— Смотри, Орехов, приказ Ленина выполни точно и быстро. Такое тебе от нас напутствие, — внушительно сказал Прахов.

— Одних разъездов мало, чтобы задержать немцев, — проговорил Крупович.

— За разъездами двинутся рабочие отряды, человек до двухсот — трехсот. Они поставят заслон, который должен задержать немцев до подхода формируемых отрядов Красной Армии, — добавил товарищ Орехова, молодой рабочий с простым скуластым лицом.

— Что еще говорил Ленин? — спросил Прахов.

— Думали в Смольном, как бы побыстрее собрать рабочих на заводы. По телефону — долго, да время ночное, на заводах почти никого нет. Тут Владимир Ильич предложил дать по заводам тревожные гудки. Один начнет, другой подхватит, и загудят все заводы. Рабочие сразу смекнут, что случилось неладное, и мигом сбегутся на заводы. Не позже чем через час после гудков все будут в сборе, — продолжал Орехов. — Товарищ Свердлов сразу поддержал это предложение и сказал, что тем временем с помощью членов Центрального Комитета партии и Чрезвычайного штаба обороны Петрограда можно будет организовать отправку рабочих отрядов на фронт. Товарищу Свердлову Ленин поручил наблюдать за срочным формированием эшелонов на железной дороге…

— Задача нелегкая — поднять среди ночи железнодорожников и организовать срочную отправку эшелонов, — покачал головой Фомин. — Среди этих железнодорожников немало всякой контры…

— Все, что Ленин приказал, должно быть в точности исполнено, и как можно скорее, — решительно проговорил Еремин. — Когда вы, товарищ Орехов, выедете на разведку?

— В Смольном нам дали грузовик и приказали набрать десять надежных человек, умеющих хорошо ходить на лыжах. Мы их уже подобрали вместе с товарищем Блохиным и сейчас отправимся по маршруту Ропша, Ямбург и Нарва, как нам предписано, — ответил Орехов.

— Тогда не задерживайтесь, скорее в путь-дорогу! Желаю успеха! О вашем задании никому ничего не говорите, — напутствовал Еремин, поднимаясь с дивана.

— Об этом не беспокойтесь, будем молчать!

А в приемной продолжались разговоры. Петров молча стоял около окна, смотрел на тускло освещенный заводской двор и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Хлопнула дверь. В приемную вбежали Рая Семенова и высокая белокурая девушка. За ними, придерживая болтающуюся на спине винтовку, — голубоглазый парень.

Рая сразу подошла к Петрову.

— Ты говорил с Блохиным о вступлении в рабочий отряд? Неужели он тебе отказал? — спросила она.

— Обещал переговорить об этом с другими товарищами. Блохин в кабинете… — сразу оживился Петров.

— Ну что ж, придется обождать, — вздохнула Рая. — Знакомься: Оля Антропцева и Вася Алексеев — из Центрального комитета Союза социалистической рабочей молодежи. Я давно хотела тебя с ними познакомить.

— Так вот вы какой? — лукаво улыбнулась Оля. — А то Рая нам все уши прожужжала — какой вы замечательный!..

— Ну что вы! — смутился инженер и поторопился перевести разговор на другую тему. — А вы по какому делу сюда?

— Мы хотим организовать молодежный отряд на Стальном заводе. У нас в орудийной мастерской уже имеется молодежная организация, которая и послужит костяком нашего отряда, — пояснил Алексеев.

В это время из кабинета вышел Блохин.

— Подойдем к нему и спросим об отряде, — предложила Рая.

Блохин решительно отверг их предложение:

— У нас молодежь распределена по ротам, и перед походом менять военную организацию нельзя.

Лица молодых людей сразу потускнели.

— Ты, Раиса, особенно понадобишься нам как медицинский работник, — продолжал Блохин.

— На других заводах имеются свои отряды… — начал было Алексеев.

— Это хорошо, но у нас пока такого нет, а создавать его в спешке нельзя, — отрезал Блохин.

Алексеев и Антропцева переглянулись и молча отошли в сторону.

— Обратимся прямо к товарищу Еремину, представителю ЦК, он нас, наверное, поддержит, — негромко проговорил Алексеев.

— А как решен вопрос со мной? — робко справился Петров.

— Об этом я еще не толковал. Вернусь — тогда и переговорю.

Блохин ушел.

