- Это завоевание революции! Свободному обществу провокаторы не нужны. И вообще, мы победили и имеем полное право судить и карать шпионов.

   - Да нет, Яша, тут товарищ полковник полностью прав. Ты смотришь на это с точки зрения противостояния революционеров и охранки. Но раз уж, как ты заметил, мы победили, то надо смотреть с точки зрения государственных интересов. Потому что теперь государственная власть это именно те, кто раньше был революционерами. Хотя на счет победы, я думаю, ты поторопился.

   - Что ты имеешь в виду?

   - Во-первых, сядь, наконец. Чаю хочешь?

   Яша плюхнулся на стул и, на секунду задумавшись, резко кивнул.

   - Буду.

  Я подвинул ему чайник с чашкой и вопросительно посмотрел на полковника. Тот кивнул и сам взял чашку. Засиживались мы тут часто допоздна, поэтому чайный набор уже прочно прописался на общем столе.

   - Итак, рассказывай по порядку. Во-первых, это не первоапрельская шутка?

   - Нет, конечно. - Ответил Яша, наливая себе чай - Помнишь, мы выдвигали требование выдать провокаторов, действующих в наших рядах? Так вот, правительство вначале отказалось, а тут вдруг внезапно сами прислали посыльного и с письмом. Мол, так и так, просили - забирайте. Ну наши сразу же и рванули туда толпой. Сейчас все собираются для зачитывания списков и личных дел. Так почему ты считаешь, что это не победа?

   - Для нас, конечно, это успех - мы свои ряды отчистим. Но успех это именно потому, что мы еще не победили. Сейчас к власти пришла странная компания, руководящаяся своими личными интересами и странными фантазиями. Вот, к примеру, они искренне полагают, что если дать народу права и свободы, то больше ему ничего и не надо. О том, что для реализации прав еще надо иметь и возможность, они не думают. А может, и думают и специально не дают. Так что право есть икру ложками есть у каждого, а возможность, сам понимаешь.

  Теперь, что до предательства. Тут товарищ полковник уже все сказал. Люди служили России. Из патриотизма или из корысти, другой вопрос. Государство их на службу призвало и должно защищать так же, как и они его. Да, того государства больше нет, но Россия-то осталась! Если бы временные думали о стране, то агентуру эту берегли бы из принципа. Вот если бы я получил власть и вскрыв архивы узнал, что мой самый доверенный помощник - провокатор, то я бы не карал его, а пожал руку и сказа: 'Молодец! Отлично справился со своей работой. Не твоя вина, что победил все-таки я. А теперь давай-ка послужи Отечеству на новом месте'.

  Ты пойми, Яша, тот, кто берет власть, принимает и все наследие и ответственность. Ответственность же требует это наследие использовать рачительно и вдумчиво на благо народа и страны. В данном случаи, речь идет о наследии кадровом. Нет, есть, конечно, конченные враги, губившие людей ради личных целей. Тот же Гапон или Азеф. Но есть и честные служаки. Таких, победив, надо перетаскивать на свою сторону. Народ-то у нас один. Согласятся они служить народу, пусть служат. Не согласны, сами свой путь выбрали. Стало быть, врагами и остались. Тут и говорить уже не о чем.

  Да я, собственно, не об этом, а о том, что временные не просто несколько провокаторов сдали. Они показали, что дел с ними иметь нельзя. Жандармы им уже никогда точной информации не дадут. И, вот увидишь, они так со всеми слоями и группами общества рассорятся и уйдут в небытие. Главное, чтобы страна к тому времени не рухнула.

  Я отхлебнул чаю. Яша и полковник, для которого я это говорил в большей степени, чем для Фридмана, молчали, переваривая новые мысли.

   - Да уж... а что они с армией сделали и говорить не хочется. - задумчиво протянул Соловьев.

   - Интересно ты рассуждаешь. - Яша решительным глотком допил чай - Многие с тобой не согласятся, даже в предательстве обвинят... Побегу я, а то пропущу все. Уже начать скоро должны. Ты идешь?

   - Нет, у меня работы полно. Думаю, там и без меня энтузиастов найдется достаточно.

