— Товарищ Кузьмин, дайте огонь прямой наводкой из пушек, охраняющих НП, — скомандовал я.

— Есть, — ответил Кузьмин и сам побежал к пушкам. Но пока орудия вытащили на бугор, чтобы поставить на прямую наводку, противник укрылся в окопах.

...До сумерек шел ожесточенный бой за каждый метр окопа. Штабистам Гайдамаки удалось остановить противника, а подоспевшие солдаты отбросили его.

— За всю войну столько не стрелял из автомата, как на этой горке, — шутил уже после боя командир 610-го полка Леонтий Дорофеевич Гайдамака.

Непрерывный упорный бой за первую позицию врага продолжался четыре дня. Мощной контратакой немцы 1 февраля вернули занятый нами хутор Зеленый Гай. Мне пришлось пустить в атаку резервную 7-ю роту 619-го полка и высвободившийся 2-й батальон 610-го полка. Эти подразделения снова атаковали гитлеровцев и отбили хутор Зеленый Гай, а 3 февраля — хутора Шевченко и Ново-Борисовка.

На другой день мы возобновили атаку. 619-й полк действовал вместе с соседней 244-й стрелковой дивизией, которой удалось прорвать оборону противника и занять Сергеевку и Ново-Михайловку. Оборонявшийся 592-й полк освободил Лысогорские хутора, а 610-й хутора Шевченко и Ново-Борисовка...

Враг начал отходить. Наступила пора преследовать его...

Температура повысилась до плюсовой. Вода залила, расквасила дороги. Солдатские ботинки утопали в грязи по самые обмотки... Забуксовали и почти стали автомашины.

Я приказал все перевести на конную тягу. Взять только батальонные и полковые пушки, боеприпасы и кухни.

Но армейские лошади тоже оказались не двужильными. Двойной тягой, с помощью солдат, они тащили только половину груза, предназначенного для упряжки.

Тяжелее всех приходилось, естественно, артиллеристам, занимавшимся переброской боевой техники. В критические [140] минуты на помощь им приходили стрелки. С шутками и прибаутками, хотя сами еле передвигали ноги, бойцы вызволяли из грязи орудия и повозки с боеприпасами.

К 10 утра 5 февраля дивизия заняла Елизаветинские хутора и Южную Томаковку, а через час 619-й полк овладел селом Борисовка. Здесь было взято в плен около полусотни мокрых, грязных, совершенно растерявшихся гитлеровцев, а также захвачено 15 автомашин с боеприпасами и различным имуществом.

На следующий день совместно с 333-й стрелковой дивизией мы сбили прикрытие противника и очистили от немцев Закаменку, Городище, станцию Марганец, освободив тем самым район марганцевых рудников.

Враг бросил в грязи более полутора тысяч автомашин, в том числе машины повышенной проходимости и гусеничные тракторы.

— Драп забуксовал... — смеялись бойцы. — Бегом оно сподручнее, конечно. Особенно без сапог...

Преследуя немцев, полки вошли в соприкосновение с их обороной на рубеже балка Каменная, высота 54,2, сады восточнее Ново-Павловки.

К исходу 7 февраля, после третьей атаки, полк майора Лембы прорвал вражескую оборону и овладел высотой 54,2. С наступлением темноты в прорыв по своей инициативе рванулся батальон капитана комсомольца Г. Б. Гогия, а за ним — весь полк. Направление — станция Никополь... Вместе с полком пошла оперативная группа. Я приказал остальным частям двигаться за 592-м.

В километре от станции полк остановился. Прислушавшись, мы уловили пыхтение паровозов и... пение. Песнями пьяные гитлеровцы то ли подбадривали себя, то ли выражали радость по поводу отбытия в тыл, подальше от губительного огня советских войск.

Но радовались они рано.

— Товарищ генерал! — обратился ко мне майор Лемба. — Разрешите развернуть полк.

— Действуйте. Когда подойдете к станции, атакуйте с мощным «ура!». Это полезно не только для морального подавления противника, но и для ориентировки своих в густом осиннике... [141]

В темноте и тумане полк развернулся в цепь и двинулся вперед.

Долго тянулись минуты ожидания. И наконец — началось!

