Обманул, запутал, в морду бы тебе вцепиться…

– Хорошо, я согласен, хотя, думаю, дядя вряд ли будет доволен.

Надо же тебя хоть чем-то припугнуть.

– Ну что вы, я думаю, что мы сделаем так, чтобы уважаемый бригадефюрер не испытывал неудовольствия. Да, теперь вы можете сказать, что необычного в вашем транспортном канале.

– Нам удалось, так скажем, получить контроль над одной из автоколонн Имперской трудовой службы. В ней двое наших людей, а остальных водителей набрали из хиви. В конце концов это наша политика – неполноценные должны работать на немцев, да и секретность так проще соблюдать. Надеюсь, все неясности между нами вскрыты и мы можем приступить к планированию поставок?

– Да, конечно, Пауль. Давайте глянем, что нас может заинтересовать.

Ну что ж, согласие есть продукт при полном непротивлении сторон, как сказали еще пока не классики. А посмотреть было на что, одних консервов было тридцать с лишним центнеров, хорошо, вспомнил, что немецкий центнер вдвое худее против нашего, но полторы тонны тоже хорошо. Не все были мясные, правда, но почти половина. Самое невкусное, в основном какие-то огурцы, решили оставить и не наглеть. Мезьер сразу наложил лапу на половину, а я, поморщившись, согласился – все равно хрен чего ему обломится, уж я постараюсь. Круп и муки было еще больше, что неудивительно – если уж красноармейцы не смогли унести, или им не дали, тушенку, масло и крабов, полсотни банок которых тоже обнаружились в перечне, то о «шрапнели» и ячке говорить нечего. С солью, сахаром и чаем было значительно хуже, не говорю уж про кофе. Ишь, размечтался – все украдено до нас, не пойму, почему крабов не сперли. Было немного сигарет, но зато много махорки и почему-то приличное количество трубочного табака, как бы даже не английского, хотя, может, это у него название такое: «Табак трубочный английский». Зато порадовали две тонны сухофруктов, почему-то в смеси из десятка видов, от яблок до изюма. Пять столитровых бочек постного масла внесли смуту в наши ряды, проще было оставить одну на складе, а остальное поделить по-братски, но земноводное задушило – проще отдать эту бочку хитромудрому интенданту, все одно моя будет, но надо фасон держать. Уступил остатки сахара, но масло отвоевал. С барского плеча отдал все приправы, да и было их немного, и сухое молоко, типа поляки перетопчутся, зато забрал сто двадцать килограммов патоки. Сырые овощи решили не брать – осень скоро на дворе, в хранилищах практически одна гниль осталась, да и нельзя увезти все, не поймут.

Много интересного оказалось в ведомости с вещевых складов. Так как в большинстве склады эти были военные, оставалось только облизываться, ну почти. Просматриваю перечень, и аж сердце кровью обливается, хочу: взрыватели, аммонал, детонаторы, взрывные машинки, теодолиты, нивелиры и прочее, и прочее, и прочее… Ну не смогу я залегендировать, для чего мне это добро может понадобиться. Не буду уподобляться сгубленному фраеру. А вот сукно, обувь, в том числе и несколько сотен пар валенок, форму, шинели… Ого, полушубки, почти полторы сотни, хрен отдам. Это железно. Лыжи, три сотни пар… Жалость какая, пролистываю, как и не заметил, не дано мне их прибрать, не до лыж сейчас полякам. А это что? Бензин, смазочные масла, камеры, покрышки, детали какие-то…

– Огюст, а что вы захотите за горючее и прочий хлам из этой ведомости?

– Хотите подпитать свою транспортную артерию? – все так же хитро улыбается тот. – Ну бензин и смазка, это понятно, но зачем вам русские запчасти?

– Есть несколько советских машин, но они не на ходу, правда, я совсем не знаю, что нужно для их починки, но машин у нас не слишком много, а добра у вас здесь…

– Ну, вы на все то, Пауль, карман не раскрывайте, мне же что-то и приходовать надо.

– Ну вот это, – указал я на самую «вкусную» пачку бумаг, – можно и оприходовать, здесь ничего интересного нет.

– Не скажите, для вас, может, и нет, а кое-кто другой может заинтересоваться. Могу уступить центнеров сорок-пятьдесят не самых дефицитных продуктов, круп например, а сам из этих списков что-нибудь подберу.

