Госпоже де Боже докладывали о каждом шаге, о каждом новом развлечении родственника.

О его болезненном пристрастии к Востоку.

О похищениях дам и девиц.

О вспыхнувшем интересе к некромантии, в результате чего молодой герцог обчистил монастырское кладбище и самолично художественно расписал дюжину черепов подозрительными узорами.

Все это было не то.

Эти дела складывались в копилку преступления молодого герцога, учитывались регентшей – и ждали своего часа. Они не подходили для настоящего удара.

А вот когда в зале Королевского совета появилась необъятная госпожа Фатима – Анна Французская поняла: вот оно! Вот чем, точнее, кем можно связать виконта по рукам и ногам.

Вот решение так мучавшей ее задачки.

Как честный человек, опозоривший девушку, виконт женится на госпоже Фатиме, годящейся ему если не в бабушки, то в мамы точно. И законных наследников у старшей ветви Бурбонов не будет никогда. Да и выдержит ли здоровье неуравновешенного виконта напор настоящих восточных страстей? И не такие молодцы выматывали себя, соприкоснувшись с гуриями.

Теперь виконт сможет удовлетворять свой давний интерес к Востоку всеми возможными способами. А он не раз и не два восхищался мусульманством в присутствии верных госпоже де Боже людей. Что ж, теперь у него будет жена-мусульманка…

А вероотступничество одного из принцев лилий – это уже серьезно, это не похищение девиц, на которое всегда смотрят сквозь пальцы, дескать, молодая кровь играет. С этого крючка сорваться куда сложнее.

Вероотступничество с одной стороны, а с другой же – сатанизм, пристрастие к богомерзким культам, черные черепа, загадочные знаки. Госпожа де Боже знала, что находится в сундуке: накануне совета, стремясь заручиться ее поддержкой, молодая королева Анна рассказала ей о том, как преследует ее придворную даму виконт де Шатолу…

Вот теперь каждому обвинению найдется свое время, свое место…

А пока эта насквозь прожженная арабская девушка преклонных лет вольется в лоно французской аристократии, станет самой настоящей принцессой лилий – и виконт прав, этот брачный проект вполне может встать вровень со знаменитым браком, заключенным покойным отцом, браком, связавшим калеку Жанну Французскую и принца лилий Людовика Орлеанского…

– Вы женитесь, племянник, – повторила без всякого выражения Анна де Боже.

– Не женюсь. И ничего вы со мной не сделаете. Зовите свою стражу. – Виконт картинно протянул руки регентше, словно подставляя их под оковы.

И тут за полотнами балдахина возникло движение.

Из-за кровати, как джинн из бутылки, возник лысый толстый евнух Масрур.

Одним долгим, плавным движением он переместился за спину виконта и тоненьким голосом сказал:

– Нельзя обижать этот дама. Делай, как она говорит!

И госпожа де Боже, и виконт знали о знаменитых восточных ассасинах.

Сестра короля сразу поняла, что этот лысый толстяк как-то связан с бедной восточной девушкой. Чью судьбу они сейчас решают.

А виконт понял, что его, потомка знаменитых королей, Бурбона и все такое, зарежут сейчас без всяких долгих разговоров и увещеваний, зарежут, как декабрьскую свинью. Если он не выполнит условий госпожи де Боже.

Хватка у мягкого толстяка была стальная, и нож его вспорол одежды виконта, нежно прорезав кожу над почкой.

Виконт даже не понял, а утробой почувствовал, что дернись он хоть чуть-чуть – и сарацин без малейших терзаний легко загонит тонкое, как перышко, лезвие ему в бок. Навсегда.

– Я раб для госпожа Фатима, – тоненько объяснил Масрур. – Сильно ее терял, долго искал.

– Я поняла, мой друг, – величественно склонила голову Анна Французская. – И я рада, что у госпожи Фатимы есть такой – настоящий – защитник.

– Он согласен, госпожа, – сказал Масрур.

– Я согласен, – подтвердил виконт, у которого лицо стало мокрым от пота, а боевой задор куда-то бесследно улетучился. – Лучше жены мне вряд ли найти…

– Вот и чудесно. – Добрая улыбка озарила лицо госпожи де Боже, крестной феи бедной девушки. – Поддержите виконта, мой друг, ибо он устал. И давайте сообщим эту радостную весть людям в зале, чтобы они могли возблагодарить Господа за столь счастливое разрешение всех бед.

