На второй день после изгнания немцев из Парижа в городе состоялся Парад победителей. Его принимал сам генерал де Голль. Среди участников парада были и советские партизаны.
Выйдя с улицы Гальера с развернутыми знаменами своей Родины, бойцы Сопротивления направились по Елисейским полям. Когда партизаны пересекли площадь Согласия и подходили к статуе Жанны д'Арк, в них неожиданно полетели пули. Это недобитые коллаборационисты, засевшие на чердаках зданий, увидев красное знамя, не сдержали своей ярости, открыли стрельбу.
«Во время этого происшествия, — писала впервые за многие годы вышедшая легально «Юманите», — один лейтенант-артиллерист, сначала бежавший из лагеря на Украине, а затем из лагеря в Польше и наконец очутившийся во Франции, подхватил знамя, выпавшее из рук товарища, и уже не выпускал его из рук до конца демонстрации. Державшиеся под пулями в Париже столь мужественно, как на германо-советском фронте, сыновья страны социализма вчера еще больше укрепили союз нашей родины с великим Советским Союзом» {23}.
— Как это так — начали парад, не очистив чердаков? — расстроился Николай.
— Ничего! Теперь франтиреры и партизаны наведут порядок в городе, — заверили его товарищи.
В конце августа немецкий фронт во Франции рухнул. Фашисты устремились за Рейн. Лишь Северная группа войск, обстреливающая снарядами «фау» Англию, еще стремилась удерживаться как можно дольше. В руках у немцев оставались также многие порты Фрайции. Но что касается Пикардии, то здесь, как только в Париже началось восстание и моторизированные части англичан и американцев появились на берегах Сены, отступление стало паническим. Теперь во Фреване с каждым днем все явственней слышится артиллерийская канонада приближающегося фронта.
Накануне штаб военного комитета департамента Сомма совместно с комитетом освобождения отдал приказ начать восстание. В различных местах департамента прошли стычки участников Сопротивления с немцами. Ожесточенные схватки с противником, в частности, завязались на канале между Бетюном и Боссе. Ночью пришел Роллан с приказом отряду Анри идти на помощь восставшим. «А вам, — сказал он Колеснику, — необходимо взять под охрану городское бомбоубежище, а то еще неизвестно, что выкинут боши при отступлении».
Гарнизон противника не спешил покидать Фреван. На пожарной вышке, поднявшейся в центре города, немцы установили пулемет. По всему городу шли грабежи, а в это время специальные группы бошей рыскали по улицам, реквизировали автомашины и отправляли награбленное в Германию.
Однако дни пребывания оккупантов в городе были сочтены. Ночью в него скрытно проникли несколько групп партизан. На совете командиров решено было действовать немедленно, не дожидаясь прихода союзников. Колеснику и его бойцам предстояло захватить центральную улицу города. Его бойцы просочились на территорию пожарной части, бесшумно сняли часовых. Коваленко с группой партизан кинулся по лестнице на вышку, им удалось захватить пулемет. В результате значительная часть города оказалась под контролем франтиреров и партизан.
Как только началась стрельба, немногочисленный гарнизон немцев, не зная сил восставших, начал поспешную эвакуацию из города.
В сумерках, когда стрельба в городе уже затихла, вернулся Анри со своим отрядом из Бетюна. В отряде были жертвы, но через канал немцы не прошли. И тем не менее праздновать победу было еще рано. Каждую минуту во Фреване могли появиться отступающие части противника.
В напряженном ожидании прошла ночь.
Утром через связных до партизан стали доходить вести о событиях, происходящих в соседних селах и городах Пикардии. Бои восставших с оккупантами происходили повсюду. В Лилле франтиреры начали бой за освобождение города, и немцы вынуждены были его покинуть. В Валансьенне франтиреры и партизаны не дали противнику при отходе из города уничтожить мост через реку Самбр. И так повсюду. Вот почему союзники продвигались по Пикардии столь стремительно, словно находились на военном учении. Еще двадцать восьмого августа партизанские разведчики видели английские танки под Амьеном, а первого сентября они уже вошли в Дуэ. Расстояние больше чем в девяносто километров англичане покрыли за четыре-пять суток. Не случайно впоследствии главнокомандующий союзных войск генерал Эйзенхауэр признавал, что усилия партизан во Франции равны действиям пятнадцати дивизий, опубликовав по этому поводу специальное коммюнике, перепечатанное всеми партизанскими газетами.
