— Ленка! Да ты просто спятила! Он и думать о тебе забыл! Ну, чего ты онемела?!
— Я просто не знаю, как сказать. Как объяснить и тебе, и себе… Да, я надеюсь, что он признает ребенка, — начала она, мучительно подбирая слова, — надеюсь, что не забыл обо мне думать и то, что случилось, важно для него не меньше, чем для меня. И очень этого хочу. Очень! Но я же понимаю, что на самом деле все по-другому — ничего не будет, и никогда не стану ни искать его, ни напрягать ребенком, ни тянуть с него деньги. Никогда. Он ведь был для меня мечтой. Вот пусть ею и останется.
— Ну правильно! Он останется мечтой, а ребеночек реальностью — вот он, кушать просит. «Мамочка, кто мой папа?» — «Он был моей мечтой, сынок!»
— Я не стану делать аборт.
— Господи! Прямо рок какой-то над вашей семейкой! Особенно над матерью. Кто-то всю жизнь мучается, родить не может, а к вам приплод со всех сторон валит, так и прет! И главное, обе рожают и матери в подолах несут. Рожают и несут!
— Ты только меня с Натальей не равняй. Я своего ребенка не брошу и Сашеньку с Мими никогда не оставлю — это наши с мамой дети.
— Дура ты, Ленка! Он тебе наплел с три короба, а ты и уши развесила. А я читала в одной газете, что американцы обнаружили…
— Неужели газеты читаешь?
— Читаю, читаю. Не одна ты у нас такая умная. Так вот, там написано, что люди во время секса находятся в состоянии измененного сознания и не могут контролировать свои слова и действия. Особенно мужчины. У них, оказывается, в этот момент и потом еще на целый час замирает область мозга, отвечающая за логическое мышление, и выделяются вещества, как у шизофреников в состоянии эйфории. Представляешь? Мы все в руках у идиотов! Мужик в постели может давать любые обещания. Женщина принимает все за чистую монету. А он потом понять не может, почему она от него чего-то ждет!
— А женщины ведут себя иначе?
— Абсолютно! У них такое состояние намного слабее, а способность контролировать себя возвращается сразу после секса.
— А я, ты знаешь, как будто в анабиоз впала. Он только дотронулся до меня, и вся моя жизненная энергия словно вытекла — тряпичная кукла. А потом он сразу заснул, будто его вырубили — отключили от питания. И я тут же ушла. Может, он утром и не вспомнил ничего?
— Ну как же?! Он же должен был понять, что у тебя это впервые?
— Не знаю. Он, по-моему, немного пьян был.
— Час от часу не легче! А если он алкоголик? Ты же о нем ничего не знаешь! Родишь дебила…
— Оль! Я думала, ты меня поддержишь, а ты, наоборот, добиваешь…
— Да поддержу я, поддержу, куда ж я от тебя денусь! Хочешь, вместе к твоей маме пойдем, расскажем?
Она порывисто обняла подругу, и Алена, как это всегда бывает, когда тебя жалеют, горестно всхлипнула.
— Вы чего это? Случилось что?
В кабинет грузно ввалилась Фаина в резиновых перчатках ядовито-оранжевого цвета. Банка с хлоркой в ее руках источала резкий удушливый запах. Алена зажала рот и опрометью кинулась прочь.
— Чего это с ней? — удивилась Фаина.
— Не знаю. Может, съела чего-нибудь, — туманно предположила Ольга.
— Ой, не темни, девка! Говори сразу — все равно узнаю. Неуж залетела?
Ольга неопределенно пожала плечами.
— Кто ее обрюхатил?
— Да этот, Викентия приятель, кто ж еще!
Собственно, это было лишь подтверждением того, о чем Фаина давно уже догадалась.
— Мам, давай сделаем на ужин вермишель со сметаной.
— Со сметаной? — удивилась Валя. — Это что же за блюдо?
— Хочется со сметаной.
— Ну давай сварим вермишель, а уж каждый пусть ест, с чем захочет.
Но ни со сметаной, ни без сметаны Алена вермишель есть не стала. Посидела над полной тарелкой, отодвинула от себя подальше и сказала, как в воду прыгнула:
— Мам, я беременна…
— Ты?! — обомлела Валя. — Как же это так получилось?
— Случайно, — пояснила Алена.
— А кто же отец?
— Один очень хороший человек. И я хочу оставить ребенка.
