– Прекрасная ночь, – продолжал он, глядя на небо. – Я так давно не видел звезд. А этот сад… как сад из моего далекого–далекого детства, которое я почти не помню.

Он огляделся вокруг с тихой улыбкой, коснулся пальцами лепестков чайной розы, стебель которой обвивал перекладину беседки. Но вот он повернул голову к Вере, и ее потряс его взгляд такой глубиной и проницательностью, что она невольно отступила на шаг.

– Вы, Вера, очень похожи на мою жену Татьяну. Я почти забыл ее. Это было так давно, еще до мировой катастрофы. Я не смог уберечь ее от гибели, как и своих детей. С тех пор я совсем один.

– И вы так и не нашли другую спутницу жизни в вашем мире? – участливо спросила Вера.

– В том мире, где я теперь живу, уже совсем другая порода людей, к которой я давно не принадлежу.

Георагзис надолго замолчал, уйдя в себя. Какой удивительный человек и какой несчастный, одинокий, как и все великие, подумала Вера и вошла в беседку, присела на соседнюю скамейку.

– Владимир… кто он вам, Вера? – вдруг спросил Георагзис, подняв голову. – Простите, если лезу не в свое дело.

– Владимир? – опешила Вера. – Он… он отец моего сына, дед моего внука.

– Но у него другая семья? Я был у него, в Москве. Но застал только его жену. Его жена не в себе. А он здесь…

– Я не могу запретить ему видеться с сыном и внуком. И потом, он прилетел на день рождения сына.

Вера начала злиться на саму себя: чего она оправдывается? И ему какое до этого дело? Но почему–то не могла по–другому.

– Он завтра вернется к своей жене, – сказала она нерешительно. – И вряд ли скоро еще здесь появится.

– Я так не думаю.

– Да вас–то почему это волнует? – вспыхнула Вера, словно уличенная во лжи. – Вы–то чего от меня хотите?

– Я хочу остаться здесь, с вами, Вера. Здесь я чувствую себя дома. Я не хочу возвращаться.

Он стиснул пальцами ее ладонь, но Вера тут же резко выдернула руку, будто обожглась. Кажется, все намного сложнее, чем она думала. Надо все это прекратить, пока она не завязла глубже. Но она не могла просто взять и уйти. Она чувствовала к этому необыкновенному человеку симпатию и жалость.

И тут она, казалось, нашла выход из создавшегося положения:

– Но вы же бессмертны. Вы переживете всех и снова останетесь один.

– Я бессмертен только в том мире, благодаря Талариусу. Здесь же, без его поддержки, я снова стану обыкновенным человеком.

– Ну, я не знаю… Вы, конечно, можете погостить в моем доме сколько хотите, но…

– Большего я и не прошу. Вот закончу в своем мире все дела и вернусь сюда. И тогда мы с вами все обсудим.

– Но я… – запротестовала было Вера и осеклась.

Георагзис снова взял ее руку, и Вера на этот раз не посмела ее вырвать, боясь обидеть его. А он вдруг склонил голову и прижался к ее руке губами. Как когда–то Владимир… Как давно это было… Картина прошлого настолько захватила ее, настолько была похожей, что Вера, задохнувшись от волнения, другой рукой коснулась его седых волос.

– Вера! – вдруг раздался крик Владимира. – Только не это!

Вера вскочила, как ошпаренная. Но рассердилась она только на Владимира: как он посмел плохо подумать о ней?

Владимир влетел в беседку вне себя от ярости и негодования, глаза его сверкали:

– Что здесь происходит, черт возьми?

– Тебя это не касается! – отрезала Вера возмущенно.

– Он заморочил тебе голову, да?

Казалось, Владимир сейчас бросится на них обоих и просто разорвет в клочья. Георагзис оттолкнул его, загородив собой Веру, и выглядел не менее воинственно.

– Вы только что помешали нашей беседе, – слова Георагзиса падали медленно и тяжело, как камни.

– Ах, беседе! Да вы тут уже чуть ли не целовались! – рявкнул Владимир, отталкивая в свою очередь Георагзиса.