Нет ничего приятнее для солдатского уха, чем слышать перекатистое, мощное, грозное и в то же время какое-то лихое «ура!», клич, который обычно сопутствует наступлению и победе.

Немцы побежали, не успев даже взорвать заминированное полотно и станционные постройки. Стремительный удар нашей дивизии не позволил им совершить еще одно черное дело. Многие гитлеровцы нашли свою смерть у зданий, которые пытались поджечь или подорвать.

...Комбат 592-го полка старший лейтенант Виктор Печерский вел своих бойцов от дома к дому.

— Внимательней смотреть, — предупреждал он солдат. — Выкуривать фашистов всех до единого. Помните, даже один мерзавец может натворить много бед... — Не видел комбат, что сам шел на притаившегося врага. Заляпанный грязью немец спрятался в нише, судорожно сжимая автомат...

К полуночи 592-й полк полностью очистил от противника станцию Никополь. А к рассвету 8 февраля 203-я совместно с 333-й дивизией, а также с 5-й мотострелковой бригадой и другими соединениями 3-й гвардейской армии, наступавшими с никопольского плацдарма, освободили город Никополь.

В освобожденном городе мы хоронили нашего товарища старшего лейтенанта Виктора Львовича Печерского. Это был человек удивительной отваги: только за последние четыре месяца боев он был награжден двумя орденами Красного Знамени и двумя орденами Отечественной войны... Сейчас в Никополе одна из улиц названа его именем. Построен мемориал в селе Приднепровка.

В городе и его пригородах Лапинка и Сулицкое мы захватили огромные трофеи. По дороге, ведущей к селу Грушевка, в несколько рядов стояли тягачи, бронетранспортеры, метательные аппараты реактивного действия, шестиствольные минометы, автобусы, подвижные мастерские. Бойцы обнаружили также брошенные рации, станки, инструмент, боеприпасы, медицинское оборудование, штабные документы. [142]

Одних только автомашин было захвачено несколько тысяч.

— Со всей Европы-матушки понавезли, — говорили солдаты, читая на эмалированных эмблемах названия фирм: «Опель», «Манн», «Мерседес-Бенц», «Рено», «Фиат», «Шкода», «Ситроен», «Форд»...

— Не один немецкий корпус будет теперь топать пешком...

За овладение Никополем Верховный Главнокомандующий объявил благодарность войскам 3-го и 4-го Украинских фронтов.

19 февраля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР наша 203-я дивизия была награждена орденом Красного Знамени. Высокие правительственные награды получили многие солдаты и офицеры. Ордена Ленина были удостоены начальник политотдела дивизии подполковник И. Ф. Беспалько и автор этих строк. [143]

Здравствуй, Черное море!

Наступление от Никополя до Одессы продолжалось ровно два месяца. Развернулось оно в очень тяжелых условиях ранней весенней распутицы.

В прошлых войнах активные наступательные действия весной и осенью обычно не проводились. Противоборствующие стороны зарывались в землю и вели бои местного значения, занимались разведкой. Гитлеровцы надеялись и теперь отсидеться в распутицу. Но командование Красной Армии не могло позволить противнику совершенствовать оборону, накапливать резервы.

Ставка приняла решение лишить врага спасительной передышки, прервать ее внезапным наступлением именно в распутицу. Выполняя приказ, нашим войскам пришлось преодолевать ставшие непроходимыми дороги, разлившиеся реки, сотни заполненных грязью и водой лощин и оврагов. И все это — при самом ожесточенном сопротивлении врага.

По вязкой грязи, из которой солдаты с трудом вытаскивали ноги, части дивизии выдвинулись 10 февраля из Никополя и развернулись для наступления на Грушевку.

По высокому западному берегу реки Базавлук оборонялись остатки двух немецких пехотных дивизий и свежий пехотный полк, занявший предварительно укрепленные позиции.

Наш берег был низкий. Почти на полтора километра залила его талая вода, из которой местами виднелись только верхушки кустарника и камыша.

Фашисты намеревались оказать здесь яростное сопротивление: позади них, между городом Апостолово и Днепровскими плавнями, оставался узкий, не более 20 километров, проход для отвода войск разгромленной никопольской группировки. [144]