Главным условием укрепления феодальной собственности на землю являлось усиление политических позиций феодалов. «…Высшая власть в военном деле и в суде, — подчеркивал К. Маркс, — была атрибутом земельной собственности»[68]. Военно-административный аппарат поддерживал власть собственника земли над крестьянином, принуждая его отдавать господину почти даром часть своего труда или готовой продукции. В первые годы после освободительной войны Б. Хмельницкий и царское правительство вынуждены были считаться с сильными антифеодальными настроениями крестьянства и проводить осторожную политику в земельном вопросе. До 1657 г. они раздали феодалам или подтвердили их старые владельческие права лишь на 70 имений, т. е. незначительную часть земельных богатств. Рост феодального землевладения ускорился после смерти Б. Хмельницкого, когда власть захватила группа казацкой старшины, выступавшая за немедленное восстановление феодально-крепостнических порядков. Главными источниками формирования феодального землевладения были официальные пожалования земель, освоение пустошей, массовая купля и открытый захват земельных участков крестьян, казаков и мещан.
Крупное землевладение увеличивалось прежде всего в северных районах Левобережья, отдаленных от главного театра военных действий и более заселенных. Старшина и шляхта получили в свое владение на территории Стародубского, Черниговского и Нежинского полков более трехсот селений, значительные пространства земель и промысловые угодья. Несколько медленнее складывалось феодальное землевладение на южных землях Левобережной Украины, подвергавшихся частым нападениям иноземных захватчиков и потому менее заселенных.
К концу XVII в. отдельные представители генеральной старшины и полковники превратились в собственников огромных латифундий, заселенных зависимым населением. И. Мазепе принадлежало 120 тыс. душ украинских и русских крестьян, обязанных отбывать феодальные повинности. Полковник Думитрашко-Райча получил в разное время от гетманов, приобрел и отнял у крестьян и казаков 40 тыс. десятин земли с множеством лесных угодий, рек и озер. В его владениях находились местечко Березань и 11 сел вместе с крестьянами. Десятками сел с пашнями, лесами, лугами, реками, различными промыслами владели Д. Апостол, М. Миклашевский, И. Новицкий, Л. Свечка и др. Наряду с крупным увеличивалось среднее землевладение полковой, сотенной старшины, шляхты и зажиточной верхушки мещанства.
Одновременно росло и монастырское землевладение. Церковь представляла собой влиятельнейшую идеологическую организацию класса феодалов. Она освящала его господство, внедряла в сознание трудящихся масс представление о незыблемости феодальных порядков и необходимости послушания властям. Хорошо понимая классовую сущность церкви, гетманы щедро одаривали монастыри имениями. Церковные иерархи также самостоятельно скупали и захватывали земли, заселяли их, обзаводились хозяйством. В крупных землевладельцев превратились киевские монастыри. Они владели 88 селами в Киевском полку и многими селениями в других местностях. Только Печерский монастырь имел на территории Стародубщины 3 волости с 4 селами и 11 слободами. В Черниговском полку ему принадлежали Вишеньки, Радичев, Иванков, Мезин со всеми землями, дубравами, озерами, реками, мельницами, руднями. В конце XVII — начале XVIII в. в собственности монастырей находилось триста сел, расположенных в разных полках Левобережной Украины.
Универсал Б. Хмельницкого Михайловскому Златоверхому монастырю на имения от 22 мая 1654 г.
Быстрый рост феодального землевладения происходил и на Слобожанщине, главным образом за счет правительственных пожалований феодалам поместных владений, насильственных захватов и купли земельных участков казаков и крестьян, освоения и заселения пустошей на правах займанщины (заимки). Например, ахтырский полковник И. Перекрестов приобрел или захватил у населения много земель и заселил их выходцами с Левобережной Украины и России. К началу XVIII в. в его владения входило около 40 тыс. десятин земли с реками, озерами и различными промыслами. Крупными землевладельцами стали также семьи Шидловских, Донцов, Кондратьевых, Ковалевских, Голуховичей и других представителей феодальной верхушки. Увеличилось и среднее землевладение казацкой старшины.
Монастырское землевладение на территории Слобожанщины росло путем правительственных пожалований, захватов, купли, завещаний и закладных. К концу XVII в. сумской Успенский, змиевский Никольский, харьковский Покровский и другие монастыри владели большими имениями с пахотными землями, садами, рыбными ловлями, пасеками.
Земли Запорожья считались собственностью всего запорожского войска. Важные земельные вопросы решала казацкая рада. Она наделяла желающих пахотными землями, лугами, лесами, рыболовными и звероловными угодьями, занималась их перераспределением. Пользуясь господствующим положением в Сечи, старшина и верхушка казачества добивались выделения себе лучших земель и промысловых угодий, закрепления их за собой на правах феодальной собственности.
Изменения в общинном и сябринном землевладении. На Левобережной Украине и Слобожанщине продолжало существовать общинное землевладение. Община сохраняла за собой право распоряжаться землей — перераспределять ее, продавать членам общины или посторонним лицам, давать разрешение на строительство плотин, мельниц, добычу руды и т. п.
Под воздействием социально-экономических (в частности, развития товарно-денежных отношений) и политических факторов общинное землевладение претерпевало значительные изменения. «В Западной Европе, включая сюда Польшу и Малороссию, — подчеркивал Ф. Энгельс, — эта общинная собственность превратилась, на известной ступени общественного развития, в оковы, в тормоз сельскохозяйственного производства и была мало-помалу устранена»[69]. В совместном пользовании общинников остались преимущественно угодья, а пахотные земли перешли в индивидуальное пользование. В жизни общины усилилась роль богатых крестьян и казаков, пользовавшихся большим влиянием при решении земельных вопросов. Верхушка крестьянства и казачества присваивала общинные земли, используя их под пашни и пастбища для собственного скота. Вследствие этих внутренних процессов, а также наступления старшины, шляхты и высшего духовенства общинное землевладение неизменно сокращалось.
В северной части Левобережной и отчасти Слободской Украины наряду с общинным продолжало сохраняться сябринное землевладение, при котором земля находилась в общем владении сябринных объединений нескольких лиц или семей[70]. Члены этих объединений считались собственниками земельных паев, на основании которых получали земельные наделы и распоряжались ими. Во второй половине XVII в. углубилось несоответствие сябринной формы землевладения уровню развития общественных отношений Значительная часть сябров разорялась и вынуждена была продавать свои земельные паи разбогатевшим членам сябринных союзов или казацкой старшине, монастырям и шляхте. В результате продажи и дробления наделов во время семенных разделов сябринное землевладение постепенно исчезало, уступая место подворному.
Важным социально-экономическим последствием освободительной войны 1648–1654 гг. стало увеличение на Левобережной Украине и Слобожанщине крестьянского землепользования на правах займанщины. Этот процесс интенсивно проходил в первые послевоенные годы и заметно замедлился к концу XVII в. в связи с усилением контроля властей за развитием поземельных отношений. Размеры заимок в первую очередь зависели от материального положения заимщика — количества волов, лошадей, рабочей силы и сельскохозяйственных орудий. Занятые земли крестьяне считали своей собственностью. В действительности же земля принадлежала Войсковому скарбу, а крестьяне являлись ее держателями с широкими распорядительными правами, которые постепенно урезывались. Даже попадая в феодальную зависимость, они отстаивали права на обрабатываемые земли, ссылаясь при этом не на юридические законы, поскольку в них такие права отсутствовали, а на правовые обычаи.