Парадоксально. Единственный способ сделать что-либо значимое коренится в неделании и незаинтересованности в результате. Иначе откуда ни возьмись являются жадность и эгоизм, которые извращают отношение к делу, само это дело. Все как-то сдвигается, смещается, туманится и не приносит в итоге никакого удовлетворения, будь все хоть трижды хорошо. Настоящие ученые знают и остерегаются такого состояния ума, ибо оно тормозит процесс созидания и лишает способности ясно видеть связь вещей.
Неделание в деятельности
Истоки неделания могут таиться как в деятельности, так и в покое. Внутренняя успокоенность деятеля до такой степени сливается с внешней его деятельностью, что работа выполняется сама собою. Действие происходит без усилий. Нет вынужденности. Ни усилия воли, ни мелких “я”, “мне”, “мое”, ни претензии на результат — и тем не менее все выполняется. Неделание — это краеугольный камень мастерства в любой сфере деятельности. Вот классическая его формулировка, пришедшая из Китая III века до н.э.*:
Повар принца Вэнь Юаня
Бычью тушу разрубал:
Взмах руки,
Плеча движенье,
А затем нажим коленом
И отточенный удар ножом.
Туша с шумом вмиг распалась
На отдельные куски;
Лезвие прошелестело,
Будто дуновенье ветра.
Четко! Слаженно!
Подобно ритуальным танцам,
Или даже Роще Шелковицы**
И созвучиям древнейшим.
“Вот работа! — принц воскликнул. —
Безупречность мастерства!”
“Мастерства? — ответил повар,
Отложив на время нож. —
Путь мой — Дао,
И превыше он любого мастерства!
Когда в первый раз рубил я
Тушу мяса,
То тогда видел пред собой ее
Всю целиком —
Огромной массой.
Года три спустя
Не видел я уже всей туши,
Ибо знал секрет различья.
Ныне же глазами
Я ничего не вижу — внимаю
Всем существом своим.
Здесь чувства не задействованы. Дух,
Не знающий приказа,
Инстинктам подчинен
И действует согласно естеству
Прозреньем тайным и тропинкой скрытой.
И нож мой путь находит свой,
В кость не врезаясь, суставы не рубя.
* * *
В связках — пустое пространство,
Умное лезвие остро:
Взмах —
И оно опадает в пустоты.
Вот все, что мне нужно!
Это как вздох ветерка!
Потому-то все девятнадцать лет
Нож мой остер, будто недавно заточен!
Правда, бывают тугие суставы.
Я чувствую их приближенье
И замедляю движение, сгустком внимания став;
Повременю, чуть лезвие трону,
И — ух! — куски туши осыпались,
Будто комья земли.
Я отнимаю свой нож
И молча стою,
Пока радость содеянного
Наполняет тихонько меня.
Затем отираю свой нож
И убираю его”.
Принц Вэнь Юань произнес:
“Вот оно! Повар мой показал,
Как мне прожить
Свою жизнь!”
“Чжуан-цзы”
Делание неделания
Неделание не имеет ничего общего с бездеятельностью и пассивностью. Напротив, огромное усилие и напряжение потребуются для овладения неделанием в покое и в деятельности. Время от времени бывает нелегко выбрать момент для неделания под напором всего, что надо успеть сделать в этой жизни. Но неделание не таит в себе опасности для того, кто считает, что его дел не переделать. Вдруг замечаешь, как в результате неделания ты закончил больше дел и с лучшим результатом. Неделание — это непротивление естественному ходу вещей. И тут могут потребоваться колоссальные усилия, но это будут утонченные, мудрые, пассивные усилия, “бездеятельное действие”, которое оттачивается на протяжении всей жизни.
Пассивная деятельность проявляется в движениях танцора или спортсмена, достигших высшего уровня мастерства. И тогда у всех вокруг перехватывает дыхание. Но подобное может случиться и в повседневной жизни — чинишь ли автомобиль, воспитываешь ли дитя. Годы напряженного труда и зрелый опыт воссоединяются, давая начало новому качеству: действиям за пределами метода, за пределом усилий, за пределом размышлений. И действие становится воплощением чистого искусства, самого бытия, отказа от всяческого действия — слиянием разума и тела в движении. Мы с трепетом наблюдаем за действиями непревзойденного мастера — спортсмена ли, художника, — прикасаясь к таинству его мастерства, воспаряя душой и порой обретая уверенность, что каждый по-своему в этой жизни способен причаститься гармонии и совершенству.
