Распространенной формой протеста против феодальной эксплуатации явились жалобы крестьян властям на своих непосредственных угнетателей (владельцев, посессоров, арендаторов имений, экономов и т. п.). В жалобах особенно ярко отражалось бесправие и тяжелое положение закрепощенных крестьян, высказывалась просьба помочь в беде, ставшей нестерпимой.
Магнаты и шляхта продолжали расширять свои земельные владения за счет крестьянских наделов. Крестьяне видели в этом большую опасность для себя и прибегали к жалобам на феодалов. Так, в 1761 г. крестьяне Бесков, Лопатина, Хмельного и других сел Волынского воеводства жаловались в референдарский суд на арендаторов, которые захватили их поля и сенокосы для фольварков. Крепостные крестьяне Подольского и Брацлавского воеводств в 80—90-х годах подавали многочисленные жалобы на посессоров и арендаторов, которые отбирали у них земельные угодья — сады, огороды, выгоны, сенокосы, изгоняли с насиженных мест и грабили имущество.
Особенно много жалоб крепостные крестьяне подавали на экономов и арендаторов, которые принуждали их отбывать непосильную барщину и различные повинности, а также грабили под видом взыскания поборов и налогов. В 1761 г. крестьяне сел Гнидавы и Кохановки Волынского воеводства жаловались, что находятся под таким тяжелым гнетом, которого уже дальше не могут выдержать. Арендатор принуждал их выполнять обременительную подводную повинночсть, а затраченные дни лишь частично засчитывал как выполнение барщины (за 5 недель поездки в Варшаву — 4 дня барщины). «Теперь зимой, — писали крестьяне, — с нас барщины не требуют, а откладывают на будущее, а как наступит весна, гонят ежедневно. Если кто… не пойдет на отложенную барщину, администратор сейчас же его кладет и бьет, из-за чего не только молодые парни, но и наши дети удержаться не могут… если не будет в том облегчения, и нам самим выдерживать тяжело»[228]. От жестокого угнетения крестьяне бежали из имения.
Крестьянские жалобы на владельцев имений, арендаторов, посессоров, экономов и других угнетателей польско-шляхетская администрация и суд, как правило, оставляли без внимания. Наивная вера крестьян в справедливость короля и суда наталкивалась на жестокую феодально-крепостническую действительность.
Жалобы крестьян, разоблачая угнетательскую сущность всей феодальной системы, способствовали усилению классовой борьбы против угнетателей.
Украинские народные песни того времени ярко отражают горькую судьбу крестьян и в то же время показывают их стойкость, веру в то, что час расплаты над ненавистными угнетателями настанет. В одной из таких песен говорится об издевательстве эконома над крепостными крестьянами, который нагайкой выгонял их на барщину, бил немилосердно молодую девушку и ее старых родителей. Крестьяне отвечали лиходею угрозой отомстить:
Економе, економе.
Буде тобі лихо,
Прийде час, що й ми тебе
Будем добре бити![229]
Распространенной формой антифеодального протеста оставалось бегство крестьян из имений, заметно усилившееся во второй половине XVIII в. Главная причина бегства — непомерный феодальный гнет и издевательства. Крестьянин-беглец, покидая имение, фактически терял все свое хозяйство или большую его часть, надеясь обзавестись им на новом месте.
Крестьяне бежали от своих угнетателей поодиночке, семьями и группами, а иногда и целыми селами. При этом они пытались взять с собой рабочий скот, коров, овец, свиней, сельскохозяйственный инвентарь и домашнее имущество, нажитые тяжелым трудом.
Основными районами, откуда бежали крестьяне, являлись в то время Волынь, северные поветы Подолии, Брацлавщины и Киевщины. Они устремлялись на Юг, где интенсивно действовали гайдамацкие отряды, препятствуя магнатам и шляхте вводить барщину и другие повинности. Отсюда беглые крестьяне нередко переселялись на Запорожье — там не существовало барщины, и они могли получить земельные участки для обработки. Много беглецов прибывало на Левобережье и Слобожанщину.
