— Нету у нас таких денег, — тихо проговорил русоволосый отморозок.
Артур знал, что его зовут Федором. А того, что все время молчал, — Витьком. Артур вообще много чего знал…
— Тю!.. — вдруг пропел издевательским тоном этот двухметровый гигант, которого побаивалось даже собственное его окружение. — Федя, Федя… Ты кому — мне, что ли, лапшу на уши вешать собрался? А тачка твоя? А хата? А дачи ваши с этим вот гавриком? Если хочешь жить, продавай все подчистую. Я еще не так много с вас требую! И чего это я, правда, так мало запросил? Давай так, Федя: одно слово возражения — и ты мне автоматом становишься на пять тонн больше должен, понял? Один раз ты мне уже возразил. Что это значит? Правильно! Уже вы с кентом должны мне не десять, а пятнадцать тонн. Или вы думаете, что мы вас сюда привезли в цацки играть?.. Еще что-то имеем сказать?
Дальше все происходило очень быстро…
Петровичу, уже уставшему стоять в одной и той же позе — с пистолетом в вытянутых руках, что-то упало прямо за шиворот: то ли гусеница, то ли сучок какой, то ли пролетавшая по лесу птичка метко нагадила. Петрович одной рукой полез вынимать мешающий ему предмет из-под рубашки, а другой по-прежнему держал на прицеле Федю и Витька. Но те двое понимающе переглянулись и решили, видимо, что им пора сматывать отсюда удочки.
Выход у них был один — попытаться обезоружить человека с пистолетом и взять инициативу в свои руки. Если бы они просто побежали сквозь лес, пули бы уложили их на месте — это было ясно…
Петрович, кажется, уколол обо что-то палец (или его укусило какое-то насекомое) — и по рассеянности на несколько секунд опустил вниз свой «таурус». Тут же ему в ноги кинулся лобастый, молчаливый Витек — он попытался повалить Петровича на траву и, используя фактор неожиданности, выхватить у того из рук пистолет. Петрович действительно рухнул в траву, на спину — и автоматически нажал на курок: в лесу прогремел выстрел, но пуля ушла вверх, в листву деревьев, срезала несколько веток, шумно попадавших на боровшихся в траве людей. Витек с перекошенным лицом тянул свои пальцы к «таурусу», а зубами вцепился в запястье Петровича. Последний взревел от боли и повернул дуло пистолета… Прогремел еще один выстрел, на этот раз пуля попала в цель — попросту размозжила Витьку голову, угодив в щеку и выйдя через затылок. Парень задергался в агонии, а залитый чужой кровью Петрович высвободил вторую руку из-под его тела и, ухватившись обеими руками за пистолет, стал водить им из стороны в сторону. По-видимому, он собирался выстрелить заодно и в Федора.
Однако Федор, с округлившимися от ужаса глазами, отступил на несколько шагов от двинувшегося к нему Артура — хотя сначала собирался первым атаковать этого гиганта, неизвестно на что рассчитывая… Может быть, на то, что у Витька в руках окажется пистолет и вдвоем они как-то свалят и обезвредят эту ходячую машину смерти исполинских размеров? Но — не вышло!
Федор лихорадочно соображал, что ему делать… И не нашел ничего лучшего, как тупо ломануться в лесные заросли, вопя во весь голос: «А-а-а!!! Убивают!!!»
Орать было бессмысленно — все равно на несколько километров вокруг не было ни одной живой души. Но Федор совсем обезумел: сейчас он рассчитывал уже на чистое везение — на то, что ему улыбнется удача и он убежит-таки от этих страшных людей… Может, выскочит на проселочную дорогу, а там его подберет случайно проезжающая машина, и он вернется к себе в Иваново? А потом… А что потом? Эти люди его и там отыщут и грохнут!.. Или не грохнут? Они же от него денег ждут… Откуда?! Ладно, главное сейчас — убежать от них, улизнуть, чтобы не постигла и его страшная судьба лучшего его другана, Витька, с которым и ПТУ вместе оканчивали, и в армии вместе от звонка до звонка отслужили, и вообще… А теперь — нету больше Витька! Все, весь вышел!
