Оказалось, что часть драгоценностей хранится в банковской ячейке, часть тут, в сейфе, а часть в специальном хранилище замкового подземелья.

Первым делом я съездила в банк, где забрала все бархатные шкатулки, в количестве двадцати штук, и уже в замке переписала их. Разобрала драгоценности из сейфа, потом из хранилища, и без сил уселась на веранде с чашкой кофе.

И тут же ко мне присоединился Павел Николаевич.

- Как дела? – спросил он, - как успехи?

- Потихоньку, - хмуро сказала я, - тут чёртова уйма драгоценностей. Но я всё сверила со списком, всё так. А что обозначает графа – прочее?

- Ищи по замку, - улыбнулся Павел Николаевич.

- В смысле? – нахмурилась я.

- Да, насколько я понял объяснения дворецкого, драгоценности по всему замку раскиданы. Надо смотреть по комнатам.

- Офигеть! – возмутилась я, - они что тут, больные на голову? Драгоценности по замку раскидывают.

- Да не очень я понял, - вздохнул Павел Николаевич, - только Джайлз сказал, что что-то у них тут случилось. Все комнаты закрыли, Джордж жил в своей, да вот гостиная с кухней использовались.

- Понятно, - кивнула я, - будем разбираться. Но сейчас я так утомилась, что ничего не хочу. Буду писать статью, покатаюсь на лошади, книжку почитаю, а потом делами займусь.

Этим я и занялась. До обеда было далеко, они тут едят нормально дважды в день, утром и вечером, а в два часа и в половине шестого едят бутерброды.

Но меня такое положение дел не устраивает. В два часа я потребовала у обескураженной кухарки суп, и получила вкуснейший бульон. Написала статью, а потом отправилась кататься на Демоне.

Животное явно полюбило меня, и я с удовольствием провела день. Вернулась около семи часов и вернула коня в стойло, а сама вошла в замок.

- Ужин готов, - подошёл ко мне Джайлз.

Я лишь кивнула, и уселась за стол. Павла Николаевича почему-то не было, и я не преминула спросить о нём дворецкого.

- Он не выходил из кабинета с момента первого ланча, - сказал Джайлз, - я стучался, но он сказал, что занят.

- Что-то он заработался, - вздохнула я, принимаясь за ужин.

Поев в одиночестве, выпив кофе с пирожным, я решила проведать Нестерова.

Кабинет был не заперт, но я постучалась, и, не получив ответа, открыла дверь и шагнула внутрь.

Павел Николаевич спал, положив голову на стол. Я подошла к нему и осторожно потрясла за плечо. Никакой реакции.

- Павел Николаевич, проснитесь, - воскликнула я, - ужинать пора, - но он не отреагировал. Я машинально коснулась его руки, и с ужасом отдёрнула ладонь.

Его рука была холоднее льда, и он по-прежнему не шевелился.

- Джайлз! – заорала я не своим голосом, глядя на неподвижно лежащего Нестерова.

- Что случилось, миледи? – вежливо спросил он.

- Что с моим мужем? – прошептала я, - он не шевелится и весь ледяной.

Джайлз посмотрел на меня, потом на Нестерова, подошёл, пощупал у того пульс, а потом перевёл взгляд на меня.

Я по взгляду всё поняла.

- Нет, не может быть, - я зажала рот рукой, - как же так?

- Он был стар, - вздохнул дворецкий, а я мотала головой, не веря в происходящее.

- Нет! – воскликнула я, - нет! Он был крепок и мог до ста лет дожить в добром здравии! Как же так! Что делать? – я без сил опустилась на диван, - как же это?

- Он был стар, - повторил дворецкий, - пойдёте, вам надо прийти в себя. Выспаться.

Но ни о каком сне не могло быть и речи. Я весь вечер просидела в своих апартаментах, выкурив не одну сигарету, и глядя в одну точку. Я не понимала, что произошло. Я питала уважение к этому пожилому аристократу, любила его, как любят дедушку.

Была уже полночь, когда явился Дима, как вурдалак какой, при полной луне, и с ходу спросил:

- А что у вас случилось? Что с тобой? – а я сидела белее снега, да ещё с пепельницей, полной окурков.

- Нестеров умер, - выдавила я из себя, крепко затянувшись сигаретой.

- Как? – ахнул Дима, плюхнувшись на кресло, - когда?

