— Здесь вот — туалет, здесь — ванная, там — кухня… — Петюня ходил по огромной квартире и показывал гостям, где что есть.

Артур разулся, спросил у Петюни, кто сюда может нагрянуть без предупреждения, — у кого, проще говоря, еще есть ключи?

— Да вообще-то только у Петро, — подумав, ответил Петюня. — Обычно он сам дает ключ кому надо. Я не очень-то в курсе… Ну, ладно, поеду дальше. Устраивайтесь. Если что, Петро мне скажет — ехать за вами или не ехать. Спокойной ночи!

— Ага, пока, — отозвался Горохов и запер за Петюней дверь.

— Пойду сразу душ приму! — Артур скинул с себя пропыленную и пропотевшую одежду, пошел в ванную и включил воду.

Петрович в это время проверял оружие, курил и ждал своей очереди мыться. Включил какой-то компакт-диск с надписью: «Релакс: шум океанских волн»… Звуки, поплывшие из четырех колонок сразу, были в самом деле такими приятными, что Вадим расслабился и как-то повеселел. Да и оружие в руках всегда бодрило его.

Артур в ванной намылил шампунем голову, стал ожесточенно промывать спутанные волосы. Сложен он был великолепно — настоящий атлет с рельефной мускулатурой живота, груди и прочих частей тела. Оплетенные венами бугры бицепсов привычно вздымались, когда он поднимал над головой руки. Сказывались годы занятий у личного тренера — знатока самых разных восточных единоборств. Правда, с недавнего времени Артур плюнул на все эти занятия, решив, что ему достаточно уже приобретенных знаний и навыков. Да и вообще, он все больше и больше замыкался в себе, становясь скрытным, мстительным и озлобленным. Что-то нехорошее зрело в душе, какое-то странное желание поиграть в кошки-мышки с судьбой…

Получив все, что, в принципе, хочет иметь любой нормальный мужчина, Артур, похоже, пресытился — сердце его словно превратилось в кусок льда. Беспричинные приступы ярости и даже бешенства овладевали им все чаще. А ведь и деньги немалые у него имелись, и женским вниманием он никогда не был обделен, и дела у него до недавних пор шли хорошо!

Пресыщение всем и вся сочеталось с чувством навалившейся страшной усталости. Он уже давно не знал элементарного отдыха и покоя, вечно занятый умножением кровавого своего капитала. Видимо, ничто не проходит безнаказанно… Все те убийства, к которым имел прямое отношение Артур, незаметно, но неуклонно накладывали свой отпечаток на сознание Князева. Стала мучить бессонница, странная для молодого и столь крепкого организма… Душа! Душа Артура была будто изъедена червями — он это уже ясно ощущал. Князев никого не любил. На женщин смотрел лишь как на орудие для удовлетворения самых низменных страстей. На мужчин вокруг — как на пешек в своей игре в деньги или как на потенциальных врагов.

Достаточно образованный, Артур все чаще вспоминал из истории такую одиозную фигуру, как Иван Грозный… Тоже ведь у человека было все — а какая чудовищная жестокость! Почему? Наверняка потому, что сердце обратилось в лед! Или это обычная желчь буйствует, требуя выхода отрицательным эмоциям и чистой злобе? Хотелось порою крушить, рвать зубами, мучить, жечь, убивать — всех без разбору…

Артур сам не мог разобраться в этих болезненных эмоциях, а визит к какому-нибудь психотерапевту или другому врачу считал ниже своего достоинства. И вот еще что: это состояние — озлобленности на весь белый свет — Артуру даже порой нравилось! Он сознательно вытравлял из души сострадание к другим людям, мысленно сравнивая себя, красивого, умного молодого парня, с бешеным волком или псом. Звери не знают сострадания, но обычно волк терзает более слабое создание лишь ради пищи. Бешеный волк или пес убивает, как машина для убийства, не задумываясь; несет в мир разрушение и страдание.

Князев потешался над любыми проявлениями человеческой доброты, отрицал их цинично и холодно. Раньше (надо же, словно это было совсем и не с ним, в какой-то другой жизни!) он всерьез интересовался искусством, наукой, красивыми женщинами, всем прекрасным — это был искренний интерес. Теперь его ничто по-настоящему прекрасное и интересное не волновало. В душе остался один только жуткий смех — над всем, что делают люди.

