По вечеру вместе с разведчиками в район склада отправился и Колесник. На хутор партизаны вернулись уже за полночь. В мансарде лейтенанта поджидал Телье.

— Наконец-то, — обрадовался он, — вас ждет Капитан!

— Капитан? — удивился Колесник. — Зачем я понадобился ему в столь поздний час?

В ответ Телье лишь пожал плечами. За спиной у него был рюкзак. «Собрались на операцию», — решил Александр.

Окна комнаты Телье были плотно закрыты ставнями, однако в щель одной из них прорезался тонкий пучок света, падал на куст сирени. Пропустив вперед Колесника, Рейман остался на крыльце. В углу на диване дремал Капитан. Когда лейтенант скрипнул дверью, он встрепенулся, поднялся со своего места, подал руку.

После обезвреживания Карье эта была их первая встреча. Луи поздравил Колесника с успешно проведенной операцией, поблагодарил за продукты, спросил:

— Среди трофеев, кажется, есть оружие?

— Да, пять карабинов и пистолет…

— Вот видишь, — улыбнулся он, — я же говорил, что «прокат» вам понадобится ненадолго. Молодцы, ребята! — И, подумав, добавил: — Правда, с таким оружием в открытую на врага не пойдешь, но я надеюсь, что вы и не собираетесь этого делать.

— Да, конечно, — согласился лейтенант, еще не понимая, куда он клонит.

— Какие у вас планы на ближайшее будущее? — поинтересовался Капитан.

Колесник сказал, что они готовятся поджечь склад с горючим по дороге Дуллан — Амьен.

— Знаю этот склад, — нахмурился Луи, — Объект довольно крупный, но и охрана там солидная и подступиться к нему непросто.

Капитан потер виски, видимо, его беспокоила головная боль, и заговорил вновь:

— Мы уходим на задание, — он запнулся, словно ему было трудно подобрать нужное слово и, подумав, продолжал: — связанное с немецким секретным оружием… Уходим сегодня и вернемся не скоро. Между тем есть дело, которое не терпит отлагательств. И оно, пожалуй, поважнее склада.

С этими словами он вынул из сумки карту-двухкилометровку Пикардии, расстелил ее на столе и провел по ней пальцем с севера на юг.

— Видите вот эту автомагистраль? Вдоль нее уложен телефонный кабель Париж — Дюнкерк. Сейчас, когда немцы ожидают в этом районе высадку англичан и американцев, распространяться о значении этой линии связи, думаю, нет необходимости. Так вот, не возьметесь ли вы за поиски кабеля?.. Это приказ Центра.

Колесник мысленно сопоставил склад и кабель. Нарушить связь на таком участке фронта — дело, конечно, более важное. И тут же согласился.

— Ну вот и прекрасно, — улыбнулся Луи. — Тогда я пошел, а то меня уже заждались. Успехов вам, лейтенант…

— И вам успехов, Капитан!

Поиски кабеля они начали чуть севернее Дуллана, вдоль национальной дороги Дуллан — Дюнкерк. Уже на следующую ночь туда отправилось несколько партизанских троек.

…Свет от фонарей «летучая мышь» падает узкой полоской, освещая лишь траншею в пятьдесят-семьдесят сантиметров. Работать в ней тесно и неудобно, а главное — трудно: под тонким покровом дерна вначале идет слой булыжника, потом подстилочный щебень и кремень. Приходится действовать больше кайлом, нежели лопатой. Недаром здешние крестьяне половину своей жизни убивают на очистку полей от множества камней, складывая их на меже рыжими конусообразными кучками.

— Ну и землица же, чтоб черт ее побрал, — ворчит Николай и принимается орудовать кайлом еще яростней. Кайло нет-нет да и угодит в камень, и тогда вокруг сыплются искры. Николаю помогает Андрей. А в это время вторая пара — Жуков и Воробьев, отдыхают и одновременно ведут наблюдение за дорогой. Спустя некоторое время их роли меняются: за работу принимаются отдыхающие, а те, кто трудился, встают на пост.

Группа уже вырыла траншею, идущую в сторону от дороги метра три длиною, но кабеля не обнаружила.

— Может быть, мы неглубоко берем? — замечает Андрей.

Сняли еще слой земли, но результаты те же.