— Трудно нам будет, дочка, впятером на одну зарплату.
— Я, как только декретные кончатся, сразу на работу выйду. Но я сделаю, как ты решишь, — заторопилась она. — Вот как ты скажешь, так и сделаю.
— Не-ет, — покачала головой Валя. — Мое тут слово последнее. Я-то тебе всегда помогу. А дети, что ж? Где два, там и третий. Если ты, конечно, не бросишь меня, как Наталья.
— Нет, — засмеялась Алена, кидаясь к матери на грудь, — не брошу.
— А что же отец-то, хороший человек? — осторожно поинтересовалась Валя.
— Он ничего не знает. Нет его. И никогда больше не будет…
На следующий день явилась Наталья, выслушала новость, усмехнулась:
— В тихом омуте черти водятся. Или это первоапрельская шутка? Нет? Тогда, конечно, рожай! Говорят, это полезно — организм полностью омолаживается.
Валя гневно поджала губы, но сдержалась, ничего не сказала, потому что и обижаться-то на Наталью вроде как не имело смысла — жизнь без Сашеньки и Мими казалась теперь немыслимой.
— А я денег хотела у вас просить, — небрежно сообщила Наталья, закидывая ногу на ногу. — Тыщ десять.
— А мы думали, может, сама нам немного подкинешь, — покачала головой Валя, потрясенная наглостью старшей дочери.
— Ты чего, не понимаешь?! — заорала Наталья. — Я пытаюсь встать на ноги, начать собственное дело! Мне сейчас только на вас ишачить не хватало!
Сашенька горько заплакал, и Алена, подхватив его на руки, ушла в маленькую комнату. Мими поплелась следом.
— А разве бывают беременные дети? — спросила она, пристраиваясь рядышком на диване.
— Нет, конечно, — удивилась Алена. — С чего ты взяла?
— А вот здесь, на креме от комаров, написано: «Не употреблять беременным женщинам и детям».
— Ох, горе ты мое! — засмеялась Алена. — Где ты его взяла посредине зимы?
— В тумбочке нашла в коридоре.
— Иди в ведро выброси. Он уже просроченный, и Сашенька может случайно открыть.
— Не пойду, — насупилась Мими. — Там эта сидит.
— Не «эта», а мама, — укоризненно поправила Алена.
— Нет, не мама, — упрямо набычилась Мими. — Вы наши мамы — ты и бабушка…
В гостиной зазвонил телефон, и сидевшая рядом Наталья сняла трубку.
— Это вас из Сбербанка беспокоят, — сообщил женский голос. — По поводу кредита. Мне нужна Силантьева Елена Вячеславовна.
— Я вас слушаю, — секунду помедлив, сказала Наталья и, прикрыв рукой трубку, повторила: — Слушаю…
— Здравствуйте, Елена Вячеславовна. Пришли ваши документы, можете приходить за деньгами.
— А что мне нужно иметь при себе?
— Паспорт и копии заполненных документов.
— Это все?
— Подпишете обязательство каждый месяц до двадцатого числа выплачивать рассчитанную сумму с процентами и получите деньги. За каждый просроченный день начисляются пени. Вы это помните?
— Да, да, — согласилась Наталья. — Я помню, спасибо. — И повесила трубку.
Она задумчиво побарабанила пальцами по столу и повернулась к Вале:
— Мам, я, пожалуй, сегодня у вас заночую.
11
Дни шли за днями, за окном опять бушевал апрель, ярилось солнце, в лужах купались крикливые воробьи, и шальной весенний ветер томил и маял душу.
Алена влетела в приемный покой, захлопнула за собой дверь и шумно выдохнула.
— От кого бежим, мамаша?
— Привет, Лельчик! Представляешь, иду на работу, никого не трогаю — солнышко светит, токсикоз дремлет, настроение отличное, — и у самой уже поликлиники вдруг кто-то сзади хватает меня за голову. Да так грубо! Я разворачиваюсь — никого. А на земле сидит ворона, нахохлилась, смотрит так, знаешь, нагло и всем своим видом демонстрирует: «Только мне пикни — долбану клювом, мало не покажется». Я обалдела, говорю ей: «Ну ты даешь!» А сама бочком, бочком — и к двери. Бегу и думаю: «Сейчас догонит!» И так страшно! Понимаешь? Это значит: она летела, оттолкнулась от моей головы, как от трамплина, и на землю спланировала!