– Я надеюсь, там не будет ничего такого, из-за чего нам накинут петлю на шею.

– Побойтесь бога, если бы я занимался такими делами, дожил бы я до таких лет и советовали ли вам иметь со мной дело? Тем более что вы сможете все проверить. Доверия не купишь. Еще по бокалу?

– Нет, давайте сначала подобьем тоннаж и объемы – машин у нас не так и много, меньше десятка на ходу. Боюсь, за один раз все забрать не удастся, а время нас, как я понимаю, поджимает.

– Да, неплохо было бы управиться за неделю. Вы можете вызвать машины или требуется ваше присутствие?

– Надо ехать в Витебск, наши машины сейчас приданы одной из рот Тодта, что ведет там работы. Попробую выехать прямо завтра, если доктора разрешат.

Максимум, что я мог предоставить, это восемь грузовиков разной грузоподъемности, немало, конечно, но за одну ходку всего не забрать. Мезьер сам предложил, чтобы свою долю я увозил первым, он не укладывался в сроки по подготовке склада в Кракове. Я не гордый, неизвестно, удастся ли второй заход провернуть – боязно, но на месте сориентируемся. По всему выходило, что свою долю забрать смогу, даже немного остается. Может, чем удастся с немецких складов поживиться. Мой вопрос не застал интенданта врасплох, похоже, он сам уже прикидывал, чего бы такого мне впарить.

– Даже не знаю, что вам предложить, у меня тут строгий учет, знаете ли. Хотя… Есть пара центнеров, может, даже чуть больше, где-то килограмм сто двадцать маргарина, но сразу предупрежу, что он загрязнен. Неудачная партия, слегка попахивает керосином, химики что-то перемудрили, но в целом вполне съедобен. Я бы, конечно, сам есть не стал, но варварам сойдет. Он уже списан, но пока на всякий случай хранится на складе. А больше вроде и ничего.

Так я тебе и поверил, если бы меня не раскрутил на транспорт, можно было еще чего поиметь, но будем надеяться, что возьмем трофеями. Если, конечно, этот хитрован не перестрахуется и не отправит первой партией всякую фигню.

– Все, Пауль, заканчиваем, скоро уж и ночь на дворе. Заработались мы с вами. Когда работа интересная, не замечаешь, как время летит. Еще по бокалу, и домой.

Теперь я кочевряжиться не стал, мы добили бутылку, что Мезьера совсем не огорчило, думаю, у него есть еще. И не одна.

Глава 10

Ночь прошла не менее хреново, чем предыдущая. Порезы практически затянулись, поэтому перед визитом в госпиталь растер лицо прямо через бинты, хоть таким образом немного разбередив ранки. Все равно будет подозрительно, но я придумал, как хотя бы немного обезопасить себя.

Обер-арцту я сразу заявил, что хочу, чтобы морду моего лица обработала давешняя фройляйн. Рогге только понимающе хмыкнул и вышел из перевязочной, а его место через пару минут заняла Ольга. Или я все правильно рассчитал, или я полный инопланетный, а может, иномирный идиот, совершенно не научившийся разбираться в людях. В перевязочной никого, кроме нас нет, и ничьих, кроме женских, шагов я не слышал. Надо решаться.

– Оля…

Девушка вздрогнула, услышав свое имя, и испуганно посмотрела на меня. По ее на глазах расширяющимся зрачкам, каламбур, однако, получился, можно изучать физиологические реакции. Мучитель собачек Павлов был бы доволен. Меня же такая реакция только обрадовала. Барышня вся на нервах, а значит, это для нее не просто работа – это работа на врагов, следовательно, я прав.

– Тихо, все нормально, – надо срочно разрядить обстановку шуткой. – Я Дубровский.

Не поняла. В глазах паника. Сейчас что-нибудь натворит: либо бросится бежать сломя голову, либо накинется на меня с ланцетом, что как раз у нее под рукой.

– Извините, глупая шутка, зовите меня просто Костей. Хорошо?

Вроде начало отпускать, вон как трясет. Меня, впрочем, тоже. Адреналинчик, однако, перегорает.

– Оль, может, спиртику плеснешь, граммов двадцать.

Теперь поняла, достала какую-то мензурку и, стуча ее горлышком о край тонкостенного стеклянного стакана, бухнула сразу граммов пятьдесят. Попыталась протянуть мне его ходящей ходуном рукой, но я отрицательно махнул головой.