Смущенный инженер отошел к окну. Рая тотчас же приблизилась к нему. Нежно сжав руку инженера, она прошептала:

— Не огорчайся, Аркадий! Все будет хорошо… Вот увидишь! Мы обязательно будем вместе! Я пошла в амбулаторию. Папаня там ожидает меня.

Вместе они спустились вниз. На широком дворе пылали костры, возле которых грелись красногвардейцы-рабочие. Махнув рукой, Рая побежала к заводской амбулатории. Петров оглянулся. В полумраке возле крыльца смутно вырисовывались две фигуры.

«Кто это?» — подумал инженер, направляясь к ним.

Одна из фигур вдруг резко шагнула в сторону, и Петров узнал инженера Гарина. Его собеседник, наоборот, поспешил навстречу Петрову. Это был инженер Юзефович, начальник орудийной мастерской, в которой когда-то проходил практику Петров.

— А, Аркадий Васильевич! — приветливо воскликнул Юзефович, крепко пожимая руку Петрова. — И вы явились на призыв заводских гудков?

— Как видите, Иосиф Казимирович, — ответил Петров, вглядываясь в усталое лицо старого инженера. — Собираюсь идти с рабочими на фронт… Если только они примут меня в отряд…

— Напрасно рискуете! — вздохнул Юзефович. — Рабочие отряды наверняка будут быстро разбиты немцами, и вы попадете в плен, если только уцелеете в бою. Да и репутацию свою испортите в глазах немцев, завтрашних хозяев нашего завода…

— Неужели и вы мечтаете о приходе немцев? — удивился Петров. Он помнил патриотическое настроение Юзефовича в начале войны.

— Их приход неизбежен! — снова вздохнул старый инженер. — Нам защищаться нечем. Знаю, что при немцах жить будет трудно и, главное, унизительно. Быть под их сапогом… Бр!!!

— Значит, надо приложить все усилия, чтобы не допустить их в Петроград.

Юзефович передернул сутулыми плечами.

— Едва ли большевики станут всерьез сопротивляться немцам. Вся эта суматоха поднята для того, чтобы показать массам — вот, видите, мы хотели оборониться, но ничего из этого не вышло. И мы пошли на похабный, как пишут в газетах, Брестский мир…

— Большевики опираются на народные массы и никогда не пойдут на их обман.

— Блажен, кто верует! Все же берегите себя, если и впрямь придется воевать. — Юзефович пожал на прощание руку Петрова.

«Этот тоже не верит большевикам и ожидает немцев, правда, без радости, как неизбежное зло… А жаль! Юзефович прекрасный человек!» — подумал Петров.

Раздался гудок, и мимо проехал грузовик, наполненный вооруженными людьми. У каждого в руках была винтовка, у пояса висели гранаты, многие держали лыжи. Рядом с шофером сидел Орехов. Перед ним к передку машины был прикреплен пулемет.

«Что это? — удивился Петров. — Вернее всего, разведка. Неужели немцы так близко от города? — И инженер ощутил гнетущее чувство острой тревоги за себя, за Раю, за Петроград и в бессильной злобе сжал кулаки: — Хоть последним рядовым, хоть обозником, а на фронт поеду! Там видно будет, что делать…»

На втором этаже, на балконе, загорелась электрическая лампа.

— Товарищи! Подходите ближе, — раздался над двором зычный голос. — Сейчас выступит представитель ЦК нашей большевистской партии и Чрезвычайного штаба обороны Петрограда товарищ Еремин.

От костров, из дверей неосвещенных цехов к балкону подходили люди. Вскоре плотная темная масса заполнила весь двор.

Еремин подошел к перилам балкона. В шубе и шапке он казался широкоплечим и высоким. Свет падал сзади, и фигура Еремина казалась вылитой из темной бронзы — могучая, кряжистая, уверенная в своей силе.

Еремин окинул взглядом приумолкшую толпу и с гордостью подумал о ее спокойной несокрушимой силе. Здесь не ощущалось того истерического волнения, той нервозности, которую искусственно раздували в народе враги большевиков. И Еремин — старый большевик-партиец, не раз смотревший в глаза смерти, познавший ужасы царской каторги, — сейчас почувствовал себя взволнованным и растроганным.

«Как прав Владимир Ильич, настаивая на организации и отправке на фронт рабочих отрядов. Они образуют стальной заслон, под прикрытием которого будет формироваться армия Советов — Рабоче-Крестьянская Красная Армия! Как гениально учитывает Ильич настроение народа…» — подумал Еремин и начал резким, чуть охрипшим голосом: