– Так ни в сельсовете, ни в конторе совхоза ничего нет уже.

– Молодцы, но никаких тайников, ясно? Все уничтожить. Это приказ! Так своим заговорщикам и передай. Они тоже пусть готовятся помогать Великой Германии. Так, что ей тошно станет, но я с ними еще поговорю.

Когда мы вернулись на площадь, погрузка шла полным ходом. Хорек чуть испуганно косился на распоряжающихся Степана и Григория, но, похоже, еще ничего не понимал. Я отозвал в сторону толмача и быстро разъяснил его задачу. Через минуту тот уже объявлял жене предателя, что за ложный донос ее муж арестован, а сама она должна в течение часа, собрав не больше одного узла вещей, покинуть село, если же она появится обратно или каким-либо образом обратит на себя внимание новых властей, то будет повешена. Баба ударилась в вой, но после напоминания, что времени у нее мало, споро помчалась в хату, даже не обратив внимания на разом побелевшего лицом мужа.

– Господин офицер… – бросился ко мне хорек, но тут же был сбит с ног и отбуцкан парой бойцов, после чего остался лежать, что-то жалобно бормоча и рыдая.

Не прошло и получаса, как один из «полицаев» доложил, что баба, собрав огромный узел добра, покинула село. Сначала хотела запрячь лошадь, но ей не дали, и она попылила так, причем не намного медленнее, чем могла бы на телеге.

Еще через час мы тоже покидали Залесье, забив кузов продовольствием. По большей части зерном и овощами, но и свиная туша украшала этот натюрморт. Заодно присвоили часть совхозного кухонного хозяйства, в основном то, чем побрезговали селяне, но нам было в самый раз, например котлами. Котлы были огромные, в бытность свою в них готовили на сотню и более человек сразу. Более мелкая посуда нам тоже досталась, но ее пришлось выцарапывать у местных где уговорами, а где и руганью. Лично я увозил с собой несколько печатей, в том числе и комсомольскую. В селе остались озабоченные моими указаниями активисты, труп повешенного за околицей предателя и ничего пока не понимающие селяне. Солнцу было еще долго подбираться к полудню, но, как бы ни сложилось дело дальше, понятно было, что и в этот день нам сопутствует удача. Тьфу, чтобы не сглазить.

Глава 6

Короткий перекус, и мы снова, оседлав моторы, отправляемся в путь. На этот раз я решил сменить тактику, забрав из строительной бригады, копающей землянки, двух бойцов и превратив их в пленных партизан. Пришлось их слегка измазать свиной кровью и нарисовать черникой синяки. Не театр Комиссаржевской, конечно, но для сельской местности сойдет. Снова проскочив Залесье, проехали село Горушка, деревню Абрамежки и сделали первую остановку в деревне Гавриленки. Тут разыграли старый спектакль, только без угроз расстрелов, а, продемонстрировав «ужасных партизан-бандитов», потребовали у местных содействия в выявлении сочувствующих. Нас послали. Молча так. Пришлось выдергивать мужиков по одному и беседовать с глазу на глаз. Беседовал переводчик, а я с надменным видом поигрывал пистолетом. Опять послали, теперь уже распинаясь в любви к новой власти, кто твердо, кто униженно, то бишь у кого какого таланта лицедейского хватило. Нет, не уважают, да и пес с ними! С бабами решил не связываться, чувствовал – бесполезная трата времени. В Абрамежках и Горушке результат был аналогичный. Блин, на полтысячи человек ни одной сволочи не нашлось. Ну и мирок попался. Даже грабить их рука не поднимается. Лады, потом по-другому поговорим. Вот только как бы они меня так же не послали, когда я в другой ипостаси заявлюсь, типа белый и пушистый. Вот теперь и думай, удачно вторая половина дня прошла или нет. Вроде ни одной паскуды не повесили, но не повесили не потому, что те сбежали, даже наверняка не потому, что не нашли, а просто нет их.

А вот теперь сиди и думай…

Ужин оказался на удивление хорош, а уж то, что строители нагрели воды, это вообще праздник. Теплой разведенной воды досталось каждому по ведру, а уж с мылом, подброшенным нам главой заготконторы… Приятно почувствовать себя чистым, жаль, на стирку не хватило. Может, завтра, не загадывая. Из трех землянок одну успели даже перекрыть, значит, резко уменьшается возможность простудных заболеваний. Пять или шесть человек из нового пополнения неприятно покашливают, и наш санитар отпаивает их каким-то травяным отваром. Впрочем, не только их, даже в меня кружку влил. Не скажу, что сильно неприятное пойло, но я бы вполне обошелся, а нельзя – пример подчиненным. Хоть вкус совсем и не похож, но сама ситуация напомнила обязательное питье рыбьего жира, введенное бабушкой Константина в их семье. Поголовное, причем сама она пила эту гадость с видимым удовольствием. Еще утром, наверное, любой в отряде не отказался бы от неограниченного количества такого лекарства.

