Цистерна начала качать раствор, а человек перешел к следующей цистерне, уже закончившей свою работу. При этом он перенес идущий от его пояса провод и подключил его к новой штепсельной розетке.

Денис подумал о холодильном растворе, который должен был унести вниз холод, отнятый от арктического воздуха. Он знал, что тут-то и крылась беда.

Вездеход продолжал идти вдоль ребристого полузанесенного снегом забора. Видимость все ухудшалась.

Ветер мел по льду тучи снега. Ходов закрыл окно. Алексей включил снегоочиститель. На мутном стекле появился прозрачный веер. В свете фар крутился серебристый снег.

Вездеход остановился. Руководители стройки и Денис вышли на лед. Ветер ударил в лицо, запорошил снегом усы Дениса. Никаких следов сооружения не было видно, словно вездеход далеко отошел от места стройки.

Алексей, увязая унтами в снегу, забрался на сугроб и принялся рукавицами разгребать его гребень. Скоро появилась ребристая спинка радиатора.

Денис прикидывал в уме, какую гигантскую работу предстоит проделать, чтобы расчистить занесенные радиаторы.

Ходов подозвал Дениса.

Денис Алексеевич, мы решили направить вас сюда. Дадим подъемные краны и необходимое число помощников. Предстоит огромная работа.

Расчистить сугробы?

Нет. Поднять радиаторы над сугробами. Пусть снег свободно метет под ними. Это идея Алексея Сергеевича. Мне она кажется удачной.

Понятно! – обрадовался Денис за своего остроумного друга и сразу же спохватился: – Но как же поднять? Придется надставлять трубы?

Нет, – возразил Ходов. – Мы вытащим трубы изо льда метра на полтора. Коллектор и радиаторы окажутся выше.

Трошки вытащить?

Да, вытащить, – подтвердил подошедший Алексей.

Так ведь они же вмерзли!

Василий Васильевич предложил пропустить по трубам электрический ток и слегка нагреть их. Они свободно выйдут изо льда. Ведь в нижние патрубки они только вставлены, а не закреплены в них.

А как же… как же эти полтора метра? Там, внизу?.. – все еще недоумевал Денис.

Алексей рассмеялся.

А что же, по-твоему, Денис, останется во льду, если из него вытащить трубы?

Дыра останется.

Дыра, как и в трубе, – подтвердил Алексей. – А для холодильного раствора ничего больше не надо.

«Во льду дыра… для раствора ничего больше не надо», – ошеломленно повторял Денис, чувствуя, что его лоб под шапкой покрывается испариной.

«Что же это такое? – почти не веря себе, размышлял Денис. – Почему эти головастые инженеры догадались, что можно вытащить трубы на метр, да не подумают трошки еще? Там и есть самое главное!»

Ходов говорил Денису:

– Переделка отнимет у нас много людей и сил. Весь график строительства окажется под ударом…

Ветер усиливался, над Денисом закружились вихри снега, но тот не замечал начинающейся пурги. Он смотрел на откопанную часть радиатора.

«Не на метр надо вытащить трубы! Не на метр!.. Их надо, после того как лед замерзнет, вытащить совсем! И не только из средних рядов, как могли рассчитывать инженеры, а все! Чтобы ничего во льду не осталось! Никакого металла! Будут во льду только дыры – ведь для холодильного раствора ничего больше и не надо! Трубы освободятся! Переноси их на другой участок! Используй! А надо льдом выше сугробов останутся только радиаторы на высоких патрубках… Холодильный раствор, такой, чтобы не разъедал лед, будет циркулировать прямо во льду, по дырам!..»

Сердце у Дениса учащенно билось. Ему хотелось тотчас же рассказать инженерам о своей мысли. «Сберечь миллионы тонн металла! Разве не стоит об этом подумать? Недаром он так долго мучился. А Витяка еще издевался. Скупым рыцарем дразнил. Жаль металла на мол? Да! Жаль!»

– Хорошо, что строительство только начинается, – говорил тем временем Ходов. – Сейчас еще не поздно исправить ошибку. Вытаскивать изо льда большое число труб мы не смогли бы… Не закончили бы мол к весне, и вся работа пошла бы, простите, насмарку…

Слова эти, сказанные скрипучим голосом Василия Васильевича, подействовали на Дениса отрезвляюще.

