Феодалы-землевладельцы присваивали и общинные леса. Крестьяне не могли с этим примириться и продолжали использовать лес для своих нужд. Так, жители с. Суск Луцкого повета в 1561 г. совершили порубку в лесу князя Соколинского, которым они ранее свободно пользовались.
Бывали случаи нападения крестьян на обозы, принадлежавшие феодалам. Например, в 1562 г. крестьяне сел Горохов, Рачин и Белое Поле Луцкого повета, Завидов, Защипов и Конюхи Владимирского повета напали на обоз князя Порицкого и разобрали панское имущество.
Участились нападения крестьян на феодалов и их слуг. В 1558 г. через с. Ботын, восточнее Луцка, проезжал слуга князя Радзивилла, который вез с собой «невольника» (беглого крестьянина). Ботынские крестьяне отбили «невольника», забрали у слуги воз, лошадь и оружие. В 1561 г. крестьяне с. Рачин Владимирского повета напали на владимирского подстаросту князя Сангушко. В 1571 г. крестьянка Улита в с. Добрый Луцкого повета пыталась отравить шляхтича Добрынского и его жену, жестоко обращавшихся с ней. В с. Вишни возле Луцка в 1596 г. крестьяне убили некоего Табакшия, служившего пану Кандыбе и издевавшегося над ними. В 1586 г. крестьяне с. Колпитов Владимирского повета убили управляющего имением, а другого служилого шляхтича ранили.
Долго судился с крестьянами священник с. Сальная Львовского повета Русского воеводства, в конце концов добившийся, чтобы крестьяне платили ему церковную десятину. Возмущенные этим несправедливым решением суда, крестьяне убили попа.
В 1551 г. в Закарпатье, на Мараморощине, произошло первое стихийное выступление солекопов, большинство из которых принадлежало к числу феодально зависимых крестьян. Солекопов, протестовавших против каторжных условий труда, поддержали местные крестьяне.
Во второй половине XVI в. распространение получила и такая форма борьбы крестьян, как поджоги усадеб феодалов, их хозяйственных строений, урожая, сопровождавшиеся иногда убийством панов и их слуг. Документы этого времени содержат многочисленные данные о поджогах имущества магнатов и шляхты. Так, в 1561 г. крестьяне попытались поджечь хозяйственные постройки в имении княжны Б. Острожской на Волыни. В 1563 г. в с. Плоская Луцкого повета в результате поджога сгорели все строения и хлеб в имении шляхтича Ф. Хмары. В 1570 г. местные жители сожгли Межиричский замок князя Б. Корецкого в Луцком повете. В августе 1588 г. жители с. Борки (Волынское воеводство), принадлежавшего Барановскому, слуге князя Курбского, обложили панский дом соломой и сожгли его вместе с владельцем. На суде крестьяне заявили, что Барановский жестоко издевался над ними, «даже в неволю брал и незносные нам кривды чинил». Как и в других подобных случаях, власти жестоко расправились с крестьянами: шесть организаторов выступления были повешены.
Отдельные выступления крестьян, особенно поджоги, нападения на феодалов и их слуг, часто предшествовали открытым вооруженным антифеодальным выступлениям крестьянства — восстаниям.
Феодалы, обладая всей полнотой власти, жестоко подавляли даже малейшее сопротивление крестьян. В. И. Ленин отмечал, что диктатура «помещиков в средние века… была насильственным подавлением сопротивления громадного большинства населения, именно трудящихся»[196].
Борьба опришков. В Прикарпатье, в условиях гористо-лесистой местности, широкое распространение получило движение опришков — своеобразная форма вооруженной борьбы западноукраинского крестьянства, основанная на тактике партизанских действий. Это было одно из самых стойких и длительных выступлений крестьянства в истории его борьбы против эксплуататоров. Возникнув в первой половине XVI в. (наиболее раннее упоминание об опришках относится к 1529 г.), движение не прекращалось до второй половины XIX в., т. е. продолжалось более 300 лет.
