Что есть правда и что такое справедливость? Как трудно их найти каждому. Правда была в том, что участник противоправительственного заговора женился на ее дочери — совсем девочке. По справедливость, жившая в сердце Шереметевой, никогда не позволила ей упрекнуть Якушкина, и справедливость эта была рождена любовью к нему. В ней странным образом такие женские качества, как любовь, верность, сочувствие, обретали общественно значимые черты. Слово было для нее важным делом, но она понимала и огромное значение важности мысли. Во всяком случае, ее советы о настоятельном поиске «внутренней тишины» как целительном лекарстве были вызваны именно этим.
Не покидая обычной жизни, с ее самыми простыми житейскими хлопотами, в которых она проводила такую значительную часть времени, без монастыря, Шереметева находила силы и возможности подойти к высоким путям духовности, которые она видела в помощи людям.
Говорят, что путь от невежества к культуре имеет несколько ступеней: прежде всего человек должен стать цивилизованным, затем — образованным, став, таким образом, интеллигентным, он должен еще работать над сознанием, и только после этого может получить звание культурного человека. Мы привыкли говорить о материальной культуре каждой эпохи: литературе, искусстве, технике, науке. Однако подчас забываем такое важное понятие, как нравственная культура времени.
Шереметева была, несомненно, одним из деятелей нравственной культуры XIX века, в самые темные и трудные десятилетия 1820 —1840-х годов. Однако не стоит это представлять слишком теоретически: во всяком случае сама Надежда Николаевна ни о чем подобном не подозревала. Ее религиозность вполне укладывалась в традиционные нормы православной веры. Она всегда о ком-нибудь хлопотала, то помещая бездомную старуху в Шереметевскую больницу, то собирая деньги для голодающих крестьян, как это было во время смоленского голода в 1820 году. Гоголь называл Надежду Николаевну своей «духовной матерью» и всегда говорил, что ему необходимы отношения с людьми, «имеющими нравственное влияние на общество». Гоголь участвовал во всех денежных сборах, которые проводила для бедных Шереметева.
Их переписка была важна и необходима обоим, и Гоголь как-то признался: «В мои болезненные минуты, в минуты, когда падает дух мой, я всегда нахожу в них (письмах Шереметевой. — С. К.) утешение и благодарю всякую минуту руку Провидения за встречу мою с вами». Но в то время, когда Шереметева потеряла дочь и сама искала утешения у Гоголя, он не сумел найти нужных ей слов.
Спустя две недели после смерти Насти 4 марта 1846 года Надежда Николаевна пишет Гоголю: «21 февраля получила известие, что дочь моя Якушкина очень больна, и мы с сыном ту минуту поехали. Отцу Небесному угодно было, что уже я не застала в живых. Далее говорить нечево. С вашим сердцем понятно, что может ощущать сердце материно. Не чувствовать печали невозможно... Прощайте, друг, обнимаю, благословляю вас с любовью матери и с сим чувством всегда о вас вспоминаю. Я, похороня дочь 24 фев[раля] на прошедшей неделе, говела... И о вас помнила. Как видите, и самая сильная печаль не отдалит меня от вас». В конце письма Шереметева желает Гоголю «спокойствия», чтобы «свершить сочинение свое».
Гоголь отвечал ей, что для христианина несчастья не существует, так что Надежде Николаевне пришлось слабо оправдываться, что все же «лишение близких нашему слабому сердцу чувствительно и не чувствовать горя невозможно»[194]. Сухое рассудочное христианство писателя без участия сердца, такого распахнутого, каким оно было у Шереметевой, осталось бесплодно.
О смерти Надежды Николаевны мы знаем из воспоминаний А. О. Смирновой: «Гоголь пришел ко мне утром и был очень встревожен. «Что с вами, Николай Васильевич?» — «Надежда Николаевна умерла. Вы знаете, как мы с ней жили душа в душу. Последние два года на нее нашло искушение: она боялась смерти. Сегодня она приехала, как всегда, на своих дрожках и спросила, дома ли я. Поехала куда-то, опять заехала, не нашла меня и сказала людям. «Скажите Николаю Васильевичу, что я приехала с ним проститься»,— поехала домой и душу отдала богу, который отвратил перед смертью страдания. Ее смерть оставляет большой пробел в моей жизни»[195].
