Беспокоиться совершенно незачем, это и была мысль, с которой я уснул.

Мне приснилось, что я медитирую. Точно так же, как делал это в дни, когда не занимался этим ремеслом, когда видел и слышал тех Посвященных, что издавна больше не возвращаются в то, что мы называем жизнью, но беседуют с продвинутыми там, у себя. Сейчас такие встречи были мне запрещены: я занимался низким делом, пусть оно и было необходимым, и не был достоин таких разговоров. С этим я вынужденно смирился, но во сне снова вошел в это состояние и услышал знакомый голос, который на самом деле не был голосом:

– Ты попал в очень тяжелое положение. Не знаю, как выйдешь из него.

– Мне очень хорошо сейчас, – попробовал я возразить. – Тихо, спокойно. Я отдыхаю…

– Не время! Совсем не время. Но ты ослабел… Хорошо. Я помогу тебе, хотя ты еще не заслужил этого. Но иного пути не вижу. Сейчас ты обретешь свободу передвижения. Ненадолго. Но используй эту возможность как следует…

На этом сон кончился.

Сон? Или?..

Я поднялся с постели легко. Очень легко. Я был, казалось, невесом. Или – не только казалось?

Никогда еще не приходилось переживать такого состояния. Даже далеко продвинутым очень редко удается вызвать его по своему желанию.

Я немного задержался, чтобы поглядеть на лежавшее на кровати тело. Кровать уже приноровилась к нему, мягко обняла. Упокоила, чуть не подумалось. Но тело ровно дышало и, по всему судя, чувствовало себя вполне комфортно.

Убедившись в этом, я двинулся в путь.

Я знал, куда и зачем мне нужно было идти. Знание это пришло само собою, сейчас я впитывал информацию из тех сфер, которые обычно оставались для меня недоступными.

Я двигался по прямой, не пользуясь всякими коридорами и лестницами. Двери, стены, перекрытия – все то, что для обычного тела служило бы серьезными препятствиями, подчиняло бы себе, заставляя выбирать путь по их указке, – все это сейчас для меня просто не существовало.

Дорога заняла лишь минуту с небольшим. И я снова оказался в обществе моих недавних собеседников. На этот раз не в музыкальной гостиной, но в кабинете посла. Обычным путем я никак не смог бы попасть туда: подступы к кабинету для меня перекрыли бы наглухо четверо находившихся поблизости охранников.

Посол и президент Серпы не сидели в креслах у столика, на котором помещалась целая выставка очень доброкачественных напитков в хрустальных графинчиках и фирменных бутылках. Они находились в другом конце помещения – стояли, склонившись к экрану стоявшего на отдельном столике устройства. Раньше я видел его только на картинках; то была последняя армагская модель декриптора: машины, предназначенной для разгадывания даже самых сложных шифров. На экране возникали, сновали туда и сюда, сочетаясь в самых разных комбинациях, буквы, слова, какие‑то обрывки фраз… Посуетившись секунду‑другую, они исчезали, машина чуть подвывала и тут же принималась выбрасывать новые варианты, каждый из которых обозначался очередным номером. Эти же номера возникали в окошке счетчика. Судя по ним, сейчас шла двести шестьдесят седьмая попытка.

Эти люди не заметили меня. И не только потому, что были увлечены наблюдением за борьбой двух машинных разумов. Если бы даже они были настороже, оглядывались, нервно вздрагивая, на каждый шорох, они меня все равно не увидели бы. Это было мне известно заранее, и я чувствовал себя в совершенной безопасности.

Такое ощущение позволило мне подойти поближе и, как и они, вглядеться в экран. В его левом верхнем углу, отгороженные рамочкой от активной части, оставались неподвижными группы цифр, чей облик знаком каждому, когда‑либо встречавшемуся с шифровальным делом. Так же как ему известно, что не сами цифры важны, а те действия, в результате которых они получаются, и те многократные нарушения логики этих операций, которые делают практически невозможным разгадку шифра путем одних лишь логических выкладок.

Колонки с группами цифр показались мне знакомыми. Конечно, это они. Те самые, что были записаны на кристелле, которую я всегда имел при себе, чтобы уберечь ее от постороннего любопытства. И те самые, которые однажды уже удалось разгадать Вериге.