Торо говорил: “Сделать прекраснее наш день — вот высшее из искусств”. А Марта Грэхэм, рассуждая об искусстве танца, утверждала: “Важен лишь этот миг движения. Так сделай же его достойным всей жизни. Не дай ему без пользы уйти незамеченным”. Ни один мастер медитации не сказал бы точнее. С жаром отдадимся же этому делу, прекрасно понимая, что неделание есть воистину дело всей жизни. Ни на миг не забудем, что “режим делания” настолько в нас укоренился, что совершенствование в неделании потребует — смешно подумать! — серьезного напряжения. Медитация синонимична практике неделания. Мы не стремимся добиться совершенства действия или результата. Мы стремимся узреть и уяснить по-настоящему, что все вокруг нас существует именно в таком виде, как есть. Здесь речь идет о том, чтобы суметь удержать настоящее во всей его полноте, ничего не навязывая от себя, принимая его чистоту, новизну его возможностей, дающих жизнь следующему мгновению. И потом уже, зная, “что есть что”, с ясным взором, осознавая, что ты знаешь не более того, что знаешь, — начать действовать: сделать движение, поменять положение, использовать возможность. Это еще называют “войти в поток”. Один миг плавно и без усилий перетекает в другой и плывет по течению полноты осознания.
Попробуй: На протяжении целого дня ощущай прелесть каждого мгновения, самого обычного, пусть ничем не примечательного и даже тяжелого. Все больше и больше развивай в душе непротивление жизненным обстоятельствам, ничему не споспешествуй, не отвергай того, что не укладывается в твои представления о должном ходе вещей. Попробуй почувствовать те самые “пустые пространства”, сквозь которые можно легко проскользнуть, как скользил нож повара в китайском стихотворении. Заметь, как именно утренние часы, которые ты день за днем проживешь вне планов и маршрутов, расцветят остаток твоего дня. Признавая важность первооснов бытия, попытайся получить заряд полноты осознания на весь день и ощутить в себе новую способность воспринимать, принимать и реагировать на чудо каждого мгновения.
Терпение
Определенное мировоззрение или особый склад ума способствуют занятиям медитацией и готовят благодатную почву для семян полноты осознания. Намеренно развивая в себе эти качества, мы, по существу, возделываем почву собственного разума как источника ясности, великодушия и праведной жизни.
Эти внутренние качества, необходимые для медитативных занятий, нельзя ни навязать, ни учредить, ни узаконить. Их можно развить в себе, причем только в том случае, если дошел до предела и душевным порывом готов уничтожить в себе (а может быть, и в других) вечную тягу к страданиям и беспокойству. Это равнозначно этике поведения — понятию, крайне извращенному обществом.
Как-то по радио я услыхал определение этики как “смирения перед лицом непреодолимого”. Здорово! Ты совершаешь поступок вследствие внутренних побуждений — не потому, что кто-то ведет счет делам, и не в страхе быть пойманным и наказанным за нарушение установленных правил. Ты действуешь по велению своего сердца. Ты открыт внутреннему слуху, втуне ты возделываешь почву под всходы семян полноты осознания. Но не будет в душе гармонии, если не обяжешь себя к этичности поступков. Только этика может стать заграждением, которое убережет от прожорливых коз молодые побеги в саду осознания.
Для меня терпение составляет основу этического мировоззрения. Вырабатывая в себе это качество, просто невозможно пренебречь развитием полноты осознания, что со временем, в свою очередь, обогатит и усовершенствует занятия медитацией. Однажды, если ты действительно ничего другого не будешь искать, терпение придет к тебе само. Будто напомнит: все в свое время. Бег времени не ускоришь. Будет день — будет пища. Спешка, как правило, не помогает и, более того, может стать причиной страданий — наших собственных или людей, окружающих нас.