Насладиться созерцанием округлившегося от обжорства пуза, конечно, не дали, на что, впрочем, я и не надеялся. Наверно, старшины и существуют для того, чтобы карась не дремал.

– Товарищ командир, надо бы план на завтра составить.

– Слушаю рекомендации, – пусть сам теперь изворачивается, а я, по врожденной командирской привычке, буду замечания делать.

– Неплохо бы завтра закончить обустройство, а на послезавтра парко-хозяйственный день назначить.

– Согласен, а войну на следующий год отложим.

– Никак нет. Быт не должен мешать боевой подготовке и самим боевым действиям. Потому предлагаю разделить личный состав на две части, одна займется строительством, а другая – учебой, и менять их каждые два часа.

Хорошо выкручивается, мастер.

– Хороший план, старшина. Сколько у нас постов?

– Два. Один секрет с пулеметом на въезде на гать и пеший патруль по периметру острова.

– Организуйте еще один на трассе. Нужны данные по плотности потока, причем в обе стороны, а также номера автомобилей и тактические знаки частей на них. Особенно пусть контролируют передвижение патрулей фельджандармерии. Есть еще что-то?

– Так точно. Я тут в Залесье, через Глухова, с кузнецом связался, так он обещался «максим» в порядок привести. И кожух запаять, и станок сварганить, правда, без колес, а в виде треноги, как под станкового «дегтярева», только пониже.

– Почему пониже, – знать бы еще, что это за станковый «дегтярев» и как у него станок выглядит. Видишь ли, кузнец знает, а командир не в курсах.

– Конструкция окажется полегче, покрепче, да и менее заметна, а если из окопа стрелять, то можно и на бруствер выставить.

Надо соглашаться, особенно если все так хорошо, да и с бруствера можно…

– Отлично, товарищ старшина, действуйте. А со вторым ручником что?

– Некогда было, но завтра все будет готово.

– Тогда если у вас все, то на сегодня закончим.

Старшина ушел, а я попробовал по привычке почесать шрам. Не тут-то было, не то чтобы он совсем пропал, но нащупать его было совсем сложно. Чудны дела твои… Насколько я знаю человеческую физиологию, к моей она имеет отношение хоть и близкое, но не тождественна. Не зарастают такие шрамы за неделю, такие вообще не зарастают. Вот над этим вопросом надо серьезно подумать. А проведем мы эксперимент. Для этого понадобится чистая тряпка и дезинфектор. Тряпка есть, а самогон, оставшийся во фляге, тоже сойдет. Только надо подальше отойти, дабы не пугать бойцов неадекватным поведением командира. Теперь заворачиваем рукав и делаем небольшой надрез. Сначала прямой, всего пару сантиметров, а теперь немного волнистый, плеснем на него из фляги… Блин, щиплет! Заворачиваем руку в тряпку и ждем полчаса, для чистоты эксперимента.

Полчаса я прождать не смог – заглянул под повязку уже минут через пятнадцать. Ах ты ж, черт! Продолжаем эксперимент. Прошло еще пятнадцать минут, теперь повязку совсем можно снимать. Что имеем? Ну, так оно и есть – эксперимент прошел удачно. Шрам сначала, под действием моего мыслительного процесса, стал прямым, а еще через пятнадцать минут волнистым. Интересно. А без членовредительства? Попробуем, например, изменить рисунок папиллярных линий на ладони. Пятнадцать минут насмарку – нулевой результат. Придется опять штык доставать. Царапаю ладонь совсем немного, все равно больно, и самогоночкой ее, самогоночкой. Ох, унюхают бойцы – посчитают скрытым алкоголиком. Но наука требует жертв. Что ж, как и думал – результаты охренительные, а именно, я могу управлять тканями тела, но только вблизи мест механического поражения этих самых тканей. Возможно, не только механического, но, например, химического, температурного и, чем черт не шутит, радиационного поражения. Фантастика. Можно ехать на остров Форос и устроить соревнование с сынком Посейдона, кто круче. Прямо проект Протей-2. Все, спать – подумаю об этом завтра.