С такими запасами злобы в душе Артуру пойти бы на войну, в одну из горячих точек, где он наконец-то выплеснул бы всю свою желчь вместе с выстрелами по врагу… Но воевать ради амбиций жирных политиков? Чтобы потом твой труп бросили в хранилище и он бы валялся там неопознанным месяцами? Нет, туда он не собирался! Его война здесь, война ради своих денег и своего удовольствия, — это совсем другое дело…

Князев включил холодную воду — стиснул зубы, чтобы не заорать от внезапной смены температур, только скрипнул ими и сжал кулаки… Скорее бы кончилась эта распроклятая жизнь! Ничего уже не хочется от нее, никаких, даже самых утонченных и недозволенных, пороков и развлечений — изнасиловать малолетку, перерезать какому-нибудь старому хрычу горло ножом… Ничего в этом нет интересного! Интересным стало другое — водить за нос государство и всякие спецслужбы, играть с ними, подбрасывая всем этим сволочам и охреневшим чиновникам новенькие трупы.

Но и это когда-нибудь приестся — как приелось, к примеру, ледяной водой окатываться… Все надоело! Как же все надоело!

Артур выключил воду, обтерся большим махровым полотенцем и босиком прошлепал в комнату. Петрович в недоумении посмотрел на него:

— Артур, что с тобой? Чего ты ржешь-то?

— Да так, не обращай внимания, — продолжая нервно смеяться, бросил ему Артур и, порывшись в стенном шкафу, достал оттуда длинный, роскошный халат. Сел в кресло и вдруг нахмурился.

Петрович только удивленно вскинул брови и молча пошел в душ.

Артур откинулся в кресле и закинул руки за голову. Закрыл глаза, словно медитируя, и шумно засопел носом… В сознании, как на экране компьютера, медленно высветились разноцветными строчками все нынешние проблемы риэлтора Князева.

Первое. Насколько они задержатся здесь? И чего они дожидаются? У них есть оружие, но нет транспорта. Есть деньги, но нет возможности пополнить их запасы. Ответ: удачно скрылись — никто не знает, где сейчас Князев и Горохов. Это означает, что у них есть возможность внезапно нанести удар.

Второе. Кацман: мертв он или жив? Пришлось его бросить, чтобы самим унести ноги. Если Жору спасут и подлечат, то это очень серьезная проблема. Нажмут как следует — заложит всех. А ведь с Кацмана еще и больше деньги Артуру причитаются!

Третье. Теперь он знает, где эти деньги лежат. Кацман сам потерял жетон или его помощник-старпер жетон заныкал? И где теперь старик? Нелепо гоняться за ним, если жетона у него нет. Ответы на второй и третий пункт: надо любым способом извлечь кейс из камеры хранения — возможно, придется все-таки искать Жориного старпера. И выяснить поскорей — дал Кацман дуба или нет?

Четвертое. Брошен «Мерседес», затем — «Волга», теперь — «Нива». Ответ: в Москве срочно раздобыть машину. Для них это — ерунда!

Пятое. Простаивает бизнес. И что самое опасное — если Кацман начнет колоться, он выведет оперов на все хаты и дачи Артура. Понятно, что там могут выставить засады. Значит, придется прорываться с боем — чтобы документацию забрать и уничтожить, включая архив в так называемой рабочей квартире, где и жил Артур. Новые дела придется спустить на тормозах: этим заниматься сейчас просто нереально. Ответ: в любом случае побывать на этой квартире, разобраться с бумагами. Там же, между прочим, и левые загранпаспорта лежат, и карточки для пользования кредитами, и много еще чего полезного для Князева. Как быть с дачей? Там, как и на квартире, много оружия. Кажется, дачу пока придется забросить и вообще о ней забыть…

Из ванной вышел довольный Петрович, тоже надел халат и стал, напевая, причесываться у зеркала. Князев прикрикнул:

— Хорош, это… Петь! Не мешай думать!..

Шестое. Убили руоповцев. Ответ прост: хороши бойцы, ничего не скажешь, если их играючи поубивали, как котят! Если Артура задержат, эти трупы повиснут на нем. Но на нем уже столько трупов, что эти два особо картины не изменят.