   Яша удивленно поднял брови, потом пожал плечами и выбежал из кабинета, схватит напоследок сушку с подноса. Соловьев некоторое время молча потягивал чай, а потом покачал головой.

   - Не понимаю, Сергей Алексеевич, как вы, такой убежденный защитник государства оказались среди мятежников и, даже страшно сказать, противников государства как такового. Решительно не понимаю.

   - А что, по-вашему, представляет из себя государство?

   - С удовольствием выслушаю вашу точку зрения.

   - Государство это всего лишь система взаимодействия больших масс народа для достижения общих целей. Ну, как-то так примерно. Из чего следует, что носителем государственности является именно народ, а не цари или элита. Так что, тот, кто стоит за интересы народа, тот стоит за государство, даже если сам считает иначе. Вот так и получается, что нынче мятежники в большей степени государственники, чем правительство. В конце концов, кто как не правители несут ответственность за результаты своего правления? Так что в свержении царизма наибольшая заслуга именно царей. Ну а как совместить защиту государства с защитой нынешнего правительства я после сегодняшней новости даже представить не могу.

   - Хм, ловко! В оценке нынешнего правительства я с вами, пожалуй, даже соглашусь. - Полковник поставил чашку и, уставившись куда-то в стену, проговорил - Знаете, Сергей Алексеевич, я, чем больше смотрю на происходящее, тем больше рад, что офицерам Русской Императорской Армии запрещено интересоваться политикой.

   Я не стал напоминать ему, что армия уже не императорская и запрет этот отменен.

   - Так вы, собственно, с чем ко мне пришли?

   - Ах, да... Видите ли, Сергей Алексеевич, мы прекрасно понимаем, что у вас тут свои порядки, отличные от армии. Впрочем, нынче и в армии порядки отличные от армии, ну да сейчас не о ней. Так вот, мы вовсе не хотим лезть в чужой монастырь со своим уставом, но отсутствие уставных обращений, да и вообще уставных отношений, серьезно мешает дисциплине. Да и самим сол... бойцам будет проще, если они будут точно знать, как надлежит действовать в каждой ситуации.

   - Ну, в качестве уставного у нас принято обращение 'товарищ' с добавлением должности. Например 'товарищ боец' или 'товарищ командир'. Если командиров больше одного, то можно уточнить - 'товарищ комроты'.

   - Понятно. И где же можно увидеть этот устав?

   - Э-э-э... пока нигде.

   - Хм... Сергей Алексеевич, кстати, а как называется ваша должность?

   - Пока никак. Формального названия для нее не придумали, просто назначили ответственным за организацию дружин.

   - Как же к вам обращаться тогда?

   - Да запросто, 'товарищ Волков'.

   - Хорошо. Так вот, товарищ Волков, я Вам настоятельно рекомендую озаботиться скорейшим созданием устава. Иначе я опасаюсь появления конфликтов от непонимания. Я даже могу Вам порекомендовать весьма сведущего в этом деле специалиста. Это генерал Павел Оттович Крауз - большой знаток различных уставов самых разных стран и служб. Его нетрудно найти. Павел Оттович уже давно в отставке и его практически всегда можно застать дома.

   Соловьев написал на бумажке адрес и протянул мне.

   - Прошу Вас, не затягивайте этот вопрос.

   - Обещаю, товарищ инструктор!

   - Благодарю Вас. На этом у меня все, разрешите откланяться.

   Полковник, коротко кивнув, вышел из кабинета. Дверь он закрыл не до конца и я слышал, как одевая шинель он бормотал: 'Хм, 'товарищ инструктор'... Куда катится мир...'

   Хороший он все-таки офицер и человек. Не возмущается, не скандалит, а честно старается упорядочить местную жизнь. Если учесть, что сам он человек временный и действует тут добровольно, то и вовсе подвижником можно считать.

   Уже вечером я сидел за столом в уютном кабинете на набережной Фонтанки и объяснял генералу Краузу особенности взаимоотношений добровольцев в ополчении.

   - Но как же вы обходитесь одними должностями, без званий? Это же неудобно!