Срацыняне же взяша три коня и книги ко Амиру царю, и поѣхаша путемъ своим, и приѣхаша под градъ греческий, и сташа вне града въ сокровенномъ мѣсте, и вседоша на Молнию, и невидимъ бысть въ Греческой землѣ.

Тоя же нощы царица Амира царя, прекрасная царица дѣвица, видѣша сонъ и ужасна бысть и повѣдаша братиямъ своимъ: «Братия моя милая, видѣла я сон: въ нѣкое время влетѣша в полату мою златокрылатый соколъ и ятъ мя за руку и изнесе из полаты моея, и потомъ прилетѣша три враны и напустиша на сокола, и сокол мя опусти».

Братия же собравше во граде вся волхвы и книжницы и фарисѣи, и повѣдаша сонъ сестры своея, и волхвы же рекоша братиямъ: «Госпожу нашу, прекрасную дѣвицу, зять вашъ новокрещенный Амир царь, по повелѣнию матери своея, хощеть исхитить ис полаты и бежати въ Срацынскую землю и с любимою сестрицею вашею; а три врана — то суть три срацынянина, стоятъ за градомъ в сокровенномъ мѣсте, прислани суть ко Амиру царю от матери з грамотами».

Братия жь пришед ко Амиру царю и начаша его вопрошати и обличать. Он же кленяся имъ живымъ Богомъ, и вземъ же они Амира царя и поѣхаша с нимъ за город с книжниками и с фарисѣями, и обрѣтоша за градомъ три срацынянена, и они же изымаша их и начаша вопрошати. И они же им сказаша всю тайну, и взяв ихъ во градъ и крестиша их во святое крещение, и начаша жить у Амира царя, а кони их вземъ Амир царь и роздалъ братаничемъ, шурьямъ своимъ.

И потомъ книжницы начаша проповѣдывати о рождении Девгениевѣ, и потомъ царица Амира царя прия плодъ во утробѣ своей, мужеска полу, и родитъ сына, и нарекоша имя ему Акрит. И въвергоша его въ божественное крещение и нарекоша имя ему «Прекрасный Девгеней»,[703] а крестиша его самъ патриархъ, а мати крестная — царица града того. И бысть во градѣ томъ два царя да четыря царевича. И потомъ воспитавше Девгения царевича до 10 лѣтъ.

Житие Девгения[704]

Преславный Дѣвгений на 12 лѣто мечемъ играше, а на 13 лѣто копиемь, а на 14 лето покушашеся вся звѣри побѣдити и начатъ прилежно нудити отца своего и стрыевъ: «Поидите со мною на ловы». И рече ему отецъ: «Еще еси, сыну мой, младъ, о ловехъ не молви, понеже жаль ми тебѣ, млада, нудити». И рече Девгений отцу своему: «Тѣм, отче, не пуди менѣ, понеже имамъ упование на сотворшаго Бога, яко нѣсть ми нуды в томъ, но великое утѣшение».

И то слово слышавъ отецъ юноши, яко такъ глаголетъ юноша, и совокупи вся вои и град весь и рад бысть с нимъ ехать на ловъ. И мнози идяху из града того на ловы за нимъ, зане слышаху Девгениеву дерзность. И вышедше из града на ловы, отецъ его ловитъ зайцы и лисицы, и стры его ловят, а Девгени имъ смеяшеся, и в пустыню вниде, и сниде с коня, яко соколъ млады, на Божию силу надеясь.

И два медведя по тростию хождаше, и с ними дети ихъ бысть. И очюти медведица юношу, противъ ему поскочи и хотяше его пожрети. Юноша же еще не ученъ, како звѣри бити, и поскочи вборзе переди ея, похвати и согну ея лактями, и все, еже бѣ во чреве ея, выде из нея, борзо мертва бысть в руку. Други медведь бежаше во глубину тростия того.

И кликну его стрый к нему: «Чадо, стерегись, доколе не скочитъ на тебѣ медведь». И Девгений радостенъ бысть и поверже свою рогвицу на месте, на немже стояше, яко скоры соколъ медведя наскочи. И медведь к нему возвратись, разверзь уста своя, хотя его пожрети. Юноша же борзо скочи, и ухвати его за главу, и оторва ему главу, и вборзе умре в руку его. От рыкания жъ медведя того и от гласа юноши голкъ великъ побѣже.

И Амира царь к сыну кликну: «Девгений, сыну мой, стерегись, понеже лось бѣжитъ велми великъ, тебе же укрытися негде». То слышавъ, Девгений поскочи, яко левъ, и догнавъ лося, похвати его за задние ноги, надвое раздра.