Правда, та кристелла так и осталась у Вериги, расставаясь с ним, я ее при нем не обнаружил. Он успел где‑то спрятать ее. Как же она попала сюда? По моим представлениям, Верига никак не мог находиться в союзе с этими двумя, скорее наоборот. Еще раньше я отдал подобную же запись президенту "Т", за что он передал мне свою благодарность – через женщину со светящимися губами. Значит, это уже третья, предпоследняя – та, что была при мне. Ее заполучить президенту Серпы или послу Армага было очень просто: уложив меня спать, просто обшарить мои карманы. Я не сомневался, что так и было сделано. Интересно, а как они потом станут объяснять свои действия против меня?

Счетчик показывал уже двести восемьдесят девятую попытку. Я улыбнулся бы, будь сейчас при мне то, чем улыбаются. Интересно, сколько еще им придется повозиться и когда они откажутся наконец от своей попытки?

Однако они были упрямы, а их машинка с честью оправдала высокую репутацию армагской атомтроники: на моих глазах (название условное) на экране начал возникать связный текст.

Оба встрепенулись, пригнулись, почти закрывая от меня экран. Но я в теперешнем состоянии отлично видел сквозь них – надо было только чуть изменить фокусировку,

Я прочитал:

«Мир Кармелы, военно‑пространственная база „Астра‑16“, штабное укрытие, седьмой ярус, подробности неизвестны».

Президент ухмыльнулся. Посол потер руки:

– Все‑таки мы его раскололи!

– Чья это база – не помните?

– Отчего же: помню, конечно. Когда‑то ее построил Теллус, а после его ухода база перешла к туземцам.

– Кармела? Это нидеряне, если не ошибаюсь?

– Они самые.

– Надеюсь, у нас не затянут с организацией визита вежливости этим ребятам?

– Да уж надо полагать.

– Ну вот и все. Суп сварен. Поздравляю.

– Взаимно. Давайте прикинем: для согласования визита по правительственным каналам уйдет не меньше недели. Переход… двое суток?

– Здесь вы ошибаетесь. По существующим соглашениям, при визитах такого рода на Кармелу делается предварительная остановка для окончательного согласования протокола на Шинаде. Значит, плюс один выход, остановка, еще один разгон. На Шинаде их продержат не менее суток. Общее время: от пяти до шести конвенционных суток.

– С этими чиновниками просто беда. Ладно, пусть шесть суток: все равно, семена будут у нас в срок. Они еще сохранят все свои качества.

– Да, – согласился второй. – Кстати, он тоже знает о сроке.

– Сукин сын, – отозвался посол. – Пожалуй, его лучше всего устранить. Тихо и спокойно.

– Я согласился бы, но так сразу – после того как с предыдущим их послом приключился этот странный несчастный случай? Это было бы подозрительным совпадением, вам не кажется?

– Пожалуй, да. Лишнее внимание ни к чему. Ну а что еще?

– Собственно, он уже и так окажется замазанным. Обрисовать ему обстановку – и он поймет, он, похоже, человек неглупый…

– И пусть поработает на нас. Ну а как только возьмем семена – там видно будет…

– Все правильно.

Сам я так не считал. Но оставил свое мнение при себе. Да и вообще пора была возвращаться.

Семена на Кармеле? Интересно. Ничего не скажешь – хороший у них декриптор. Пусть ищут, пока не надоест. Но я туда, пожалуй, не поеду…

Я проводил его взглядом и, когда дверь за ним затворилась, уткнулся в экран. Я располагал еще примерно получасом, после этого времени Повидж скорее всего двинется на поиски. Полчаса. Что же мы тут имеем? Поглядим внимательно. На какую букву искать? На "С"? "Т"? Или еще какую‑нибудь?

"С" – Синера. Так. Тут на нее – целый столбец. Но, похоже, все не то. Конечно, названия материалов не дают полного представления о содержании. Но тех двух недель, о которых я мечтал, никто мне не даст. Придется искать дальше. Ну а "Т"? Что у них есть по Тернаре?