Она вышла первой и, показывая на Масрура, нежно обнимавшего виконта, сказала:

– Не трогать.

Масрур, заботливо поддерживая счастливого жениха, вывел его из комнаты.

С присоединением лысого евнуха процессия стала куда солиднее и прибыла в Свадебный зал с большой помпой.

– Мы поговорили с господином виконтом о состоянии наших дел, – звучно объявила Анна де Боже, – и он рассказал мне, что хочет загладить свою вину так, как подобает истинному рыцарю, и берет в жены эту честную девушку, мою крестницу. Ведь так, дорогой племянник?

Виконт растерянно улыбнулся.

Жаккетта вспомнила, что таким же Волчье Солнышко стал после того, как она его укусила, защищая свою жизнь. И подумала: «Неужели его снова кто-то покусал? Масрур? Сестра короля? А с виду такая приличная дама…»

– Разумеется, дорогая тетушка, – слабым голосом подтвердил виконт. – Я счел, что мое одиночество стало совершенно невыносимо, и решил взять в жены эту восхитительную, великолепную женщину, госпожу Фатиму.

Уже и непонятно в какой по счету раз гробовая тишина воцарилась в Свадебном зале.

– Это чудесная партия для нашего дорогого Бурбона, – сладко улыбаясь, подтвердила госпожа де Боже. – Поскольку завтра утром мы окрестим невесту, благо епископ Анжерский еще в замке, свадьбу сделаем после обеда, да, брат мой?

Король, похоже, не менее растерявшийся, чем виконт, кивнул.

– Я думаю, пришло время отобедать, – завершила Королевский совет регентша.

Масрур отпустил виконта, переместился к госпоже Фатиме. Ладони его были пусты, куда делось лезвие – осталось тайной евнуха.

Жениха под усиленной стражей отвели в его покои. По распоряжению Анны де Боже вооруженная охрана встала у двери.

Рыжий пират подхватил Жерара и, не доверяя никому, понес в комнату баронессы, куда должен был подойти и королевский лекарь.

Жанна, Жаккетта, госпожа Фатима и Масрур поспешили за ним.

В комнате Жерара уложили на походную кровать поближе к камину. Не дожидаясь лекаря, пират с госпожой Фатимой тщательно его осмотрели.

– Дэвочка моя, – спросила Жаккетту госпожа Фатима, – ты привезла мой сундук?

– Да, – подтвердила Жаккетта. – Он привязан к экипажу.

– О, тогда мы поднимем на ноги Жерара, несмотря на все старания королевского лекаря, – пообещала будущая принцесса лилий.

– Я схожу за ним, – вызвался рыжий пират. – Масруру сейчас небезопасно выходить из этой комнаты.

– Теперь он не отойдет от мэня ни на шаг! – пообещала госпожа Фатима.

Жаккетта помогла Жанне снять заскорузлые от крови платье и рубашку. Принесла за ширмы таз, кувшин теплой воды и оловянную кружку. Освеженная Жанна переоделась в теплое домашнее платье, сама подтащила к изголовью кровати Жерара креслице и села.

Жаккетта сложила запачканные вещи в корзину для грязного белья, решив, что отнесет их прачке чуть позже, после визита лекаря.

Госпожа Фатима сидела на походной кровати рыжего пирата, которая под ней опасно потрескивала, и задумчиво смотрела на огонь.

– Госпожа Фатима! – вышла из-за ширмы Жаккетта. – А вы не боитесь стать женой этого изверга?

– Мы с Масруром ничего не боимся, – спокойно улыбнулась госпожа Фатима. – Ибо чего хочет Аллах, то бывает, а чего он не хочет, того не бывает.

– Виконт – мстительный, нипочем Масрура не простит. Я же видела, что это Масрур заставил его.

– Виконт – младенец, если сравнить его с мстительной Бибигюль, – потянулась от души, чтобы размять косточки, госпожа Фатима. – Мы будем осторожны, очень осторожны. У жены прынца будет своя охрана. Только я буду им платить. Столько – что все их будут ненавидеть. Поэтому они будут хорошо охранять Масрура – чтобы не лишить себя ни денег, ни голов. Фатима знает, сколько платить людям.