— Вы молодец, Володя. И дальше следите за ним, — с благодарностью посмотрела на него Ирина и принялась разгружать холодильник.

— А музыка хоть какая-нибудь в этом доме есть? — спросила Юля.

Сергей включил магнитофон. Мелодично и ритмично зазвучал симфоджаз под управлением Рея Конифа. Сергей присел у журнального столика. Вести, что называется, светскую беседу он не умел. На личную тему — не хотелось, да и не очень позволяла обстановка. Но о делах поговорить было можно, и Сергей вернулся к только что прерванному разговору.

— А Остапа ты видела? — спросил он.

— Когда? — не отрываясь от «Огонька», тоже спросила Юля.

— Сегодня.

— Я же тебе сказала, что была в НИИ.

— Но утром-то? Он же рано приехал в КБ.

— А я вообще в КБ сегодня не заезжала. Мне, между прочим, некоторые задания прямо дома дают. Наверно, это неправильно, но шеф почему-то об этом не задумывается. Понятно?

— Теперь понятно.

— Нет, ничего не понятно, — возразила Юля. — Неужели ты думаешь, что, если бы я знала о том, что пленка в лаборатории, не позвонила бы туда и раз, и другой, и третий?

— Ничего не думаю.

— И очень жаль. Думать надо всегда. Иначе разучишься понимать и более простые вещи. Кстати, у тебя далеко уже не такой золотой характер, как мне казалось раньше.

— Это не самое страшное, — согласившись в душе с Юлей, усмехнулся в ответ Сергей.

— А что же тогда страшнее?

— То, когда люди перестают понимать друг друга.

— Нелогично, — задумалась Юля. — Перестать понимать нельзя. Со временем они лучше узнают друг друга и понимать тоже должны лучше. Другое дело, если они и раньше не понимали: А о каких людях ты говоришь?

Сергей не успел ответить. В комнату вошел Владимир. На голове у него был колпак из газеты, на поясе фартук из полотенца, в руках сковородка, которая должна была изображать поднос. На сковородке стояли фужеры, до краев наполненные темно-вишневым напитком со льдом. Вместо соломинок из фужеров торчали макароны.

— Фирма Кольцов-младший и K° предлагает! Просим резину не тянуть, пить побыстрее. Макароны стерильны, продувал каждую лично, но могут раскиснуть! — бодро предложил он.

— Очень кстати! — обрадовалась Юля.

— Мог бы о продувании не сообщать, — буркнул Сергей.

— У фирмы секретов нет! — отчеканил Владимир, поднося по очереди сковородку Юле и Сергею.

Юля не заставила себя просить второй раз и сразу же вытянула из фужера большой глоток. Коктейль ей, очевидно, понравился, потому что она от удовольствия прищурила глаза и дальше, несмотря на предупреждение, продолжала пить уже медленно, маленькими глотками. Когда Владимир вернулся на кухню, она повторила свой вопрос:

— Так о ком ты говорил?

— О тебе и о себе, — ответил Сергей.

— О нас этого сказать нельзя. Я тебя понимаю отлично. И всегда понимала. А если ты не хочешь понять меня, то от этого хуже только тебе. — Она помолчала и добавила: — Впрочем, и мне тоже.

Сергей понял по тону, каким вела этот разговор Юля, — они ни до чего не договорятся и на этот раз. Когда Юля говорила так, как сейчас, резко и неуступчиво, то всегда и во всем оказывалась права именно она. А он не только не прав, но еще и виноват в чем-нибудь. Поэтому он изменил тему и спросил:

— Ну а чем ты занималась в НИИ?

Но Юля, очевидно, высказала далеко не все, что думала по этому поводу. Ее, вероятно, хотелось объяснить ему еще многое и, может быть, очень важное. Ей казалось, разговор этот только начался. И то, что Сергей столь неожиданно и так быстро от него отказался, и удивило, и даже обидело ее. Но она и виду не подала, что это ей не понравилось, и после некоторой паузы ответила, как всегда, спокойно, но уже более сдержанно. Впрочем, эта сдержанность не покидала ее уже до конца вечера.

— В НИИ я проверяла предложение Игоря.

— А именно?

— Еще один вариант четвертого узла.

— Четвертого? Ну это уже даже не смешно. Что там надо еще предлагать?

— Он упростил схему.