Федор даже завыл от ужаса, но тут он споткнулся на бегу и, потеряв равновесие, воткнулся головой и руками в колючий кустарник. И сразу же услышал над собой тяжелое дыхание преследователей. Потом его кто-то со всей дури пнул носком ботинка под дых, да так сильно, что у Федора на глазах выступили слезы. Он свернулся в клубочек, руками закрывая голову от новых ударов. Били его профессионально и не очень долго — в конце концов так саданули по затылку чем-то увесистым и явно металлическим, наверное, рукояткой пистолета, что он потерял сознание. Захрипел, обмяк и затих…
Артур еще раз пнул его ногой по ребрам, по инерции, потом с побелевшим от гнева лицом обернулся к Петровичу и прорычал, тыльной стороной ладони вытирая пот со лба:
— Ну?! Как ты это допустил, а? Ты же, мать твою, опытный вояка! Три войны за плечами — а тут какие-то сраные отморозки нас чуть не сделали! Ну Петрович, Петрович…
— Да хрен его знает! — Петрович тоже вытирал лицо, но и борода, и усы, и лоб у него так густо были забрызганы кровью Витька, что он ладони перемазал, а сам оставался весь в крови. — Какой-то сучок за шкирку мне свалился, ну и… того… Они, видишь, Артур, тоже не пальцем деланные…
— Фу-у… — выдохнул его шеф и сказал уже спокойнее: — Ты хватай его за ноги, а я под руки возьму. Давай, потащили. Опля!
Они выволокли из кустов безвольно раскинувшего руки Федора и понесли его через поляну. Шагов через двадцать швырнули еще живого отморозка рядом с его убитым другом.
— Чего со жмуриком-то делать будем? — Петрович наконец-то вынул из кармана своей черной рубашки чистый носовой платок и брезгливо стер с лица кровавые брызги. Потом засунул испорченный платок в карман спортивного костюма Федора. И вдруг просиял лицом: — О, знаю, кажется! Мы этому Федьке еще и убийство его кентяры присобачим, а? Тогда он уже точно никуда не денется от нас! Сам посуди, Артур: они подрались, и Феденька хлопнул Витеньку из «тауруса». Могло такое быть? Очень даже! Ха-ха!
— Хм-м, — одобрительно промычал Артур, — идея нехилая. Но он и так у нас на крючке, ему деваться некуда… Слушай, что-то мы много теряем времени на возню с этими чувачками!..
Он посмотрел на квадратные наручные часы фирмы «Брегет», сверкнувшие золотым бликом на полуденном солнце, щелкнул языком и, не говоря больше ни слова, стал пинками приводить Федора в чувство. Тот закашлялся, открыл мутные глаза и уставился на Артура, стоявшего над ним со злой усмешкой на лице.
— Ну, падла, очухался? Подъем… Живо! И без глупостей, на этот раз мы тебя догонять не будем, а точно шлепнем. Встал на ноги, говорю!
Федор еле поднялся — сначала, опираясь руками о землю, встал на колени, потом неуверенно выпрямился. Артур наблюдал за ним с презрением, а Петрович опять прицелился в бедолагу отморозка, для которого, похоже, настал худший день в его жизни. Федор посмотрел на труп друга Витьки — и вдруг сблевал.
— Ты, падла, своими кишками будешь блевать, если завтра нам бабки не принесешь, — тихо прошипел ему Артур. — Усек? И еще кента своего ты сам грохнул — свидетели тому найдутся. Хотя, если будешь умницей, мы эту историю вообще замнем… Сейчас план действий будет таков: ты своего руга заваливаешь ветками, землей — чем хочешь, потом мы тебя добросим до твоего вонючего дома. Или ты думал, мы не знаем, где ты живешь? Знаем, поверь мне. И про сестренку твою, малолетку, знаем. В случае чего — недолго ей в целках ходить, Федя, учти. Никому ничего про Витька своего не вздумай ляпнуть. Просто собери бабки, если жить хочешь. Теперь ты от нас зависишь целиком!
— Я же не успею ничего продать… — вякнул было Федор.
— Что?! Так, фиксируем новое возражение. Ты, видать, совсем дурачок, парень. Уже двадцать тонн нам должен! Хе-хе. А сейчас — арбайтен, шнеллер, быстрей! У нас ведь еще дела в городе есть, помимо тебя. А ты… Ты сам во всем виноват.
Федор вдруг схватил себя за волосы, скривил губы и зарыдал.
Артур с Петровичем высадили Федора неподалеку от его дома, чтобы он убедился — они на самом деле знают, где он живет. Весь избитый, с исцарапанными руками, хромая, неудачливый бандит заковылял к своему подъезду, то и дело оборачиваясь на «Мерседес», в котором сидели убийцы его друга. При этом разбитые губы Федора шевелились, он явно что-то бормотал. Впечатление было такое, что у него поехала крыша. Наконец он скрылся в темноте подъезда, исчезнув из поля зрения.