Катер своим огнем поддерживал высадку. При свете залпов и разрывов снарядов боцман Яковлев заметил немецких солдат, сидевших под скалой. Они вели огонь из пулемета по катеру. Командир носовой пушки старшина 2-й статьи Котовский, которому Яковлев сообщил об этом, прямой наводкой разметал эту огневую точку.
Боцман Яковлев, быстро осмотрев помещения, доложил командиру, что все десантники уже на берегу. И только он сошел с мостика вниз к пулемету, как возле мачты ударил крупнокалиберный снаряд. Убиты были командир старший лейтенант Петр Шевкунов и его помощник лейтенант Сергей Коренев, рулевой старший матрос Васильев и сигнальщик старшина 2-й статьи Оснадчук. Разбит компас, поврежден штурвал, разрушена радиостанция, убит радист Орлов. Ходовая рубка горела, а катер стоял, уткнувшись носом в берег.
Рядом с мостиком катера находился и дивизионный артиллерист старший лейтенант Павел Михайлович Мохначев. Он руководил стрельбой эресов по берегу и по указанию командира отряда должен был произвести первый залп «катюш», что послужило бы сигналом для открытия огня остальных установок.
От разрыва снаряда был контужен и старший лейтенант Мохначев. Он потерял сознание. А когда очнулся, почувствовал нестерпимую боль в голове, из левого уха текла кровь, в крови была и правая рука, осколком раздробило средний палец.
Превозмогая боль, Мохначев с трудом поднялся на мостик.
Все это произошло на глазах у коммуниста боцмана Яковлева, Он бросился на полуразрушенный, залитый [60] кровью мостик, где увидел убитого командира, раненого и контуженого Мохначева, который, придя в себя, приказал Яковлеву: «Надо отходить!» Первое, что сделал Яковлев, это дал всеми тремя машинами «полный назад». Катер засасывало в песок, он задрожал и наконец очень медленно стал сползать с берега. Это спасло людей от очередного минометного залпа, но от осколков мин погибли Кочергин и Сухов, убиравшие сходни.
Боцман Яковлев попытался представить себе, как поступил бы в данной обстановке командир. «В первую очередь надо потушить пожар», - решил Яковлев. Но теперь он не мог броситься в огонь: он отвечал не только за себя и за свой боевой пост, но и за корабль, и за всех людей в целом.
- В машине! Механика наверх! - распорядился Яковлев.
Старшина группы мотористов Виктор Завадский со старшим матросом Морозовым и коком Тимофеевым водой и огнетушителями принялись гасить пожар.
Яковлев осмотрелся. Черные клубы дыма медленно сползали с катера, на мостике лежали убитые товарищи, а на разбитой и обугленной мачте не было флага. Боцман подозвал Морозова и приказал поднять Военно-морской флаг. Убитых унесли с мостика и уложили в ряд на корме. Когда катер оторвался от берега, на место убитого рулевого стал гидроакустик Солоненко.
Уже при отходе минометный залп снова лег у борта катера 0141. От осколков загорелись деревянные ящики с реактивными снарядами. Это грозило катеру неминуемой гибелью. Мохначев, как артиллерист, понимал это. Он бросился к ящикам, зная, что медлить нельзя. Погасить пламя было невозможно. С большим трудом Мохначев сбросил один ящик за борт. Ему на помощь пришли Завадский и Морозов: вместе они сбросили горящие ящики в море и тем самым спасли катер от взрыва.
Зимним холодным утром, когда солнце еще не поднялось над горами, боцман Михаил Яковлев привел поврежденный катер 0141 в Геленджик и ошвартовал его у пристани. За проявленную отвагу и мужество Яковлев был награжден орденом Красной Звезды.
Накрыт артиллерийским огнем был при высадке и сторожевой катер 041, где находился старший лейтенант Черняк, но десант он высадил.
Сторожевые катера, несмотря на сильный артиллерийский и минометный огонь и большие потери, свою задачу выполнили. Морская пехота первого броска находилась на берегу.
Как только сторожевые катера ринулись вперед, Ратнер дал сигнал и тральщикам. Он рассчитывал, что к моменту высадки первого броска с катеров болиндеры уже подойдут к пляжу.
