– Плотину? Какой же длины?

– Четыре тысячи километров. От Новой Земли к Северной Земле, дальше к Ново-Сибирским островам и к острову Врангеля!..

– Камень придется лет сто возить…

– Так мы же не из камня построим! Подешевле материал найдется. Вы уже построили один раз такой мол в бухте Хмурой.

– Ледяной мол? Да ты что?! Миллионы айсбергов буксировать? В Арктике столько не наберешь… – Федор поморщился.

– Подожди, подожди… ты еще ничего не понял!

– Извини, Алексей. Я нашел в каталоге… Ты говорил, музыка не мешает.

– Набирай, пожалуйста, сам! – отмахнулся Алексей. – Не хочу отвлекаться. Нет, брат, не айсберги… и не ледяные кирпичи, которые бы наверх всплыли. Хитрее сделаем! Есть материал, который имеется в полярных морях в изобилии и ничего не стоит. Этот материал – морская вода!

Послышались звуки рояля. Торжественные вступительные аккорды сменились переливчатым тремоло, постепенно растворившимся в оркестровом сопровождении.

Алексей ничего не заметил, он говорил торопясь, сам себя перебивая.

– Мы заморозим эту воду сами, Федя! Искусственно заморозим! Холод – это новый цемент, которым уже пользуется строительная техника. Мы возведем ледяную стену, которая отгородит стокилометровый морской пролив. И в этот пролив не проникнут с севера ни холодные течения, ни дрейфующие льды. Тепловой режим в нем будет совсем иным. Его будут питать теплые воды Гольфстрима и теплые воды великих сибирских рек, – ведь не все они повернуты на юг! Наши моря – Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское – не будут замерзать! Или только в самые лютые зимние месяцы покроются молодым льдом, по которому не только ваш атомный, но и любой ледокол ходить будет, почти как по открытой воде. И Северный морской путь на всем своем протяжении станет круглогодично действующей судоходной магистралью!

Слова Алексея сопровождались теперь уже форсированными и громкими пассажами фортепьянного концерта. Федор слушал внимательно и Алексея, и музыку.

– Ты спрашиваешь, как сделать мол? Да нет ничего проще! Представь себе, что мы сидим с тобой на дне Карского моря.

Федор улыбнулся.

– И над нами не потолок, а поверхность моря. Сверху, вот вдоль той стены, нам спустят трубы… целый частокол труб! Мы с тобой зароем их в дно, соединив между собой. Вдоль противоположной стены будет спущен второй частокол таких же труб. Оба частокола мы соединим для лучшей теплопроводности металлическими сетями. По трубам сверху пропустят искусственно охлажденный, крепко соленый раствор, который не замерзает при пятнадцати градусах мороза, раствор, каким мы пользуемся в метро при замораживании грунта. Этот раствор будет циркулировать по трубам, отнимая тепло у воды, заключенной между трубчатыми стенами. В конце концов вода замерзнет, превратится в ледяной монолит. Со дна моря поднимется ледяная стена. Мы сделаем плотину такой ширины, на какую расставим трубчатые стены. Ей не будут страшны ни напоры льдов, ни течения. Ты слушаешь меня, Федя? Это увлекает тебя?.. Ты, конечно, спросишь, как предохранить ледяной мол от действия теплой воды? Очень просто. Холодильный агент, соляной раствор, будет постоянно циркулировать по трубам. Энергия, которую потребуют холодильные машины, будет не так уж велика. Ледяное сооружение будет поддерживаться в замороженном состоянии. Теперь дальше, дальше! Ты только подумай, Федор! Кромка льдов отодвинется от берегов Сибири на сто километров! Это сейчас же отзовется на климате тундры. Чего доброго, начнет оттаивать слой вечной мерзлоты! Я еще посоветуюсь с отцом, что из всего этого получится! Продвинется на север растительность! Край преобразится. Ты ведь знаешь о находках геологов в тундре. Там Витяка, там Галя. Они рассказывали: черный металл, уголь, нефть, редкие металлы… и алюминий! Богатейшие в мире залежи. Новые города! Гигантские заводы! Сотни таких заводов-автоматов, вроде того, который ты видел. Новый промышленный край! Он ждет своих строителей! Ему нужны корабли! Круглый год корабли! Нужны такие моряки, как ты! Нужна постоянно действующая морская магистраль! И мы, строители коммунизма, должны создать такую полярную магистраль, отвоевать ее у льдов… с помощью льда!

