Фрунзенская?! Там, где живёт Димка? Очень кстати, заодно к нему заскочу. И я нажала на газ.

Звонок телефона раздался неожиданно, и я, не посмотрев, ответила.

- Слушаю.

- Эвива Леонидовна, срочно приезжайте в издательство, - воскликнул Модест Львович, - кому-то надо договариваться с инвесторами, а этот идиот, мой, с позволения, сказать, зять, приклеился к стулу. Теперь орёт на всю редакцию, и грозится какой-то индюшке шею свернуть, и на суп отправить, - и я не сдержала смешка.

- Не смешно, между прочим, - воскликнул Модест Львович, - он растворил лапшу быстрого приготовления, и поставил в ящик. Она, мало того, была протухшей, так ещё и пролилась на документы. Ничего, я ему мозг прополощу. Для еды существует кухня.

- А кто его к стулу приклеил? – на всякий случай поинтересовалась я.

- Понятия не имею. Какие-то очередные его выходки. Наверное, опять с кем-то поспорил, или в карты проигрался на желания. У сотрудников офисные шутки, а мне, хоть плачь. Так что, будь добра, разреши проблему. На тебя одна надежда.

- Без проблем, - ответила я, - еду, - и помчалась в редакцию.

Ловко припарковавшись, я заперла машину, и поднялась в офис.

- Привет, Ритуль, - улыбнулась я, и положила на стол роскошный букет хризантем, - как дела? – и Рита хрюкнула.

- Очень красивые, - взяла она цветы, - только для чего?

- Для украшения твоего рабочего места, - подмигнула я, - если парень не покупает цветы, купи их сама, и покажи ему. Быстро кровь в голову ударит, и он принесёт веник ещё более роскошный.

- И как мне в голову такое не пришло? – засмеялась Рита, любуясь цветами, - обожаю хризантемы, а Сашка мне дарит только астры, и иногда гортензии.

- Гортензии тоже красивые, - улыбнулась я, - а что новенького? – а Рита хихикнула.

- Представляете, Никита Николаевич приклеился к стулу! У него там всё приклеилось! Шеей, волосами, одеждой, руками...

И вылил себе на штаны макароны быстрого приготовления.

- И как это он так? – ухмыльнулась я.

- Модест Львович думает, что он с кем-то поспорил, - потупила глаза Рита.

- А где сам генеральный? – я стала вынимать бумаги из папки.

- Да вон идёт, - кивнула Рита в противоположную сторону, и я обернулась.

По коридору вышагивал Модест Львович, а за ним, приклеенный к креслу, и без ботинок, передвигался Никита.

- Я вам говорю, это выходки нашей новой выдры! – орал он, - это она мне клея налила!

- На каком основании, скажи мне, такой милой девушке, как Эвива Леонидовна, устраивать подобное? Это спокойная, уравновешенная особа, мать троих детей, карьеристка, интеллигент, интеллектуалка, и вдруг подобные выходки.

- Интеллигентка! Интеллектуалка! – орал Никита, - да ей до этого, как до Китая пешком! А, вот и выдра пожаловала! Говори немедленно, чем мне отклеиться! И поскорее, а то башку оторву!

- Вы будете отрывать башку женщине? – прищурилась я, облокотившись о стойку, - однако, вы джентльмен.

- Индюшка нещипаная! – заорал Никита на весь холл, - чем ты меня приклеила?

- Я бы сказала, чем вы приклеились, да только не пристало даме таких слов употреблять, - ухмыльнулась я, а Архангельцев посинел от злости.

- Никита Николаевич, - закончилось терпение у Модеста Львович, - отправляйтесь в свой кабинет, и отклеивайтесь. Как ты это сделаешь, мне всё равно, а вы, Эвива Леонидовна, за мной, инвесторы ждут.

Закончив с инвесторами, и подписав кое-какие бумаги, и зашла на кухню, выпить кофе, и за мной на кухню въехал Архангельцев.

- Слушай, Миленич, я, кажется, погорячился с этими макаронами, - сказал он раздражённо, - признаю.

- Прогресс, - хмыкнула я, пригубив кофе.

- Не беси меня! Я отклеиться хочу! Скажи, чем клей растворить?

- А волшебное слово? – ухмыльнулась я.

- Слушай, не зли меня, - покачал головой Никита, - как мне отклеиться?

- Не знаю, - честно ответила я.

- Миленич, заканчивай в молчанку играть. Я идиот. Облил тебя макаронами, а потом Кристина стащила одежду.