— И она от этого стала лучше?

— Во всяком случае, обойдется дешевле в производстве.

— А потом опять начнутся поломки, что-то снова придется усиливать! Да кому нужно это копеечное удешевление? — загорячился вдруг Сергей.

— А почему это тебя так волнует? — спросила Юля, и в глазах у нее мелькнули насмешливые огоньки.

— Да потому: — начал было Сергей и осекся. — Действительно, мне до этого нет никакого дела.

— До чего же вы все одинаковы! — засмеялась Юля. — Будто вас одним штампом штамповали.

— Кто это «вы»?

— Мужчины. Себялюбцы! Непременно, обязательно последнее слово должно быть вашим. Но почему? Почему только так и не иначе?

— В данном случае это самое, как ты выразилась, «последнее слово» вовсе не прихоть, а результат огромной работы. И прежде чем %#. сказать, мне надо было сжечь миллионы клеток собственного мозга!

— Успокойся. Никто не знает, что с ними на самом деле происходит — сгорают они или превращаются в желе.

— Тебе-то по крайней мере его предложение понравилось?

— Поначалу нет. Но НИИ меня переубедило.

— А шефу?

— Шеф выбирает не только то, что ему нравится. Мы давно уже работаем взаймы. Точно не знаю, но, наверно, в очередной финансовой добавке ему отказали. А возможно, и вовсе пригрозили закрыть работу. Или законсервировать временно. Вот он и потребовал удешевить проект. И кажется, это удалось.

Юля допила коктейль и окликнула Ирину:

— А еще какое-нибудь яство будет, Ирочка?

— Несем, несем! — ответил Владимир.

— Может, вам помочь?

— Все уже готово, — отозвалась Ирина.

— Почему же тогда мне никто не говорил об экономии ни слова? — спросил Сергей.

Юля в ответ неопределенно пожала плечами, встала и пошла на кухню.

— Дайте мне еще глоток этого вашего гоголя-моголя и покажите, как вы его делаете. Я непременно должна этому научиться, — услыхал Сергей ее голос.

Услыхал и усмехнулся. Предчувствие не обманывало его. И на этот раз они ни до чего не договорились. Даже этот служебный разговор на сей раз у них не получился. «Да и как же может быть иначе, если ей до любой мухи дела больше, чем до меня? Коктейль ее заинтересовал. Но почему? Неужели она не понимает, что все, абсолютно все, если б только она захотела, могло бы быть по-другому!» — с досадой подумал он и так сдавил кисти рук, что захрустели пальцы. Но судьба сегодня явно была к нему неблагосклонна. Она словно насмехалась над ним, давая Юле возможность во всем оправдаться.

— Понравилось? — польщено спросила Ирина.

— Удивительно приятно пьется, — подтвердила Юля. — А для меня это просто спасение. Завтра утром приезжает Игорь, вечером наверняка кого-нибудь пригласит. Надо будет угощать. Вот я им и приготовлю это зелье. И еще бутербродов на спичках сделаю, как чехи. И пусть сидят хоть до полуночи!

— В компании коктейль незаменимая вещь, — со знанием дела согласилась Ирина. — Вкусно и практично.

— А ты-то где научилась их делать?

— Я?.. — словно решая, рассказывать или не рассказывать, задумалась Ирина. — Я научилась, когда летала стюардессой.

— Ты?

— Вы? — в один голос слились изумленные братья. — Вы летали?

— Три года. Год после десятилетки. А потом еще два года, когда училась на первом и втором курсах. Облетела весь мир.

— А почему же мы об этом ничего не знаем? — удивилась Юля.

— Александр Петрович знает. Я ему рассказала. Только просила никому не говорить. Раз не знаете, — значит, он слово держать умеет. Забирайте свои фужеры, и пошли ужинать! — скомандовала Ирина и первой направилась в комнату.

Сергей с не меньшим интересом, чем Владимир и Юля, слушал то, о чем говорила Ирина. Но думал он все же о том, что сказала Юля. «Значит, завтра приедет Игорь… Тогда, конечно… Какого же чета я тогда злюсь?.. Устал, очевидно, как собака!..»

Было уже поздно, все проголодались, аппетиты у всех были хорошие. Да и приготовлено все было очень вкусно. Поэтому на еду навалились дружно. Ели и поочередно допрашивали Ирину.