Для прекращения бегства населения из феодальных имений Правобережья в пределы Русского государства польский король в 1777 г. издал универсал, в котором предписывалось крестьянам Киевского, Волынского и Брацлавского воеводств оставаться на тех местах, где их переписывали и где они платили подымный налог. Однако прекратить движение населения подобными распоряжениями не удавалось, так как оставалась главная причина побегов — феодальное угнетение.
Поселяясь на слободах в южной части Правобережья, а также на Запорожье вдоль Южного Буга, Ингула, Синюхи, Самары и других рек, крестьяне-беглецы активно выступали на защиту своей свободы.
Трудовое население Правобережья искало также убежища в пределах Русского государства.
Бегство и переходы крестьян оставались одной из эффективных форм классовой борьбы. В результате феодалы — собственники земли лишались рабочих рук, что ограничивало экономические возможности феодальных имений. Массовое бегство крестьян благоприятствовало укреплению связей народных масс России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши на общей классовой основе — в антифеодальной борьбе.
Гайдамацкое движение 50-х — начала 60-х годов XVIII в. Польско-шляхетское правительство с помощью царских войск подавило общее восстание многих гайдамацких отрядов в 1750 г. Повстанческие силы, потерпев поражение, отступили в леса. Часть гайдамаков нашла убежище в городах и селах. По всему Правобережью свирепствовала реакция: польская администрация и владельцы имений пытались беспощадной расправой подавить сопротивление местного населения в любых его формах и проявлениях, держать его в страхе и повиновении. Магнаты и шляхтичи, которые избежали расправы повстанцев, снова возвращались в имения и еще больше усиливали угнетение крестьянства и городской бедноты с тем, чтобы вернуть утраченные во время восстаний богатства, жестоко мстили за связи с гайдамаками, сочувствие и помощь им. Все это создавало почву для активизации гайдамацкого движения в последующие десятилетия.
Активно боролись против шляхты и оказывали сопротивление войскам сохранившиеся после подавления восстания еще достаточно значительные, хотя и разрозненные гайдамацкие отряды. В частности, в марте 1751 г. действовал небольшой гайдамацкий отряд в районе Чутовского леса (Правобережье). Появлялись отряды в лесах вдоль Днепра и южных границ Правобережья, а также вблизи Киева.
Летом 1751 г. активность гайдамацких отрядов стала более ощутимой. В июне на юге Киевщины 500 гайдамаков захватили пограничное с. Калниболото на р. Высь и разгромили там шляхетское имение. Небольшой гайдамацкий отряд во главе с атаманом Фомой Яценко (Белокуром) в июле того же года напал на шляхту в с. Макаровна. Там же произошло кровавое столкновение гайдамаков с польско-шляхетским войсковым подразделением. Осенью усилились действия гайдамацких отрядов в городах и селах по р. Черный Ташлык. Объединившись, несколько разрозненных отрядов создали довольно значительную силу — около 400 повстанцев, вооруженных ружьями, копьями и пистолями. Конные отряды гайдамаков давали отпор отдельным карательным командам, направленным против них.
О концентрации гайдамацких сил на юге Правобережья стало известно польско-шляхетскому и царскому командованию, которые принимали меры для борьбы против повстанцев. Коронный гетман от имени польского правительства в ряде универсалов приказывал формировать местную милицию в Киевском и Брацлавском воеводствах, снаряжать в помощь коронному войску шляхетские отряды, строго следить за поведением крестьян и городского населения. Шляхетские сеймики воеводств принимали решения о создании вооруженных отрядов для подавления выступлений крестьян и отражения нападений гайдамаков. Ряд предупредительных мер предприняла и царская администрация на Левобережной Украине и Запорожье. 13 июня 1751 г. из Петербурга поступил указ военной коллегии киевскому генерал-губернатору подавить гайдамацкое движение. Киевский генерал-губернатор распорядился послать для этого военные команды и в октябре — ноябре 1751 г. разместить вдоль русско-польской границы по Днепру, а на Юге — по сухопутью. В декабре того же года против гайдамацких отрядов на Правобережье дополнительно было отправлено 500 драгун. Усилили свою деятельность пограничные суды, в состав которых входили польские и русские чиновники.