При подходе к точке развертывания, которая обозначалась светящимся буем, выставленным заранее подлодкой «А-2», тральщики перестраивались в строй фронта с расстоянием между ними 1 - 2 кабельтовых. В это время свободно идущие буксиры ошвартовались лагом к правому борту болиндеров соответственно: буксир «Геленджик» шел с болиндером 4, «СП-19» с болиндером 2 и «Алупка» с болиндером 6.
Я так подробно рассказываю об этом потому, что на эти болиндеры возлагалось много надежд.
После того как буксиры выведут носом болиндеры на берег, с них сойдут своим ходом танки и морская пехота. Эти болиндеры после высадки оставались у берега как причалы. К ним должны были, по замыслу, следом швартоваться канлодки, а затем, развивая успех, и транспорты со вторым эшелоном десанта.
Так велика была ставка на эти три несамоходных болиндера. Что же получилось в действительности?
Не доходя четырех кабельтовых до береговой черты, тральщики отдали буксирные тросы и отвернули, и теперь уже буксиры с болиндерами продолжали двигаться к месту высадки. В этот момент и загремел молчавший берег.
Разгорелся бой. Тральщики, поддерживая десант, вели артиллерийский огонь по батареям и прожектору. Прожектор погас, но через несколько минут снова осветил берег - он был укрыт в нише скалы. В это время Ратнер увидел, как почти одновременно на двух болиндерах и буксире «Алупка» вспыхнуло пламя пожара. И все-таки болиндеры были у берега, матросы установили сходни, и танки с заведенными моторами ринулись вперед. Удалось высадить около полутора тысяч бойцов и десять танков. Возглавил отряд командир 142-го батальона морской пехоты капитан 3 ранга Олег Ильич Кузьмин. Командир высадочных средств А. П. Иванов, раненный в голову, успел [62] сойти со сторожевого катера 051 и, оставшись со старшиной 2-й статьи А. В. Полетаевым, продвигался в сторону северной сопки, но был убит автоматной очередью противника.
Высадившиеся на берег десантники при поддержке танков дрались беззаветно, оттеснили от берега немцев и румын и ворвались в Южную Озерейку. На второй день, продолжая бои, десантники достигли Глебовки, но подкрепления не было, на исходе были патроны и питание. Немцы создали плотное кольцо окружения и, когда по радио было получено приказание: «Пробивайтесь на Мысхако», удалось это выполнить не многим. В Станичку пробились лишь двести человек, а часть ушла в горы вместе с парашютистами.
Почему же не был высажен остальной десант? Канонерские лодки, на которых находились основные силы первого эшелона десанта, к горящим болиндерам подойти не смогли. Море в этом районе кипело от разрывов снарядов, при попытке приблизиться к берегу в канлодку «Красная Абхазия» ударило два снаряда. Один из них разорвался на мостике, где был убит командир корабля капитан 3 ранга Шик. Сдетонировал боезапас, находившийся на палубе, нарушено было управление кораблем.
Командир дивизиона канлодок капитан 1 ранга Г. А. Бутаков, видя невозможность прорваться через завесу огня, отвернул и повел канлодки к мысу Абрау-Дюрсо, западнее Южной Озерейки.
Здесь канлодки, несмотря на мелководье, подошли к берегу и приступили к высадке. Но в это время была получена радиограмма от контр-адмирала Басистого - «Отходить на Геленджик».
Близился рассвет, а все дальнейшие попытки кораблей высадить десант у Южной Озерейки отражались сильнейшим артиллерийским огнем противника.
И командир высадки принял решение отходить.
Отходили на Геленджик и базовые тральщики и сторожевые катера, отбиваясь от появившихся на рассвете «юнкерсов».
В эту же трудную ночь успех сопутствовал вспомогательному десанту, который должен был высадиться в районе Станичка, на западном берегу Цемесской бухты. Небольшой отряд морской пехоты возглавлял майор Цезарь Куников. [63]
Большую роль в подготовке десанта в Станичку сыграл член Военного совета ЧФ контр-адмирал И. И. Азаров. Он часто бывал в отряде куниковцев, проверял готовность к десанту, оружие и снабжение бойцов, направлял партийно-политическую работу.