Это заявление вызвало возмущение среди ряда членов Коммуны, которые решили, что Центральный комитет хочет в какой-то мере подменить их.

На заседании 2 мая делегат финансов Журд представил свой отчет [159], который и был одобрен. Докладчика упрекали [160], будто он противился ассигнованию достаточных средств на вооружение, но он дал разъяснение по этому вопросу. Журд подал в отставку, но был немедленно вновь избран [161].

На секретном заседании Гамбон спросил Росселя, почему был оставлен форт Исси [162]. На это последовал ответ, что форт был оставлен по причине всеобщей трусости, которая объясняется недостаточной организованностью национальной гвардии Парижа. Этот форт был снова занят самим Клюзере.

Перейдя затем к вопросам иного рода, Коммуна приняла следующий декрет:

«Парижская Коммуна,

Считая неразумным и безнравственным призы-

вать в свидетели своих обязательств божество, су-

ществование которого, а следовательно, и влияние

на дела человеческие определенно отрицается

наукой,

Постановляет,

Статья единственная. Политическая при-

сяга и профессиональная присяга отменяются» [163].

8 мая

Обстановка на фронте, согласно военным донесе-

ниям, была следующей:

«Аньер: вечером 2 мая ожесточенный артилле-

рийский огонь. Ожидали атаки, но она не состоялась.

Деревенщина непрерывно обстреливает железную

дорогу. В полдень было спокойно. Блиндированные

вагоны обстреливают Аньер. Два часа дня – оже-

сточенный бой, неприятель отброшен. В половине

третьего были замечены сигналы из церкви Нёйи.

Произвели обыск. Версальцы обрушивают на нас

снаряды с керосином; это обнаружили благодаря

одному неразорвавшемуся снаряду.

Нёйи: четыре часа – артиллерийская дуэль; ог-

ромный успех федератов. Час дня – артиллерийский

огонь со стороны версальцев продолжается. В два

часа враждебные действия прекратились с обеих

сторон.

Ванв: ночь прошла спокойно. Артиллерийский

обстрел продолжался с трех до восьми часов. Дере-

венщина была решительно отброшена. Сильный по-

жар в Кламаре.

Исси: всю ночь продолжался сильный артилле-

рийский обстрел.

Атака версальцев со стороны Баньё: неприятель

отброшен.

Вчера до трех часов пополудни все было спокойно. В этот момент началась ожесточенная, страшная канонада; версальские батареи в Мёдоне, Брэмборионе, Оранжерее, на кладбище Кламара и жандармерии Кламара обрушили град снарядов на форт Исси, который яростно отстреливается. Наши канонерки совместно с бастионами № 67 и 68 вступили в борьбу, и благодаря канонирам Перье, Верону и Кулону, исключительная меткость стрельбы которых поистине замечательна, нижние батареи Бретёйя были почти уничтожены и вынуждены были прекратить огонь.

Около пяти часов было замечено продвижение войск со стороны Мулино. Канонерка «Свобода» обстреляла неприятеля картечью; войска отступили. Артиллерийский и оружейный огонь продолжался с перерывами всю ночь».

Коммуна постановила завести во всех мэриях книги почета, куда заносились бы имена граждан, отличившихся в борьбе за республику и коммунальные свободы.

Было также принято постановление о мерах наказания в случаях нарушения декрета, запрещающего ночной труд в пекарнях [164].

В этот день состоялось секретное заседание Коммуны, на котором зашла речь о попытке Центрального комитета национальной гвардии при поддержке начальников некоторых легионов взять в свои руки управление военными делами. Центральный комитет потребовал также смещения Росселя с поста военного делегата, так как последний, возражал против передачи Центральному комитету руководства военными делами.

4 мая

Положение на фронте было таково:

«Ванв, Исси: захвачен пост версальцев, десять человек взято в плен. Потери версальцев – двести человек. Больше всего пострадали полки егерей. С двух до трех часов сильный артиллерийский и ружейный огонь; батареи федератов заставила неприятеля прекратить огонь.

Нёйи: ночью царило полное спокойствие. Утром, с пяти до семи часов, артиллерийская дуэль; наши батареи наносят огромный ущерб солдатам Тьера. Выведены из строя две вражеские батареи. Мы надежно удерживаем свои позиции. Пять часов. Версальцы слабеют.

Аньер: вечером 3-го было спокойно. С одиннадцати до трех было тоже спокойно. В четыре часа утра на наши позиции обрушился град снарядов; жертв нет. Огонь версальцев скоро затих. В пять часов капитан Роше (артиллерия) нанес серьезный урон неприятелю. С девяти часов утра и до полудня царило спокойствие. В час дня блиндированные вагоны возобновили бой. Неприятель отступает. Три часа дня -огонь с перерывами. Четыре часа – артиллерийская дуэль; успех на стороне федератов.

В ночь с 3 на 4 мая редут Мулен-Саке обороняли части 55-го и 120-го батальонов, когда вдруг вблизи редута появился отряд версальских войск под видом патруля. Верно назвав пароль, он был пропущен в форт, атаковал застигнутый врасплох гарнизон, вытеснил его из редута и увез шесть пушек с помощью заранее приготовленных упряжек. В результате предварительного следствия командиру 55-го батальона Галльену было предъявлено обвинение в том, что он либо выдал, либо продал врагу пароль или по меньшей мере выболтал его в одном из кафе Витри. Редут был почти тотчас же вновь захвачен майором Кинью во главе 133-го батальона, который занялся сегодня перевооружением редута.

В ночь с 3 на 4 мая вокзал в Кламаре был снова захвачен войсками Коммуны. 4-го с трех часов пополудни замок в Исси был подожжен и покинут противником. Работы по восстановлению укреплений форта Исси идут полным ходом».

На заседании 4 мая Феликс Пиа информировал Коммуну о том, что три члена Республиканской лиги, в том числе Бонвале и Луазо-Пенсон, обратились к Коммуне с предложением «согласиться на двадцатидневное перемирие, условия которого были бы выработаны посредниками, предложенными и одобренными обеими сторонами».

Аналогичное предложение было сделано лигой версальцам.

Комитету общественного спасения было выражено

порицание за то, что он принял подобное предложение.

В то же время было обращено внимание на статью,

опубликованную за два дня до этого Феликсом Пиа в

газете «Vengeur». В этой статье, озаглавленной «Госпо-

дину Тьеру», были следующие строки (причем фраза,

набранная курсивом, вызвала беспокойство у членов

Коммуны, тем более что пресса расценивала эту фразу

как призыв к примирению):

«Послушайте, господин Тьер, ни вы, ни я не яв-

ляемся уроженцами Парижа. Он оказал нам честь,

избрав нас своими представителями [165]. Ныне же вы

подвергаете его бомбардировке, а я его защищаю.

Я приближаюсь к старости, вы – к могиле. Не наста-

ло ли для нас время отбросить всякие другие со-

ображения, кроме чувства долга? В настоящее вре-

мя мы облечены в большей или меньшей степени

исполнительной властью. Но я, еще будучи молодым

человеком, служил Республике, а вы и в зрелом воз-

расте служили монархии» [166].

На секретном заседании обсуждался вопрос о поло-

жении форта Исси. Военный делегат Россель жаловался

на вмешательство Комитета общественного спасения,

который приказал Домбровскому и Врублевскому от-

правиться в форт Исси, что привело к захвату редута

Мулен-Саке.

Обсуждение показало, что вмешательство Комитета