Не очень сведущий в науках сам, ученость император уважал. При нем произошло разделение константинопольской высшей школы: при церкви св. Петра открылось философское ее отделение под руководством Михаила Пселла, а при церкви св. Георгия — юридический лицей во главе с номофилаксом Иоанном Ксифилином. Доступ туда был открыт всем желающим, без ограничения сословий, единственным условием для поступающего был некий начальный уровень образованности и, разумеется, способность к обучению.

Долгое время при Мономахе государственными делами заправляли три выдающихся человека — Константин Лихуд и упоминавшиеся ранее Ксифилин и Пселл. Первые два впоследствии занимали патриарший престол, а последний своими трудами прославил византийскую философию и историческую науку. Однако все они, люди сами по себе талантливые, не являлись хорошими правителями и не смогли укрепить зашатавшуюся Империю ромеев.

Восстания против Константина IX начались сразу после его воцарения. Знаменитый Георгий Маниак, получив из столицы вызов ко двору и подозревая, что император, позавидовав его успехам, надумал его сместить, высадился с войском у Диррахия. Против него василевс выставил армию под началом евнуха Стефана Севастофора. В начале 1043 г. под Фессалоникой Севастофор, вступив в битву с Маниаком, уже почти проиграл сражение, но в конце боя катепан получил смертельную рану копьем и его отряды разбежались. Не успел император порадоваться победе, как Стефан сам поднял мятеж в пользу лесбосского стратига Льва Лампроса. Летом с возмущением удалось справиться, а его вождей ослепить.

Самым же опасным для Мономаха оказался мятеж популярного фракийского полководца Льва Торника. В сентябре 1047 г. патрикий и вест Лев Торник, которому угрожала ссылка по той же причине, что когда-то Маниаку (надо сказать, василевс действительно боялся и не терпел способных военачальников, предпочитая заменять их евнухами и вообще случайными людьми), бежал из столицы в Адрианополь и там провозгласил себя императором. Торник имел сторонников и при дворе — оппозицию, которая группировалась вокруг его тетки, сестры императора. Войска Фракии и Македонии с радостью поддержали устремления своего любимца, и зимой восставшие осадили Константинополь. Мономах срочно отправил гонцов за подмогой на Восток. В городе не было солдат, а из военачальников — италийский стратиг Василий Аргир, к рекомендациям которого Константин не счел нужным прислушиваться. Для защиты столицы император сумел набрать лишь тысячу добровольцев. Мятежники на глазах василевса, наблюдавшего с башни Влахернской стены, пели про него непристойные песенки и разыгрывали сценки, передразнивая Мономаха. Однажды шальная стрела чуть не убила императора, и он, полумертвый от страха, бежал во дворец. Придя в себя, Константин приказал своему воинству выступить против Торника. Напрасно Василий Аргир предостерегал его от такого опрометчивого шага. Стратиоты Льва в два счета опрокинули кое-как вооруженный сброд Мономаха, городская стража в панике бежала, бросив ворота открытыми настежь. И тут Торник совершил непростительную глупость — он решил не входить в столицу с боем, а дождаться делегации от жителей и синклита. Но горожане были злы на мятежников, спаливших предместья, а синклитики имели еще меньше желания видеть Торника на троне, зная, что ключевые посты в государстве он заранее раздал своим друзьям-македонцам. Опомнившись, стража захлопнула ворота, горожане по-прежнему отвечали на предложения осаждавших бранью. Войско незадачливого узурпатора отошло от столицы, а затем, оказавшись без продовольствия, потихоньку стало рассеиваться. Вскоре через Босфор переправились малоазийские отряды, к Рождеству 1047 г. восстание сошло на нет, Льва Торника схватили и ослепили.