— Смотри-ка ты, — удивляется Николай, — этот кабель словно завороженный: сколько уже перебросали земли, а толку ни на грош…

За поворотом роют еще две пары: Загороднев и Сергей, Петриченко и Геращенко. И тоже безрезультатно. В чем дело?

Последнее время идут дожди, и вот уже несколько ночей подряд партизаны возвращаются на хутор мокрые, усталые, но все без толку. Поиски кабеля оказались делом куда более сложным, чем они предполагали вначале. У них один ориентир — автомагистраль. Рядом с ней они и роют землю. Но со временем полотно дороги, видимо, не раз спрямлялось, и вполне возможно, что капель оказался в стороне. Однако где-то полотно не передвигалось? О своих неудачах Колесник рассказал Телье, единственному из франтиреров, кто в эти дни оставался на хуторе.

— Надо поговорить с хозяином кафе хутора Розель мсье Креман, — посоветовал тот. — Он из местных жителей самый старый, авось что-нибудь да посоветует…

— Креман? — удивился Колесник. — Но ведь он совсем дряхлый.

Однако именно беседа с Креманом позволила партизанам ухватиться за ту ниточку, которая была так нужна: каменный мост через реку! Построен он давно. Значит, именно близ него и надо искать кабель.

На следующую ночь партизаны напали на то, что искали. Кабель оказался чуть толще руки, многожильный, сверху покрыт защитной облаткой, под которой имелся слой свинца, затем шла корда с резиной. Оголив кабель, они вырезали солидный кусок. Траншею зарыли, а сверху аккуратно прикрыли дерном.

На хутор партизаны вернулись уже на рассвете. Колесник с Николаем тут же отправились спать.

Пока разыскивали кабель, спать приходилось мало. Поэтому лишь только добрались до места, тут же заснули. Петриченко разбудил их уже в середине дня. Он был чем-то встревожен.

— Только что приходил Пьер. Говорит, немцы готовят облаву на хутора, но когда именно, пока неизвестно.

Поздно вечером пришел Лефевр и сообщил то же самое. К сожалению, и он о сроках проведения облавы ничего не знал.

— Что будем делать? — встревожено спросил Николай и посмотрел на Колесника. Но тот о чем-то думал и ничего не ответил.

В сумерках в заброшенную усадьбу собрались партизаны. На совещании решено было запастись продуктами и по одному всем покинуть хутора.

Каратели выехали из Амьена — центра департамента на следующий день рано утром на семи грузовиках. Проехав километров двадцать по Национальному шоссе, грузовики разделились. Два повернули на северо-запад, пять покатили строго на север, в сторону Дуллана. Но вскоре и эта колонна разделилась. Три машины продолжали катить на север, а две круто повернули на восток. Не доезжая километров пять до Розели, они въехали в рощу… Здесь, неподалеку от шоссе, за высокой стеной стройных лип и дубов, укрылась усадьба господина Дюбуа.

Возле ворот машины остановились, из них повыскакивали солдаты. Часть из них по всем правилам военной науки начали окружать усадьбу, другие кинулись в ворота.

Ничего не подозревающий хозяин фермы в этот момент шагал вслед за подводой, запряженной быками. Он только что вывез в поле навоз и возвращался домой. Увидев немцев, фермер растерянно остановился — что делать? Но к нему уже спешили двое солдат во главе с офицером. Солдаты окружили фермера и повели его во двор.

Каратели уже успели здесь все перевернуть вверх дном: с кудахтаньем носились по двору куры, из окон дома летел пух, выпущенный из перин, возле собачьей конуры лежал пристреленный рыжий пес. Рядом с ним плакала девочка лет пяти.

Хозяйка металась по двору как безумная. Увидев офицера, с криком кинулась к нему, хотела что-то сказать, но тот сделал знак солдатам, и те оттащили ее прочь.

Каратели продолжали обыск. Но пока он ничего не давал. Немцы уже начали терять к нему интерес, как вдруг из погреба вылез солдат. В руках у него была плетенка с тестом. Он доложил, что таких плетенок в погребе более двух десятков.

— А! Наконец-то! — злорадно заговорил офицер. И, повернувшись к фермеру, наотмашь ударил его по лицу, сделал знак солдату. Тот подскочил к фермеру, ткнул пистолетом в грудь и, подведя к курятнику, поставил лицом к стене. Увидев это, женщина заголосила еще больше, вырвалась из рук державшего ее солдата и вновь кинулась к офицеру.