О происхождении названия «опришек» точных данных нет. Скорее всего оно произошло от латинского слова «opressor» — нарушитель. Это и производные от него слова часто употреблялись в документах, написанных латынью. В трансформированное из латинского слово «опришек» народные массы вкладывали иной, положительный смысл — мститель, борец за интересы угнетенных и бесправных.
Самоотверженная борьба народных мстителей воспета во многих фольклорных произведениях — легендах, преданиях, сказках и песнях, возникших в тяжелое время крепостнической неволи.
В ряды опришков становились самые обездоленные, вконец разоренные и обнищавшие крестьяне — наймиты и дворовые люди, коморники и огородники, выходцы из других слоев населения, находившихся на самой последней ступени социальной иерархии. В опришки шли бедняки со всех западноукраинских земель, а также из Польши, Словакии, Венгрии и Молдавии, что стало ярким свидетельством классовой солидарности крестьянства разных национальностей. Одновременно с движением опришков аналогичное движение возникло в Польше. Отряды польских повстанцев — збуйников — действовали в Краковском и западной части Русского воеводства. Опришки и збуйники поддерживали между собой связь и в некоторых случаях наносили удары по угнетателям совместно.
Иван Франко, глубоко исследовавший и прекрасно знавший историю западноукраинского крестьянства, высоко оценивал движение опришков, указывал, что оно было формой активного социального протеста: «Угнетенный, битый и обижаемый подданный, не имея возможности нигде найти пристанища, справедливости, бежал в леса, присоединялся к таким же отчаянным, как и сам, и, хотя каждую минуту чувствовал над собой угрозу смерти, все же рад был хотя бы под этой угрозой прожить свободно, более того, еще отомстить своим обидчикам»[197].
Опришки, пользуясь полной поддержкой местного населения, получали от него большую помощь. Именно это определяло силу и жизненность движения, эффективность ударов по эксплуататорам. В свою очередь, опришки помогали беднейшим крестьянам, раздавая им имущество и скот, отобранные у шляхты, арендаторов и других богачей. Повстанцам в их борьбе благоприятствовали и природные условия — труднодоступные горы и густые леса Карпат, где укрывались их отряды.
Народные мстители были хорошо вооружены, действовали преимущественно небольшими отрядами, нападали внезапно. Совершив акт справедливого возмездия над угнетателями, они быстро исчезали. Тактика борьбы мелкими группами диктовалась конкретными местными условиями. На южных границах Речи Посполитой, т. е. там, где действовали опришки, имелось много укреплений и постоянно находилось значительное количество войск. Поэтому мелким отрядам было легче просачиваться через позиции, занятые вооруженными силами. Кроме того, в условиях гористо-лесистой местности базирование и передвижение крупных отрядов представляло значительные трудности. Однако в отдельных случаях перед проведением более значительных боевых операций опришки объединялись в крупные отряды.
Со второй половины XVI в. движение опришков приобрело широкий размах. Оно охватило Русское воеводство, главным образом его южную часть, Закарпатье и Буцовину, распространилось на Подолию. Основными районами, где развернулась борьба, стали Покутье (Коломыйский повет), Саноцкая и Перемышльская земли. Опорными пунктами повстанцев в восточной части Карпат была Черногора и ее окрестности, в западной — Бескиды. На Подолии опришки базировались главным образом в районе горы Медоборы, в непосредственной близости от Каменца-Подольского, и в окрестностях Язловца, Жидачева и Галича на Надднестрянском взгорье.
Из документов второй половины XVI в. известны имена многих опришков — руководителей и активных участников борьбы и места их деятельности. Так, согласно материалам Саноцкого городского суда за 1556 г., в Саноцкой земле и на Лемковщине действовали опришки под руководством Криштофа. В 1567 г. в районе Санока и Самбора вели борьбу повстанцы под руководством Госкова. В те же годы между Яцимиром и Саном громили эксплуататоров опришни, во главе которых стояли братья Гриць и Иванча. Опришковские отряды нападали на имения феодалов даже в окрестностях Каменца, где располагался крупный гарнизон.