ПЕСНЬ НА ВОСКРЕСЕНИЕ ХРИСТОВО
Телега идет с Масиса-горы,
На телеге той – высока скамья,
Л на той скамье – золотой престол,
А на том столе – пурпурова ткань,
А на том тканье – сидит царский сын,
А по праву с ним – шестикрылые,
А по леву с ним – многоокие,
А пред самым ним – отроки-краса,
А в объятьях их – то господень крест,
А в руках у них – лира да псалтырь,
Воспевают те, славословят те:
Слава всемогущему Христову воскресению!
Телегу ведут с Масиса-горы,
Ведут да ведут, устанавливают,
Вот телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
Проса шесть снопов, да сто клевера,
Да фиалок сноп наваливают,
Что по праву-то от Масиса-горы,
Наваливают, устанавливают.
А телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
У телеги той нити шелковы,
Серебряна шлея, золото ярмо,
А постромки виты жемчугом.
Но телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
Впряжены волы черные да белые,
Волы в яблоках, быстроногие,
И рога-то их крестовидные,
Так и шерсть у них – без конца жемчуг.
Вот телега стоит и не движется,
Колесо-то ее не вертится.
Возчик у нее ловок и велик:
Стан – что ивы ствол, широки плеча,
Порву пару он вот понукивает,
На вторую он вот покрикивает,
И телега тут с места сдвинулась,
С места сдвинулась, покатилася.
Покатилася вся телега тут,
Что по праву-то от Масиса-горы,
Покатилася, заскрипела ось,
И, поскрипывая, в Ерусалим въехала,
И Сиона нового воспели сыны Песню хвалебную:
Слава всемогущему Христову воскресению!
КНИГА СКОРБНЫХ ПЕСНОПЕНИЙ
Отрывки
СЛОВО К БОГУ,
ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (ГЛ. 1)
I
Я обращаю сбивчивую речь
К тебе, господь, не в суетности праздной,
А чтоб в огне отчаяния сжечь
Овладевающие мной соблазны.
Пусть дым кадильницы души моей,
Сколь я ни грешен, духом сколь ни беден,
Тебе угодней будет и милей,
Чем воскуренья праздничных обеден.
Мои стоп истошный, ставший песнопепьем,
Прими не с гневом, а с благоволеньем.
Из дальних келий, тайных уголков
Достал я слово, как со дна колодца,
Пусть дым сожжения моих грехов
К тебе, всемилосердный, вознесется!
Когда перед тобой предстану я
С застывшей на губах мольбой бесплодной,
Пусть жертва добровольная моя
Тебе не будет столь же неугодной,
Как стон Иакова в краю глухом
Иль попиранье твоего закона
Правителем греховным Вавилона,
Как сказано в Писании святом.
Мой дар тебе пусть будет, всеблагому, Угоден.
Пусть тебя он ублажит,
Как дым кадильниц в скинии Силома,
Которую воссоздал царь Давид.
Кивот, освобожденный от плененья,
Давид поставил там на много дней.
Да будет таковым и возрожденье
Погрязнувшей в грехах души моей!
II
Час настает, и громкий судный глас
Уже гремит в ущелиях отмщенья.
Он нас зовет и порождает в нас
Страстей противоборных столкновенье.
И сонмы сил, недобрых и благих -
Любовь и гнев, проклятья и молитвы,-
Блистают острием мечей своих
И дух мой превращают в поле битвы!
И снова дух смятен мой, как вначале,
Когда я благодати не обрел,
Которую апостол Павел счел
Превыше Моисеевых скрижалей.
Мне ведомо, что близок день суда,
И на суде нас уличат во многом,
Но божий суд не есть ли встреча с богом?
Где будет суд – я поспешу туда!
Я пред тобой, о господи, склонюсь
И, отречась от жизни быстротечной.
Не к вечности ль твоей я приобщусь,
Хоть эта вечность будет мукой вечной?
Я грешен был, я преступал закон,
Я за грехи достоин наказанья
Страшней, чем мука варварских племен,
Поверженных твоею гневной дланью.
Для филистимлян и едомитян
Годами ты отмерил наказанье,
Но вечный огнь в удел мне будет дан
За все мои сомненья и деянья.
Ждет Страшный суд меня, но до тех пор
Удел при жизни выпал мне не лучший:
При жизни обречен я на позор
И ожиданье кары неминучей.
Нас вознести иль превратить во прах,
Низвергнуть в ад иль даровать спасенье –
Во всем ты властен, все в твоих руках,
Принявший муки в наше искупленье!
СЛОВО К БОГУ,
ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (ГЛ. 2)
I
Взывал ты, повторял священный стих,
Склонялся пред отцом своим небесным,
Судящим по делам сынов своих,
Не обольщаясь рвеньем их словесным.
Страдал твой род в египетском плену,
Но не дал ты ему лишиться веры.
С кем, Моисей, сравнить тебя дерзну,
Найду ли я достойные примеры?
Я грешен, я упрям в грехе своем,
Я – варвар, недостойный божья слова.
Та кара, коей предан был Содом,
И по моим грехам не столь сурова.
Как Ханаан, грехом я осквернен,
Я – Амалик, меня нельзя наставить,
Как идолообитель Вавилон,
Меня разрушить легче, чем исправить.
Обломком жалким я встаю из мглы,
На мне лежит проклятье, грех Пудин.
Как древний Тир, достоин я хулы,
Я, как Сидон, порочен и подсуден.
Я старца одряхлевшего слабей
От дней развратных и от жизни шумной.
Я – голубь, кроткий в глупости своей,
А не в своей смиренности разумной.
Я как яйцо, где скрыт змеиный яд.
Ехидна я, что львицей почиталась.
Я – Иерусалим, старинный град
Пред тем, как от него лишь пыль осталась.
Я – человек, чья сущность не чиста.
Шатер пустой, не избежавший бедствий.
Я – крепость, чьи сокрушены врата,
Наследникам ненужное наследство.
Я – дом, но дом забытый испокон.
И чтоб его избавить от проклятья,
Он должен быть очищен, обновлен,
Обмазан глиной божьей благодати.
А у меня нет для спасенья сил,
Я слаб, я сломлен тяжкими грехами,
И справедливейший определил
При жизни место мне в зловонной яме.
Я изгнан, я отвержен, я забыт,
Смятен я духом, жалок я обличьем.
Я – тот талант, который был зарыт
Рабом лукавым, как глаголет притча.