Глядя на них, уже далеко немолодых, но полных решимости и гнева, Вера вдруг расхохоталась. Ей было забавно: у нее, как у молоденькой девушки, вдруг появились кавалеры–соперники, напоминавшие сейчас двух сердитых петухов. А Владимир! Она никогда не видела его таким. Неужели он ревнует? И она хохотала все сильнее, чуть не до истерики. Владимир, взглянув на нее, сморщился, как от зубной боли, и вдруг наотмашь ударил ее ладонью по лицу. Смех ее тут же оборвался со вскриком. Вера, сильно побледнев, оглушенная, попятилась. И тут сорвалась с места и бросилась в дом.

Георагзис схватил Владимира за грудки и встряхнул:

– Она вам не вещь и не ваша собственность!

Владимир с силой оттолкнул его от себя, и Георагзис ударился плечом о косяк. Владимир снова подскочил к нему и угрожающе прошипел:

– Не смейте к ней больше приближаться, Правитель! Я вас пока просто предупредил.

Георагзис присел на ближайшую лавку, все еще потирая плечо и морщась.

– Она несчастна из–за вас, Владимир, – выдохнул он. – Неужели вы этого не видите?

– Не вам об этом судить! Не вам.

Владимир резко развернулся и пошел прочь, не разбирая дороги.

– Куда уж мне! – Георагзис тяжело вздохнул, глядя ему вслед.

Глава 6

Вера не принимала участия в сборах в дорогу, сославшись на плохое самочувствие, и даже не вышла к завтраку. Владимир несколько раз порывался зайти к не в комнату, но, потоптавшись в который раз у запертой двери, возвращался в гостиную ни с чем. Рэйчел одна в спешке обслужила гостей и сломя голову помчалась по своим делам на скоростном «Икаре», оставив взамен свой «Скиф», на котором она прибыла с космодрома. Но в нем не было нужной карты с координатами.

– Придется, наверное, делать запрос, – поморщился Владимир. – Такая канитель.

– Я знаю дорогу, – успокоил Кирилл. – Я поведу машину.

– А может, полетим на своих крыльях? – с надеждой приключений предложил Ратибор. – У нас найдется еще один лишний «Джинн» для перевоплощения.

– Боюсь, я не справлюсь со своими крыльями, – рассмеялся Георагзис. – У меня закружится голова с непривычки.

– Вы его больше слушайте! – хмыкнул Кирилл. – Полетим с комфортом, в креслах.

– А этим вот вашим уникальным пространственным браслетом разве нельзя воспользоваться, Правитель? – заметил Владимир едко.

– Конечно, можно, – согласился Георагзис. – Но так хотелось посмотреть мир.

– В другой раз, – отмахнулся Кирилл. – А то сюрприз, что ожидает нас в конце пути, простынет! Ратибор, слушайся бабушку! И не разрешай Габриэлю таскать со стола!

Вера поднялась все же к ним на террасу – проводить. Георагзис первый заметил ее и замахал ей рукой:

– Я не прощаюсь с вами, Вера! Я вернусь!

Но Вера не смотрела на него. Она видела только Владимира, в глазах которого застыли боль и тоска. И она тихо улыбнулась ему, как бы говоря, что простила его, что опять простила, и не нужно больше ничего объяснять. И увидела, как блеснули его глаза, и он тоже махнул ей рукой и как–то робко, признательно улыбнулся в ответ, одними уголками губ. И еще она увидела в этих глазах то, о чем боялась даже мечтать, – в них светилась любовь.

Путешественники с помощью браслета исчезли, чтобы в следующий миг появиться на крыше московского небоскреба, рвущегося к облакам из переплетений монорельсов, бегущих подвесных тротуаров–серпантинов, мостов и посадочных площадок. А внизу все утопало в садах и цветниках.

– Какая красота! Какая мощь! – восторгался Георагзис, подойдя к краю крыши, к перилам, и обозревая город с высоты. – И хотя я уже был вчера здесь, в Москве, но не перестаю восхищаться прогрессом. Дороги здесь по ночам светятся, а зимой, я слышал, прогреваются, верно?

Владимир, остановившись рядом с ним, какое–то время не отвечал.

– Я был не прав, – наконец начал он. – Мне очень жаль, что так вышло вчера…

– Все образуется, – остановил его Георагзис. – Лучше расскажите мне, каких успехов добилась страна в научно–техническом плане. И помогли ли в этом знания мира Талариуса?

– Наука далеко продвинулась вперед. Мы, можно сказать, сделали резкий скачок. Но дело не только в них. Вы ведь слышали о «Джинне», Правитель, о преобразовании материи?