “Тун-бао”, т. 50, 1963, стр. 319).
149
Отъезд Фу Су решал две задачи: провести инспекцию действий Мэн Тяня и одновременно избавить императора от присутствия критически настроенного сына при дворе.