…Да, много трудностей стоит перед журналистом, стремящимся «раскрыть» Альбион. Но надо дерзать! И прежде всего я стал приглядываться: что же за люди меня окружают?

Перед отъездом в Лондон родственники и друзья буквально засыпали меня советами: что брать с собой, как держаться, дабы не выглядеть белой вороной, где первым делом побывать. Большинство «указаний» я не выполнил. А кое-какие пригодились. Особенно одно. Товарищ, который не раз бывал на Британских островах, порекомендовал: «Почаще шути и хвали собак».

Знакомясь с бизнесменом или писателем, депутатом парламента или профсоюзным деятелем, я почти наверняка знал: собеседник рано или поздно с гордостью скажет, что юмор присущ английскому характеру и в подтверждение процитирует Диккенса или Свифта, Шеридана или Джерома К. Джерома.

В сегодняшних английских романах, повестях, рассказах у положительного героя нередко веселый огонек в глазах либо «юмористический» склад рта.

Со стен домов на вас смотрят рекламы с забавными надписями, из радиоприемников, словно из рога изобилия, сыплются шутки. Ежедневно по телевидению транслируют комедийные фильмы и спектакли. Подчас они сопровождаются записанным на пленку «запланированным смехом». Когда, по мнению режиссера, происходит особенно занятный эпизод, с экрана звучит прямо гомерический хохот.

Это запланированное веселье поначалу меня раздражало. Но постепенно я привык и через год порой уже смеялся не столько удачной реплике, сколько потому, что дружный смех всегда заразителен. В общем, стал заправским английским телезрителем.

Мы с женой как-то раз пошли на вечер в лондонский танцевальный зал «Лицеум». Нас тогда удивила бурная реакция зала на остроты конферансье. Стоило ему, предположим, заговорить с иностранным акцентом, и зрители чуть не падали с кресел. Казалось, зал взорвется хохотом, если конферансье просто покажет палец.

Может быть, нам не понятен английский юмор? И, утешая себя, мы припомнили английские анекдоты, которые действительно весьма своеобразны. Я рассказал жене историю об испанских студентах-филологах. Они приехали в Лондон собирать анекдоты. Домой вернулись с толстыми тетрадями, исписанными мелким почерком, и… разочарованные. «Нам показались смешными лишь несколько шуток», — сказал журналистам один из студентов. Другой был еще категоричней: «У англичан странное чувство юмора».

Наверное, тут есть доля истины. Но главное в другом. Способность веселиться по пустякам — отличительная особенность англичан. Этому способствует пропитанная шутками атмосфера (к примеру, — «запланированный смех»), которая вырабатывает у людей своеобразный рефлекс на юмор. Услышав слово «теща», зрители смеются автоматически. Кое-кто энергично выражает свое веселье и потому, что боится: вдруг соседи по залу подумают, будто у него отсутствует чувство юмора. А что может быть страшнее подобного подозрения! Вы можете признаться в десятках слабостей, но только не в этой.

Об английском юморе написаны научные исследования, книги, статьи. Их авторы отмечают, что британцы — отнюдь не нация балагуров и весельчаков. Юмор нередко служит щитом, за которым они прячут чувства.

В последнюю минуту пожарник вытаскивает студента из охваченного огнем здания. «Спасибо. Вы поспели вовремя, я как раз обнаружил, что у меня нет мази от ожогов», — благодарит студент своего спасителя.

Англичане пытаются скрыть за остроумием грусть по прежним временам, тревогу за завтрашний день. И все чаще смеются над самими собой.

— Джон Хиггинс, обозреватель «Обсервера», того самого еженедельника, который скоро никто не будет читать, — представился мне сотрудник воскресной газеты.

Мрачная шутка. Впрочем, у Хиггинса были для нее веские основания: влиятельная газета находилась на грани банкротства. Позже еженедельник, со всеми его сотрудниками, купил американский нефтяной концерн «Атлантик Ричфилд».