«Погубив и разорив, — по выражению Кекавмена [43, с. 289], — царство ромеев», Константин IX взялся пополнять опустевшую казну налогами. Тюрьмы оказались забиты должниками фиска, многие церкви и монастыри лишились государственных субсидий (опсония). В целях экономии император сократил стратиотское ополчение и распустил пятидесятитысячное вспомогательное грузинское войско. Последние меры, в условиях эскалации агрессии «варваров», казались всем мыслящим людям преступным неразумием. В 1046 г. византийцы захватили армянское княжество Ани — еще одна стратегическая ошибка василевса, так как исчез «буфер», смягчавший натиск сельджуков на восточные границы. Через два года уже ромейскому стратигу Катакалону Кекавмену пришлось выбивать турецкую конницу из Васпуракана, тогда же турки захватили город Арзен, захватив колоссальную добычу и убив несколько десятков тысяч армян и греков. 18 сентября 1048 г. ромеи взяли запоздалый реванш, разгромив захватчиков при Капетру, и вынудили их на время убраться в Иран. В самом конце правления Мономаха, в 1054 г., сельджуки осадили важную крепость Манцикерт, и лишь выдающаяся стойкость жителей и гарнизона не позволила им овладеть городом.

Дела в Европе обстояли отвратительно. Еще в 1042 г. сербским князем Стефаном Воиславом был разгромлен стратиг Диррахия Михаил Аколуф, от империи отложилась Дукла. Через десять лет практически отошла и Зета.

Север страны беспрестанно тревожили печенеги. В 1051 г. войскам империи удалось нанести им поражение, но два года спустя тот же Михаил Аколуф был вдребезги разбит кочевниками во Фракии. К концу правления Мономаха набеги печенегов достигали предместий Константинополя.

Много нареканий вызывала у народа и духовенства личная жизнь императора. Еще в бытность Константина ссыльным на Лесбосе с ним жила его преданная любовница, знатная женщина из рода Склиров, Мария. Обретя трон, Мономах упросил Зою позволить Склирене вернуться в столицу. Константин по-прежнему крепко любил ее и не смог долго скрывать своей привязанности. Мария переехала во дворец, где поселилась по соседству со спальней императора. Другая дверь из спальни вела в покои императрицы, и ни одна из женщин не смела входить к Константину IX без стука. Склирена получила от Зои титул севасты и на официальных приемах появлялась четвертой после Мономаха, его жены и Феодоры. По словам бывшего свидетелем всего этого Пселла, синклитики краснели, но терпели, так как Мария была женщиной обаятельной и по отношению к окружавшим ее царедворцам щедрой. Народ же возмущался конкубинатом и весной 1043 г. едва не взбунтовался, опасаясь за судьбу законных василис. Толпа собралась перед дворцом с криками: «Не хотим Склирену императрицей, да не умрут из-за нее наши матушки, порфирородные Зоя и Феодора!» и не расходилась до тех пор, пока невредимые «матушки» не появились на балконе. Через пару лет Склирена умерла, Мономах искренне ее оплакивал, а спустя некоторое время утешился другой женщиной — красавицей аланкой, бывшей в Константинополе заложницей. Та тоже получила титул севасты и осыпаема была милостями не меньше прежней фаворитки.

К концу правления Константин IX стал мучиться подагрой, но, превозмогая сильнейшую боль, не прекращал появляться на приемах и торжествах. Болезнь свою он считал наказанием за грехи и усердно молился Богу. Умер Мономах в Константинополе 7 или 11 января 1055 г.

В 1043 г. Византия отразила последний вооруженный натиск русских. Поход большой армии великого князя Ярослава Мудрого[92] на судах окончился неудачно — русичи, которых вели сын князя Владимир Ярославич и воевода Вышата, были разбиты, их флот сожжен «греческим огнем», а 800 пленных император приказал ослепить. Позже, до самого падения Константинополя, отношения были сугубо мирными: русские купцы и путешественники ездили в Византию, греческие священники поставлялись на Русь епископами и митрополитами, византийские мастера украшали своими творениями Суздаль и Киев, Владимир и Новгород. А в XIV–XV вв. Русь слала обедневшим греческим автократорам и иерархам «милостыню».

Зоя и Феодора Порфирогениты

(Зоя, 978 — 1050, имп. с 1028) (Феодора,? — 1056, имп. в 1028–1030 и с 1042)