«О чюдо преславно Божиимъ дарованиемъ! Кто сему не дивится? Какова дерзность явись млада отрочати, кто лося догна быстрее лва? От Бога ему надо всемъ силу имѣти. Како побѣди медведи безъ оружия! О чюдо преславно! Видимъ юноши 14 летъ возрастомъ суща, но не от простыхъ людей, но от Бога есть созданъ». Но глаголаше межъ собою, и абие зверъ, лютъ зѣло, из болота выиде, из того же тростия. И узреста юношу, и часто глядаху, дабы не вредилъ юноши. Девгений же влечаше лосову главу в правой руке и два медведя убитие, на левой руке — раздраны лось. И стрый рече ему: «Приди, чадо, сѣмо и мертвая та поверги. Зде суть ины живы звер, понеже то есть не лось раздрати надвое, то люты левъ, с великою обороною итти к нему». Отвещаша юноша: «Господине стрыю! Надеюсь на Творца и на его величие Божие и молитву матерню, яжь мя породи». И то слово Девгений рече ко стрыю, прииде и восхити мечь свой вборзе и противу звери поиде. Звер же обрелъ юношу к себѣ идуща и начатъ рыкати, и хвостомъ своя ребра бити, и челюсти своя разнемъ на юношу, и поскочи. Девгени жъ удари его мечемъ во главу и пресече его на полы.

И начатъ отецъ его ко стрыю глаголати: «Виждь, стрыю, величия Божия, како рассечень бысть левъ, якоже и прежни лось». И борзо поскочиста отецъ со стрыями и начаста целовати его во усто, и очи, и руце, и глаголаху к нему вси: «Видеще, господине, твоего велегласнаго возраста и красоты, и храбръства, кто не подивится?» Бе бо юноша возрастомъ велми лепъ паче меры, а власы имуще кудрявы и очи вели гораздны. На нь зрети — лице же его, яко снегъ, и румяно, яко червецъ,[705] брови же черны имяше, перси жъ его сажени шире. Видев же отецъ юношу велми красна, радовашесь и глагола к нему: «Чадо мое милое, преславни Девгений, зной золъ и великъ в полудни бысть. Всяки зверь сохранился бяше в пустолесие. Пойдемъ, чадо, к студеному источнику, измыеши бо лице свое от многаго пота и во ины порты облечешися, а рудныя с себѣ снимеши, понеже от зверинаго пота, и медвежи капани, и лютаго зверя крови порты на тебе орудишась. Измыю твои руце и нозѣ и самъ азъ».

Во источницѣ бо томъ свети, а вода яко свеща светится. И не смеяше бо к воде той от храбрыхъ приитъти никто, понеже бяху мнози чюдеса: в воде той змей великъ живяше.[706]

И пришедши имъ ко источнику, и седоша около Девгения, и начаша мыти лице его и руце. Онъ же рече: «Руце мои умываете, а еще имъ калатися». И того слова юноша не скончавъ, абие змей великъ прилете ко источнику, яко человѣкъ явись троеглавой, и хотяше людей пожрети. И узре Девгений, и вборзе мечь свой похвати, и противо змия поиде, и 3 главы ему отсече, и начатъ руки умывати. И вси предстоящи почюдишася такой дерзости, юже юноша показа на лютомъ звери, и начаша хвалу Богу воздавати: «О чюдо велие! О вседержителю Владыко, создавы человѣка и велику силу давъ ему надо всеми силными и дивно храбрыми, показалъ человѣки сильнее ихъ».

И начаша юношу прилежно целовати и ризы с него совлекоша. Исподни жъ быша хлада ради, и верхни бяху червлены, сухимъ златомъ тканы,[707] и предрукавие драгимъ жемчюгомъ сажены, а наколенники его бяху драгая паволока, а сапоги его вси златы, сажены драгимъ жемчюгомъ и камениемъ магнитомъ[708]. Острози его виты златомъ со измарагдом камениемъ.

И повеле юноша борзо ко граду погнати, да мати его не печалуетъ по немъ. И приидоша в домы своя вси и начаша веселитись, и радостно пребываша. Паче всехъ Девгениева мати веселяшеся, занеже породи сына славнаго и велегласнаго и краснаго.

Бысть же Девгениевъ конь бѣлъ, яко голубь, грива же у него плетена драгимъ камениемъ, и среди камения звонцы златы. И от умножения звонцовъ и от каменей драгихъ велелюбезны гласъ исхождаше на издивление всѣмъ. На лядвияхъ коневых драгою паволокою покрыто летняго ради праха, а узда его бысть златомъ кована со измарагдомъ и камениемъ. Кон же его бысть борзъ и гораздъ играти, а юноша храбръ бысть и хитръ на немъ сидети. И то видя, чюдишася, како фарь под нимъ скакаше, а онъ велми на немъ крепко сѣдяще и всяческимъ оружиемъ играше и храбро скакаше.