- Ага, - кивнула я, - а я потом куталась в половую тряпку, и полчаса врала Модесту Львовичу, что это модный, вечерний наряд, надела новую одежду на мокрое бельё, и простыла, - и я от души чихнула, - значит, мы квиты. Извини, но я, правда, не знаю, как растворить этот клей. Но могу позвонить патологоанатому.

- Кому? – Никита даже икать стал, - зачем?

- Чтобы узнать у его сына, чем отклеить этот клей, -

посмотрела на глупое лицо Никиты, и не сдержала смеха, - у меня есть знакомый, он патологоанатом, а его сын увлекается занимательной химией.

- Ну, ты и затейница, - буркнул он, - звони.

Но Аркашка не ответил, и Семен Аркадьевич молчал, и я пожала плечами.

- А мне что прикажешь делать? – вскричал Никита.

- Не мои проблемы, - улыбнулась я, и поспешила сбежать, оставив Архангельцева клокотать от злости.

Время уже было позднее, я долго просидела в издательстве, тем более, меня ждала Фрида.

Девочка уже топталась около школы, и запрыгнула в авто, когда я затормозила, а вместе с ней и Арина.

- Как дела в школе, девочки? – спросила я.

- Отлично, - воскликнула Фрида, а Арина нахохлено молчала.

- Ариш, что-то случилось? – посмотрела я на неё в зеркальце, - плохая оценка?

- Она из-за Джули переживает, - сказала Фрида.

- Джули? – удивилась я, - о какой Джуле речь?

- О Джульетте, - хмуро сказала Арина, - мама обо мне совсем забыла, младшими занимается, и карьерой, а со мной даже времени поговорить нет. Она забыла папу!

- Аришенька, солнышко, не надо так болезненно реагировать, - пробормотала я, - ты уже взрослая девочка, и ты говорила, что хочешь, чтобы мама была счастлива. Она счастлива с Ренатом.

- Я понимаю, - протянула Арина, - но мне папу жалко. Она так быстро забыла его! Даже траура не держала, сразу замуж выскочила. Что мне делать? Может, повторить Янкин фокус? Мама на неё тут же внимание обратила.

- Ты с ума сошла? – вскричала я, - ты для этого ещё слишком маленькая, во-первых. А во-вторых, не обижайся на мать, она тебя любит. Ты же её дочь. И рождение Джульетты и Назара никак не повлияло на её отношение к тебе.

- Правда? – прошептала Арина.

- Конечно, - кивнула я, - она только недавно о тебе говорила.

- И что она говорила?

- Что переживает за тебя. Вот этого она и боится.

- Чего?

- Что ты будешь ревновать её к младшим, - вздохнула я, -

просто Ася, она Ася и есть. Легкомысленная, любящая свою работу, и, к твоему сведению, она опять у руля. Свалила твоих братика и сестричку на вечно ворчащую свекровь. Арина, а ты думала, куда пойдёшь учиться?

- Ещё не знаю, - протянула она, - да и рано об этом думать, мне ещё два года учиться.

- Не два, а полтора, - поправила её я, - за полгода до поступления надо на курсы ходить.

- Я на инженера хочу, - выдала вдруг Арина.

- Зачем? – опешила я.

- К твоему сведению, я люблю математику, - заявила Ариша, - или на факультет прикладной математики. Я ещё не решила.

- Математика, - пробормотала я, - вот уж не думала, что ты в математике разбираешься.

- И ещё как, - улыбнулась Арина, - а мама что, тебе не говорила, что я точные науки люблю?

- Не говорила, - вздохнула я.

- Впрочем, у неё и проблем-то со мной не возникает, не то, что с Янкой, - протянула Арина, - вот она учиться не желает, учителям хамит, и от этого Игоря забеременела. Вернее, уже родила. А насчёт учёбы, я ещё не решила, кем буду. Либо математиком, либо инженером, либо военным.

- Военным? – вскричала я, - ты спятила? Ты же девушка!

- Ну, и что? – улыбнулась Арина, - мне это нравится. Это действительно моё.

- Ну, ты даёшь! – воскликнула я, и затормозила около ГУМа, - со мной пойдёте, или как?

- А ты куда? – заинтересовалась Фрида.

- В отдел нижнего белья, - пояснила я.

- Мы с тобой, - воодушевились девушки, и я засмеялась.

Мы поднялись на второй этаж, и зашли в отдел, где топталось трое человек.