- Сегодня, - пролепетала я, - судя по всему, остановилось сердце. Мы с дворецким нашли его в кабинете, полулежащим на столе без признаков насильственной смерти. Я поверить не могу в происходящее. Так жалко старика. Я его любила, как дедушку. Хоть и не родственник, но у меня ощущение, что я потеряла что-то близкое и родное.

- Иди сюда, хватит курить, лёгкие посадишь, - Дима выдернул меня из-за стола, крепко прижал к себе, и стал гладить по голове, приговаривая, - не плачь, успокойся.

- Не могу успокоиться, - пролепетала я, - мне так плохо, как

никогда.

- Миледи, - услышала вдруг я, и, резко отпрянув от Димы, увидела дворецкого и горничную Дарин, стоявших в дверях.

- Как вы сюда попали? – ахнула я, глядя на лица прислуги, - я же запиралась.

- Мы к вам стучались, а вы не открыли, - сказал Джайлз, разглядывая Диму, - вот мы дверь и открыли.

- Если я запираюсь, значит, никого не хочу видеть! – рявкнула я, злясь на себя, на Диму, на двоякую ситуацию.

Что они обо мне подумают? Посчитают стервой? Да запросто! Сперва я рыдаю из-за смерти мужа, причём старика, а потом висну на шее у мускулистого мужчины латинского типа с внешностью отвязного пирата!

- Миледи, - робко сказала Дарин, - приехал сэр Батвилл и хочет вас немедленно видеть.

- Зачем? – тупо спросила я.

- Не имею представления, миледи, - вежливо ответила горничная.

- Сиди тут, - покосилась я на Диму, перейдя на русский, - в лице прислуги моя репутация не без твоей помощи уже подмочена, я не хочу, чтобы ещё и юрист на меня косился.

- По твоей репутации давно просторы бороздят корабли, - хохотнул Дима, но опустился в кресло и закурил сигарету, а я отправилась в гостиную, на встречу с юристом.

Недоумевая, что ему понадобилось в такой час, я вошла в просторную гостиную.

- Доброй ночи, миссис, - вежливо сказал сэр Батвилл.

- Аналогично, - вздохнула я, - что случилось?

- Знакомьтесь, инспектор Чандлер, миссис Эвива Миленич, - воскликнул поверенный, а стоявший рядом мужчина в возрасте около пятидесяти, кивнул.

- Очень приятно, леди герцогиня, - кивнул инспектор, - значит, теперь вы хозяйка этого дома.

- Я, - пришлось нехотя признать.

- Давайте присядем, - указал он на диван, и, когда мы уселись, спросил, - зачем вы вышли замуж за сэра Нестерова?

- Мне обязательно отвечать на этот вопрос? – прищурилась я.

- Желательно, - нахмурился инспектор, - иначе это будет играть против вас.

- Подождите, - я помотала головой, - но зачем вы здесь? Что с

лучилось?

- Дело в том, - поверенный посмотрел на инспектора, а потом на меня, - что ваш супруг умер не своей смертью.

- В смысле? – прошептала я.

- Он был отравлен стрихнином, - сказал инспектор, - где вы были между шестнадцатью и восемнадцатью часами?

- Я каталась на лошади, - пролепетала я, - конюх может подтвердить, что я забрала Демона в половине четвёртого, а вернулась около семи.

- Вы хотите сказать, что катались на этом неуправляемом коне три с половиной часа? – с укоризной спросил поверенный.

- Не такой уж он и не управляемый, - возразила я, - конюх сам видел, как резво я на нём гарцую.

- Ладно, допустим, - кивнул инспектор, - а кто это может подтвердить?

- Боюсь, что никто, - вздохнула я, - разве что конюх может сказать, что видел, как я садилась на коня, а потом на дикой скорости ускакала на нём в лес.

- И всё же, с какой целью вы вышли замуж за старика? – спросил инспектор, - молодая и красивая женщина.

- Я не обязана отвечать на этот вопрос, - процедила я.

- А, может, это вы его отравили? – прищурился инспектор, - не надо утверждать, что вышли замуж по любви.

- Ладно, - махнула я рукой, - я не хотела этого говорить, чтобы не бросать на покойного герцога Драмонда тень, но он сделал в завещании оговорку. Для вступления в права наследования Павел Николаевич должен был жениться на женщине лет тридцати с двумя детьми, чтобы потом им, детям, завещать состояние и титул. Так что, как видите, мне не было ни малейшего смысла убивать его. Павел Николаевич тут же составил завещание в пользу моей старшей дочери. Я состоятельная женщина, имею свой бизнес, а Павел Николаевич – мой хороший знакомый.