* * *
Вот ангел в небе белокрылый
Расправил крылья-паруса.
О, друг! Зачем же ты унылый?
Гляди, какая я краса.
* * *
Я пишу в никуда. Я учуся черпаться чрез силу.
Пусть лохматит луна в этом мире подлунном мечту.
Понимаешь, огрызок любви, я тут тухну уныло.
Не вернёшь мне ключи? Ну, тогда от тебя ухожу.
* * *
Срывая тормоза в упор,
Все брызги собирая в злато,
Несись, герой, и будь богатым.
Ты расплескал любовь? Позор!
* * *
Мальчик картонный послушно жует свою кашу.
Вот ведь паскудно-пустынный у кашицы вкус!
Лучше стишок я состряпаю про простоквашу.
И содрогнется читатель и прыгнет, как зверь на укус.
* * *
Птицы летят сквозь меня и желудок щекотят.
В нос мой на крыльях влетает табун мотыльков.
Стих наварю я, свой бред словно вилкой мешая.
Очень невкусно с горчицей? Синею, как птица без слов.
* * *
Не сахарной костью давлюсь. Я давлюся словами.
Монетки в бутылку бросаю. Таков мой протест.
Асфальт я домой принесу и катком свой стишок укатаю.
Пульсирует боль и гремит среди мягких на заднице мест.
* * *
Наши души сгорают на адских кострах.
У любви нашей сдернуты шторы.
Нам отчаянье мук разрывало сердца.
И в агонии ржут все суфлёры.
* * *
Хвост стоял, как обычно, трубой.
Я в любви без конца признавался.
Ты в десятом была. За спиной
У тебя я в страстях распускался.
Я в безумье букетики нёс.
Ты их нюхала. Сердце сгорело.
И влеченье шальное до слёз
Отзвенело, шутя, отболело.
* * *
Я друзей всех своих превращала в врагов
И в холодной тиши обретала любовь.
Шла вдоль бездны в глуши, поглотив все года.
Вера с верой, поверь, это верно всегда!
* * *
Не склоняй стихи к сношеньям.
И грамматику учи.
Важен смысл в стихосложенье,
Как любовь в самой любви.
* * *
Как я играла на рояле!
Что даже птицы зарыдали.
Рояль и шторм – вот это сила!
Клепсидра встала из могилы.
Какие слышались октавы!
Вот это строки! Боже правый!
И штормом в шторме управляя,
Гремела я своим роялем!
* * *
В день рождения мне ты в подарок любовь с животом подарила.
Крутизной своих бедёр гламурно с улыбкой дразнила.
Без остатка собой ты меня наповал так пленила,
Что вошла в меня пяткой и полностью мозг растворила.
* * *
(Игорю Белкину, с пламенным приветом из черного списка):
Повыжгло время мои кудри.
И, морду всю переморщив,
Как Аристотель очень мудрый,
В плоти девичьей хрен мой жив!
* * *
(Фаине Соколовой, с душевной брутальностью из ЧС):
Испытавши любви брутальность,
Расправляю с душою крылья.
Но на шрамах души реальность
Над коленом сломалась былью.
* * *
Льются волосы. И цвет
Яблоневый льется.
Вот загадка: мыслей нет,
А душе неймется.
Как бы так окольцевать
Руку, как у птички?
Хочут руки обнимать.
Дайте в руки спички!
Если даже улетишь,
Где-то окольцуют.
Ох, какую ж лабуду
Иногда рифмуют!
* * *
Небо словно слёзы держит,
Натянулось, как в узде,
В позу встало. Ветер прежний,
Освети стихи везде!
* * *
Хрусталллликом нежным звезда мне мерцает.
Из облачной теми её – в кузовок.
Луна воровато-незваннннно моргает.
Я суну её, прям как дар, в туесок!
Я звезды считаю совсем не напрасно.
Я их собираю в отары стихов.
А вы не корите. Хоть звезды и гаснут,
Но только на небе. Сё гимн пастухов!
* * *
Время тянется как кошка.
Время старится, трещит.
У Амура из лукошка
Циферблат аж прям торчит.
* * *
Если лопнет резина,
Кто-то сможет родиться.
В кипарисах уныло.
А волчице не спится.
Звезды хлещут текилу:
Литров пять хлобыстнули!
Ветер воет в могилах.
Жуть какая! Уснули?
* * *
Вечер (вот ведь щучий сын!)
Спать не хочет, щурит глазки.
На ступеньках спит акын.
Хлам в словах у этой сказки.
* * *
Не обижайтесь на страданья от разлук.
Как тесно нам – трепещущим в эфире!
И с письмами, краткими сообщениями, рецензиями, стихотворениями и поэмами, мой друг,
Мы безнадежно кружим по Стихире.