Финал концерта для рояля и оркестра напоминал торжественный гимн.

Молчавший все время Федор казался несколько ошеломленным.

– Что же ты молчишь? Спроси меня о чем-нибудь! – говорил Алексей, поправляя взъерошенные волосы.

– Сколько это может стоить?

– Не знаю. У меня ведь еще нет проекта, нет смет. Это еще голая идея. Я говорю о ней тебе едва ли не первому.

– Окупятся ли огромные затраты?

– Как ты можешь так говорить? Ты – моряк! Вспомни, первые великие стройки создали водную магистраль от Аральского моря в Каспийское, вверх по Волге до Белого и Балтийского морей. Этот водный путь заменил двадцать параллельных железных дорог! Водный транспорт был и остается самым дешевым!

– Знаю.

– А наша полярная магистраль, действующая круглый год, заменит не двадцать, а пятьдесят, а может быть, и все сто параллельных железнодорожных путей! Ведь сто километров ширины! Ты только подумай! А стоимость… Ну, что ж стоимость… Стоимость будет не больше, чем одной железной дороги вдоль сибирских берегов, для которой пришлось бы выполнить колоссальные земляные работы в условиях вечной мерзлоты. Если имело смысл создавать Северный морской путь для двух-трех месяцев навигации, то тем более имеет смысл создать ледяной мол. Уверен, что именно так решат.

– Решат? – Федор сунул пустую трубку в рот и пристально посмотрел на Алешу. Алексей немного смутился.

– Ну, да… Ведь обязан же я доложить о своем проекте.

– Сам сказал «проекта нет». У тебя пока только мечта.

– Мечта – первый этап проектирования, – живо возразил Алексей.

– Если зрелая.

– Так ты считаешь ее незрелой? – вспыхнул Алексей.

– Растить надо, как зернышко.

– Растить? Где?

– В Арктике.

– В Арктике? – опешил Алексей.

Федор молча кивнул головой.

Алексей провел ладонью по волосам и спросил:

– Что это играли? Я и не заметил.

– Это играла Женя… Наша Женя, – ответил Федор.

– Женя? – удивился Алексей. – А я и не подозревал, что ее записали на пластинку. Значит, в Арктику? – и он уставился в лицо Федора.

Глава четвертая. Друзья

Академик Михаил Дмитриевич Омулев встал из-за стола. Привычно сутулясь – он был огромного роста – Михаил Дмитриевич задумчиво почесал кончиком карандаша аккуратно подстриженную бородку и взглянул на часы.

«Пора, Женя предупредила, что у нее соберутся друзья. Не стоит мешать молодежи, лучше съездить в институт».

Поправив на гриве седых волос черную «академическую» шапочку, Михаил Дмитриевич раскинул руки и потянулся так, что хрустнули суставы. Потом подошел к шахматному столику и окинул взглядом расставленную позицию. Однако он не позволил себе заняться «личной страстью», как он сам называл составление шахматных этюдов.

Из соседней комнаты донеслись приглушенные звуки рояля.

Звонок в передней помешал академику послушать дочь.

– Так это снова вы, голубчик мой! – воскликнул он, открыв дверь и крепко пожимая руку Федору. – Все-таки отыскали Женю на заводе? Говорят, добились «ученой степени капитана дальнего плавания» без защиты диссертации – «гонорис кауза»? – шутил он, провожая Федю к двери столовой, где играла Женя. Он готов был окликнуть дочь, но Федор остановил его.

Некоторое время они молча стояли у полуоткрытой двери. Михаил Дмитриевич с удовольствием отметил впечатление, произведенное на Федора музыкой. Ступая на цыпочках, он пошел по коридору переодеваться.

Федор продолжал стоять, смотря на распушившиеся светлые волосы Жени, на изгиб ее шеи, на овал щеки.

Музыка была ему знакома – финал концерта, слышанного во время рассказа Алексея о ледяном моле.

Женя откинулась на спинку стула, бессильно опустила руки, запрокинула голову. Глаза ее были закрыты.