«2 сентября.
Едва англичане заняли Фреван, как солдаты в красных, а офицеры в темных беретах тут же разбрелись по городу и принялись осаждать бистро и кафе.
Вели они себя довольно беспечно. Их танки и броневики стояли на площадях совершенно открытыми. Несколько семидесятимиллиметровок были брошены прямо у дороги, куда их дотянули тягачи. Хорошо, что немецкие самолеты уже несколько дней, как над городом не появлялись…
Итак, пришла наша долгожданная свобода. Сколько мы мечтали о ней! Сколь труден и тернист был наш путь к победе. Но на душе у нас почему-то неспокойно. Мы еще чего-то ждем. Ведь война не кончилась. Да и неизвестно, как отнесутся к нам англичане.
Теперь мы размещаемся в одном из пустующих зданий. Живем открыто. Узнав, что во Фреване есть русские партизаны, к нам то и дело приходят гости — французы. А сегодня заявились несколько английских солдат во главе с длинным белобрысым сержантом. Все они были навеселе. Сержант знал несколько русских слов. Пытался поговорить с нами по-русски. Но без переводчика разговора не получилось. Отыскали переводчика, уже немолодого француза. Английские солдаты слушали его с большим вниманием. «О!» — то и дело восклицал сержант. И удивленно крутил головой».
(Из дневника)
Утром сержант прикатил к русским партизанам на мотоцикле уже с официальным визитом, сказал, что начальник гарнизона хочет видеть русского партизанского командира. Колесник переглянулся с Коваленко: «Что обещает эта встреча?»
Англичане заняли под штаб один из особняков в центре города. Комната, куда привели командира русских партизан, окнами выходила в сад. За массивным столом из темного дуба сидел уже немолодой майор. Справа от него стоял средних лет, но успевший располнеть лейтенант. Ответив на приветствие гостя, майор что-то сказал лейтенанту, тот спросил:
— Майор интересуется, кто вы и почему с оружием?
— Лейтенант Красной Армии, командир русского партизанского отряда, — ответил Колесник.
— О! Я слышал, вы неплохо дрались в этих местах, — вежливо улыбнулся майор. — Десант, да?
Узнав, что партизаны — бывшие военнопленные, майор удивленно развел руками, быстро спросил:
— А где вы взяли оружие?
Колесник ответил и на этот вопрос. Офицеры переглянулись.
— Чем занимаются ваши люди теперь?
— Приводят себя в порядок.
Майор вышел из-за стола, задумчиво прошелся по кабинету, вновь что-то сказал лейтенанту. Тот перевел:
— А как у вас обстоит дело с питанием? Вы не испытываете в этом затруднений? Майор может отдать приказ о зачислении ваших людей на довольствие.
«Ах, вот оно что, — мысленно улыбнулся Колесник, сразу догадавшись, куда он клонит, — поставит на довольствие, а потом возьмет под свое командование!..» А вслух сказал: — Благодарю! Мы ни в чем не испытываем недостатка, французы о нас заботятся.
Лицо майора внешне оставалось бесстрастным. Но не успел еще лейтенант закончить перевод, как он заговорил вновь. Лейтенант торопливо переводил:
— Майор говорит, что война не кончилась. Просит еще раз обдумать его предложение. Кроме того, он имеет приказ командования, обязывающий гражданских лиц сдавать оружие. Ответ скажете завтра.
«Так-так! Вопрос ребром: или, или… Или идите на службу к англичанам, или сдавайте оружие!» Колесник встал.
— Благодарю за беседу. Я был рад познакомиться с вами. Что касается ваших предложений, то я сообщу о них своему командованию.
23
Цитируется по газете «Советская Украина» от 19 декабря 1965 года.