«Ходов боится вытаскивать трубы на одном лишь незамерзшем участке… Как же предложить ему вынимать трубы все до одной, едва они обмерзнут? Как подсказать ему производить здесь, на льду, в мороз, в пургу, двойную работу?»

Начиналась пурга. Алексей гудками звал к вездеходу.

У Дениса в эту минуту не повернулся язык рассказать, что мол можно построить и без этих напрасно оставляемых во льду труб.

Глава третья. В пургу

Надо льдами бушевала пурга.

Теперь не было ни серого света звезд, ни светлых полос северного сияния. Казалось, сама непроглядная тьма несется и кружится, бьет в лицо острым битым стеклом, валит человека, хочет занести снегом навеки.

Денис распорядился натянуть канаты, чтобы люди не заблудились, случайно отойдя от линии радиаторов. Сильные прожекторы едва пробивали стремительно несущуюся снежную пелену. Мутный белый поток почти скрывал решетчатые стрелы кранов.

Денис, по колено увязая в снегу, перебегал от одного крана к другому и предупреждал машинистов.

– Сигнал дам прожектором. Как три раза мигнет – тягай! Смотри, полегоньку тяни. Зараз трубы от коллектора оторвешь.

Как ни крепко стоял на ногах Денис, ветер все же свалил его с ног. Снег сразу набился за воротник, в усы, даже под шапку. Чертыхаясь, Денис еле поднялся. В первую минуту он не мог понять, куда надо идти. В ушах свистело. Перед глазами неслась стена, едва освещаемая как будто далеким прожектором. Денис, увязая в снегу, побрел к огромному автобусу тарахтевшей дизельной электростанции.

Электрический ток через понижающий трансформатор должны были пропустить по трубам, чтобы нагреть их и потом попробовать вытянуть. Именно попробовать. Никто еще не знал, удастся ли выполнить всю тяжелую работу с помощью кранов, чтобы высвободить побольше людей.

Денис долго отряхивался, прежде чем забраться в крытый кузов передвижной дизельной станции. От яркого света электрических лампочек он зажмурился.

Открыв глаза, отфыркиваясь, потирая свои огромные озябшие руки, он заметил, что у мраморного распределительного щита стоит парторг строительства Александр Григорьевич Петров и старательно выбирает сосульки из бороды. Денис добродушно улыбнулся, снял заснеженную шапку и крепко пожал дяде Саше руку.

– Зараз потянем репку. А вы все-таки пришли до нас? И на пургу не посмотрели? – хриплым басом говорил он.

Александр Григорьевич улыбнулся. Разве не здесь было сейчас его место?

– Дать ток! – скомандовал Денис, поворачиваясь к щиту.

Машинист, вихрастый паренек в сдвинутой на затылок шапке, включил рубильник.

Стрелка гальванометра не двигалась.

– Неужели не нагреются? – волновался молодой машинист, то застегивая, то расстегивая на груди куртку.

– Терпи, казаче, – сказал Денис.

Время текло бесконечно долго. В незаметную щель залетали снежинки. Они вертелись перед щитом, садились на мрамор, на сверкающую медь приборов.

Стрелка гальванометра дрогнула. Пропускаемый по трубам ток стал нагревать их. Денис и дядя Саша видели: температура труб поднялась до нуля градусов. Стрелка застыла на месте.

– Что там у тебя? Все ли в порядке? – забеспокоился Денис.

Молодой машинист перебегал от одного прибора к другому. Электрический ток продолжал идти, но трубы не нагревались. Паренек вопросительно посмотрел на Дениса.

– Позвонить надо до начальства. Черт его батьку знает, что тут случилось! – решил Денис.

– Не надо, – остановил его парторг. – Электрическая энергия переходит сейчас в теплоту плавления.

– Правильно! – ударил себя по лбу Денис. – Лед плавится, а температура труб остается неизменной.

Стучал дизель, жужжал трансформатор, выл ветер. Стрелка гальванометра не двигалась. Денис не спускал с нее глаз. Он первый заметил, как она дрогнула.

– Туши прожекторы! – оглушительно заревел он. Три раза погрузилась во тьму вся линия кранов, выстроившихся около радиаторов.