Не назовешь веселой и карикатуру в «Дейли экспресс»: члены правительства и банкиры несут гроб. В нем — фунт стерлингов. Премьер-министр, одетый в сутану священника, изрекает: «Я кое-что все-таки делаю в связи с финансовым кризисом, вот написал надгробную речь».

Ехидные замечания вызвало наследство миссис Блэкхерст. Эта дама скончалась в преклонном возрасте — восемьдесят пять лет. Вряд ли ее смерть произвела бы сенсацию, если бы все свое имущество и сбережения миссис Блэкхерст не оставила в наследство… кошке. «Для меня кошка дороже всех на свете. Я хочу, чтобы она была счастлива», — говорится в завещании.

«Сорок тысяч фунтов стерлингов наличными, два дома в окрестностях Шеффилда и несколько слуг — это, пожалуй, достаточно, чтобы любой кот замурлыкал от удовольствия», — иронизировала газета «Дейли мейл». И продолжала уже серьезно: «Между прочим, на эти деньги можно построить дома для сотен бездомных».

В книге «Англичанин» известный британский писатель Дж. Б. Пристли замечает: «Считается, что англичане добрее других народов. Действительно, многие из них — особенно женщины — думают о лошадях, собаках, кошках. Но не о людях, детях».

В Англии царит культ четвероногих. С детства друзьями британских граждан становятся мышонок Микки Маус и кролик Питер Рэббит. Популярна телевизионная передача «Время в зоопарке». Издаются специальные газеты и иллюстрированные журналы для тех, кто имеет собак или кошек. Прилавки магазинов ломятся под тяжестью банок и коробок с едой для домашних животных. Сурово наказывают автомобилиста, если он наехал на собаку. Однако и без этого британский водитель предпочтет направить машину на фонарный столб, нежели задавить щенка или котенка. А когда идет дождь, то англичанин, гуляя, нередко держит зонтик не над своей головой, а над собакой.

В Доме для собак в лондонском районе Баттерси — четыреста пятьдесят шесть благоустроенных индивидуальных конур. Непременные принадлежности каждой конуры — специальные постели, лампы инфракрасного излучения, обогреваемый пол.

Это дом для тех четвероногих, которые слабы здоровьем. А на сильных, породистых и холеных псов можно поглядеть в крупнейшем зале столицы «Олимпия-холл», там ежегодно проводится выставка собак. Зал заполняют поджарые доги и мохнатые шотландские терьеры, медлительные важные сенбернары и чао-чао с фиолетовыми языками. И, конечно, бульдог, его считают национальным псом Англии. Раньше бульдожьи бои были широко распространены, их официально запретили в середине прошлого века.

В «Олимпия-холл» одна сцена забавнее другой: мужчина кормит пуделя бутербродом с ветчиной, ребятишки причесывают рыжего колли…

В киосках и лавочках продаются фотографии четвероногих, их статуэтки. Цена достигает трехсот фунтов.

— Неужели кто-нибудь платит такие огромные деньги? — спросил я продавца.

— Выставка открыта всего полтора дня, а мы уже получили сто семьдесят заказов, — ответил он.

И я представил себе картину: на диване лежит хозяин, рядом с ним собака, а на стене ее портрет. Идиллия!

Правда, не каждый может себе позволить подобную роскошь. Большинство англичан довольствуются живой собакой. Повсюду в парках люди гуляют с животными. Причем те хорошо воспитаны: лай раздается редко.

Я уже писал, что на Британских островах человек не мыслит себе жизни без парков. «В душе каждый англичанин — деревенский житель», — убеждены авторы книги «Англии — с любовью» Дэвид Фрост и Энтони Джейн. «Сколько бы лет, — продолжают они, — англичанин ни жил в городе, он по-прежнему не считает, что действительно принадлежит ему. Выглядывая из окна своей квартиры и видя лишь кирпич и бетон, он мечтает о том времени, когда будет жить в коттедже с розами вокруг крыльца и цветами в саду, дышать свежим воздухом неиспорченной деревни. Это любовь на расстоянии. Чем больше времени и большая дистанция отделяют его от деревенской жизни, которой он в последний раз наслаждался, тем желаннее она становится».