Сегодня мы можем узнать, г кому поехала Шереметева, не застав Гоголя дома. В дневнике известный филолог О. М. Бодянский записал 12 мая 1850 года: «Сегодня слуга мои говорит мне, что ко мне около обеденной поры какая-то старушка заходила и три раза просила передать мне, что вот она у меня была. «Да скажи же Николаю Васильевичу, пожалуйста, скажи, что была у него, была нарочно повидаться с ним». Вероятно, бедненькая, уставши от ходьбы, изнемогла под бременем лет, воротившись в свою светелку, кажется, на третьем этаже»[196]. Гоголь с Бодянским были приятели, и Николай Васильевич бывал у него.
Светелка Шереметевой находилась в большом шереметьевском доме на Воздвиженке. Этот дом цел и поныне.
За год до смерти Надежды Николаевны декабристка К. П. Нарышкина пожелала ей в письме здоровья и сохранения «той горячности чувств», которая «отличает столь дивным образом от толпы не только женщин ваших лет, но и от людей вообще». Нарышкина пишет о «благоговении и любви» к Шереметевой всех, кто знает ее. Современницы насмешливо называли ее «юной Наденькой». Но после ее смерти все декабристы считали себя осиротевшими.
Необычайная нравственная одаренность Надежды Николаевны, ее способность оказывать «скорую и неотложную» душевную помощь, ее неустанные поиски духовных огней — заставляют нас помнить о ней как об одной из замечательных личностей, которые в таком изобилии подарил нам XIX век.
Своей жизнью Надежда Николаевна Шереметева доказала, что героизм, рожденный в повседневности, носит особый характер: он пробный камень испытания на прочность и горение.
«Самый свободный долг» Фонвизиной-Пущиной
Пятерых декабристов, приговоренных к повешению, казнили на рассвете 13 июля 1826 года. «Никто не ожидал смертной казни,— писал современник.— Описать или словами передать ужас и уныние, которое овладело всеми, нет возможности: словно каждый лишился своего отца или брата».
Не спала в эту ночь и императрица Александра Федоровна, жена Николая I. Она тревожилась об августейшем супруге и записала в дневнике утром: «Что это была за ночь! Мне все время мерещились мертвецы... В семь часов Николая разбудили... доносили, что все прошло без каких- либо беспорядков... Мой бедный Николай так много перестрадал за эти дни! К счастью, ему не пришлось самому подписывать смертный приговор. Жены высылаемых намерены следовать за своими мужьями в Нерчинск. О, на их месте я поступила бы так же». Читая строки этого интимного дневника, поражаешься безмерному лицемерию даже наедине с собой, желанию остаться «доброй императрицей» после виселицы. Вероятно, по той же причине во время следствия Александра Федоровна делала богатые подарки жене Рылеева.
Несмотря на сентиментальные вздохи супруги, Николай всеми силами старался помешать отъезду жен декабристов за своими мужьями на каторгу.
Еще по поэме Некрасова «Русские женщины» мы помним, как Екатерина (Каташа, как ее ласково звали подруги) Трубецкая, поехавшая в Сибирь первой, подписывала в Иркутске отречение от дворянского звания и имущества. Отныне и она и ее рожденные в Сибири дети (детей у Трубецких к этому моменту не было) должны будут именоваться женой и детьми «ссыльно-каторжных». Трубецкую это не остановило. И тогда царь придумал новое, казалось бы, непреодолимое препятствие.
Неплохой психолог, Николай знал, что женщине труднее всего расставаться со своими детьми, и поэтому приказал, чтобы жены декабристов, пожелавшие отправиться к мужьям, оставили своих детей в России. Муж или дети — вот какой выбор должна была делать каждая женщина. Вслед за Волконской и Трубецкой в Сибирь отправились Александрина Муравьева, Елизавета Нарышкина, Анна Розен, Наталья Фонвизина, Александра Давыдова, Мария Юшневская, Александра Ентальцева. Две француженки — Полина Гебль, модистка из модного магазина, и дочь гувернантки в семье генерала Ивашева Камилла Ледантю добились специального разрешения поехать в Сибирь и там обвенчаться со своими женихами Анненковым и Ивашевым. Молодые женщины (лишь Юшневской и Ентальцевой было около сорока), они проявили необычайную силу характера, воли и любви.